Главное, что ни сторож, ни приехавший на вызов наряд не смогли представить толкового описания: люди в балахонах или в плащах – не разобрать, лица скрыты под масками, голоса незнакомые. Дед Мороз не сомневался, что, ежели выловить всю эту банду, можно будет буквально по носам пересчитать всю «золотую молодежь» городка. Он был в этом уверен. Потрясти бы их, всех деток хорошенько, да только кто ему позволит без всяких на то оснований, вернее, на основании лишь смутных догадок и разыгравшегося воображения? Придется их выслеживать, слухи собирать, информацию, так ее через колено!
За блокнотом бабы Шуры он отправился ближе к вечеру. Причем сначала съездил на одно кладбище, потом на другое, походил с задумчивым видом среди могил, порасспрашивал бабулек, торгующих у входа пластмассовыми венками и китайскими свечками, потом долго бродил по городу, заглядывая в стеклянные витрины: об этой его привычке знали многие. Максим Ильич обожал представлять, как бы выглядела его Зара вон в том длинном платье приглушенного-зеленого оттенка, или в туфельках из молочно-белой кожи, или с тем колье из блестящих камешков на шее. Этих «или» было бесконечное множество, как и витрин в городе. Зара умерла, но помечтать-то можно …А еще в витринах отражалась улица: фонари, деревья, машины, люди… Последние его особенно интересовали.
Следили за ним двое, молодые, самоуверенные и… уставшие. Было заметно, что им до смерти надоело ходить за ним по пятам. Ребят можно понять: целый день они бесцельно слоняются по городу, словно у них другой работы нет. Работы, вероятно, и не было, зато были пиво, телевизор с каким-нибудь матчем или боевиком, друзья, готовые этот самый боевик обсудить и доказать самим себе, что они – на самом деле крутые, гораздо круче, чем какой-нибудь Сталлонне, Шварценеггер или кто там нынче у них в кумирах ходит, были подружки, была веселая жизнь. И что мешало течению этой веселой жизни? Старый мент в старом плаще. Все ходит и ходит, таращится на витрины и ничего не покупает.
Честно говоря, Максим Ильич чувствовал себя обманутым. Неужели баба Шура настолько переоценила противника? Неужели против него, против них обоих будут играть такие вот тупые сопляки? А потом он немного подумал и успокоился. Если ТОТ выпустил за ним этих уродов, то либо у него нет серьезных людей, либо он не считает Морозова серьезной проблемой, а это даже к лучшему. Ловите момент!
Он и поймал: зашел в огромный супермаркет, побродил по нему с задумчивым видом и тихонько направился к выходу. Хлопцы, естественно, рванули за ним. Идиоты! Нет бы, один остался в машине, а второй проследовал за объектом – ребята решили, что вдвоем будет веселее. Максим Ильич не имел ничего против. Возражала охрана супермаркета. Магазин был новый, с железной рамочкой, через которую проходили все покупатели, желавшие покинуть магазин, рамочка звенела, если кто-нибудь пытался рискнуть и пронести товар, забыв при этом уплатить за него в кассе. А вот ребята кассу решили миновать – конечно, ведь они ничего не покупали, но рамочка сработала. Возникла неприятная ситуация. Ребята долго не могли понять, откуда взялись шоколадные батончики, которые охрана нашла у них в карманах. Как там в рекламе? «Баунти» – райское наслаждение? Старая шутка. Хотя приятно осознавать, что руки не потеряли былой гибкости! Эти шалопаи даже и не заметили ничего, а у Морозова теперь нарисовалась пара минут свободного времени, пока они там будут разбираться. Дом, где был устроен тайник Александры Денисовны, находился неподалеку от магазина.
На чердаке было пыльно, мутно и как-то по-старому спокойно, словно он в прошлое попал. Смешно. Исписанная похабщиной дверь на провисших скрипящих петлях, ржавый замок, который долго не желал открываться, не потому, что отмычка плохая, а потому, что ржавчина намертво склеила все части металлического механизма в единое целое. А за дверью… Цементный пол с комками пыли, старая веревка, натянутая между двумя балками, ведро с поломанной ручкой в углу, маленькие окошки, похожие на бойницы. Свет с трудом проникал сквозь грязные стекла, и тонкие лучики можно было сосчитать по круглым пятнам на полу.
Тайник он нашел без труда: баба Шура дала подробное описание, и тетрадь никуда не исчезла. Чернила выцвели, бумага пожелтела и пропахла пылью, ломкие на ощупь листы нехотя шелестели под пальцами. Вот список того, что нужно купить в магазине, вот замечание: «Не забыть В. рассказать об С.». Осколки прошлой жизни.
Морозов спрятал тетрадь во внутренний карман плаща. Теперь можно и домой, идти следует той же дорогой, которой он возвращался с работы уже много лет подряд. Если его расчеты верны – хвост будет ждать его где-нибудь на маршруте. Пусть ребята убедятся, что своих привычек он не изменил, и, если Максим Ильич еще что-нибудь понимает в человеческой натуре, по взаимному согласию, следящих за ним типов информация о сегодняшнем инциденте в магазине до начальства не дойдет.
Я проснулась рано. Локи еще спал, свернулся в клубок, прямо как Рафинад, лицо умиротворенное, почти детское. А матрас, естественно, сдулся. Надо будет придумать что-то другое, хотя Локи и так вроде неплохо. А замерз он потому, что одеяло тонкое.
Повинуясь импульсу, я накрыла его своим, пуховым, и вышла. Пусть спит, будем считать, что в данном конкретном случае я просто проявляю душевное благородство.
Сегодня за забором интерната было тихо, от вчерашней всеобщей озабоченности не осталось и следа. Все милы, приветливы, улыбаются. И почему это я раньше не замечала, насколько неискренние у них улыбки?
– Как ваше самочувствие? Сегодня уже легче? – поинтересовалась Светлана.
Я не сразу сообразила, о чем это она.
– Мне охранник вчера сообщил, что вы плохо себя чувствовали, голова у вас, кажется, болела?
Я кивнула. Действительно, вчера я соврала что-то в это роде.
– А сегодня как? – продолжала допытываться Светлана. – Уже не болит?
– Нет. Не болит. – Получилось чересчур нервно, словно я оправдаться хочу.
– Точно? Если вы себя неважно чувствуете, можете идти домой.
Вероника шумно фыркнула, показывая, где она видала начальственную заботу, Светочка никак на это не отреагировала, сделала вид, что не заметила. А вероятно, и не заметила. Она так пристально меня разглядывала, что ей явно было не до Вероники.
– Грипп, понимаете ли, – сказала она в никуда. В никуда – это значит, для всех. Все согласно закивали, даже Вероника, на открытый мятеж она пока не решалась. Раз начальство сказало – грипп, значит, грипп.
– Лучше денек дома посидеть, полечиться, чем потом – неделю на больничном.
– Да нет, со мной все в порядке. И голова не болит. Наверное, вчера… – Я сказала первое, что пришло в голову. – Магнитная буря была. Я, знаете ли, к таким вещам очень чувствительна.
– Может быть, может быть, – пробурчала Светлана. И подмигнула мне. От неожиданности я едва мимо стула не села. – Лия, если не секрет, а что за молодой человек вас вчера подвозил?
– Это… – Я беспомощно озиралась по сторонам. Ну, охранник, все разглядел, все запомнил, и Локи хорош, то он слежки боится, то у ворот маячит!
– Твой парень? – встряла в разговор Вероника.
– Да, да… Именно парень. Мой парень.
– Тогда понятно. А то я вчера как увидела, так глазам своим не поверила. Вы у нас такая… Серьезная. И вдруг – на мотоцикле. – Светлана мило улыбнулась, как бы извиняясь за свое любопытство. Ага, как же, не могла она меня видеть, не могла – вчера, когда я подъехала, она как раз беседовала с этим непонятным следователем. Значит, доложила охрана.
Выяснив интересующие ее подробности, Светлана удалилась.
– Тоже, блин, королева нашлась, – фыркнула ей вслед Вероника.
Я кивнула и только теперь почувствовала, как мелко дрожат колени, а блузка прилипла к спине. Пять минут разговора ни о чем, а я едва не умерла со страха. Черт бы побрал эту ведьму! Черт бы побрал их всех! А особенно – Локи.
Дальше – больше. Веселее. Скандал разразился ближе к обеду. По расписанию у нас был час так называемого свободного времени. «Час» этот тянулся с одиннадцати до двух, и свободным временем девочки располагали лишь весьма условно. В моем понимании – свободное время, это когда вы делаете, что хотите, идете, куда хотите, и вообще, занимаетесь приятными и бесполезными вещами. Например, просто валяетесь на кровати с книгой в руках или телевизор смотрите. Но нет, девочкам не было дозволено валяться, смотреть телевизор, читать книжки не из утвержденного списка или без дела слоняться по территории. Группа организованно собиралась в классной комнате и получала задание. Главное условие – чтобы при выполнении этого задания были задействованы все девочки, никто не должен был отлынивать. Светлана в свое время достаточно долго объясняла мне, что это – не директорская блажь, а разработки профессиональных психологов. Якобы работа в группе помогает ребенку научиться существовать в социуме, и еще что-то говорила про лидеров, подчиненных и так далее. Признаться, я ничего не поняла, кроме того, что мне надлежит сидеть в уголочке и наблюдать за детьми. Ну, и плюс еще отмечать в специальном журнале, кто и как себя ведет. Задания мне выдавались заранее, в специальном конверте, и сегодняшнее называлось «Страшные сказки».
