свет пораньше и без лишних подозрений. А когда ты заявилась сюда с расспросами, занервничал и попытался замести следы.
– Анна ездит за рулем «Мерседеса»… – Я еле удержалась, чтобы не броситься как можно быстрее в офис, разбудить свою клиентку и задать ей миллион вопросов. Почему Жогин-старший пытался подстроить смертельную аварию? Откуда в крови ее мужа следы большой дозы снотворного?
Но на дворе глубокая ночь, и мы еще не закончили осмотр автомобиля. Да всю территорию я бы тоже осмотрела, от гаража до здания фонда «Благо». Кто знает, какие еще открытия получится сделать.
После автомобиля мы обшарили гараж, а затем вышли на территорию позади двухэтажного здания. От луча фонаря метнулась в угол худая фигура, и следом я за ней.
– А ну стой!
Вдруг фигура остановилась и знакомым голосом радостно прошептала:
– Татьяна, вы ли это? Само провидение вас послало, а я уже измучился от выбора, сбежать и выйти с вами на связь в условленное время или остаться для выполнения задания.
По густому аромату немытого тела и алкогольного амбрэ я узнала в темноте Вениамина Аяксова. Его фирменная манера выражаться убедила, что это точно мой тайный агент на задании.
– Венчик, ты все-таки нашел, как сюда попасть?
– Как попасть нашел, а вот выйти – целая история, – бомж подошел так близко, что у меня заслезились глаза. – Через наших узнал, как связаться с вашим «Благо». Кое-как нашел одну дамочку и упросил меня спасти, она и притащила сюда. Ну и в передрягу вы меня отправили, мадемуазель. Если бы не красота ваших глаз, то никогда бы Венчик не согласился остаться ночевать в помещении под замком. У меня клаустрофобия разыгралась, атаки панические начались. Все на запорах! Двери, окна, весь мир. Я вот кое-как выбрался между решетками на окне, чтобы хоть глоток сделать свободного воздуха. И тут вы. Можно мне уже закончить проверку?
– Расскажи, что узнал.
– Ох, добро здесь с кулаками. Дисциплина строгая, все по звонку, по времени. Проверки по три раза в день. Хорошо хотя бы мыться не заставили, отстоял Венчик свободу выбора. Я практикую европейские принципы бодипозитива. Человек рожден в грязи, в естественном своем обличье, как он приходит в мир, и суждено ему провести тот короткий миг, что мы именуем жизнью.
– Так, а сколько вас там человек? Кто руководитель? Почему вас держат под замком? Что говорят о смерти Жогина Андрея?
Я завалила Вениамина вопросами, но нас прервал свист из подвального окна:
– Эй, философ, с проверкой идут, возвращайся обратно.
– Спешу распрощаться, завтра утром не ждите. Переносим наше рандеву на тот же час ровно на сутки, больше я этот гнет заботы и домашнего уюта не выдержу, не обессудьте, Татьяна.
– Хорошо, – шепнула я бомжу и бросилась к выходу. Надо успеть исчезнуть с территории, пока нас не обнаружили. Не такое уж необитаемое это здание, как кажется снаружи.
Киря на бегу шмыгнул носом:
– Ух, пробрало, у меня даже насморк прошел. Знакомые у тебя, конечно, Татьяна… Оригинальные.
После разведки в боксе и осмотра «Мерседеса» мы поехали в гаражи, где произошло убийство. По пути я прихлебывала кофе из термоса и рассуждала вслух:
– Сегодня днем проверю алиби Жогина-старшего, вдруг Людочка что-то напутала или пропустила мимо.
– Рядкина! – фыркнул приятель. – Это навряд ли, про нее легенды ходят.
Мне такое про нее рассказывали. Она как-то на вызов приехала с операми, а там мужик с ножом в заложники всю семью взял и грозился перерезать как котят. Разгромил всю квартиру. Хотели уже ОМОН вызывать, а она без оружия зашла одна к нему в комнату, за руку взяла и час с ним разговаривала. Пока он не расплакался, что мать его не любила, и жена больше детей любит, а он никому не нужен. Сам сдался, во всем признался и до сих пор Рядкиной из колонии благодарственные письма пишет.
– Ну все, хватит нахваливать ее, можно подумать… – Я почувствовала укол ревности, что верный Киря с таким восторгом отзывается о Людочке. И сменила тему побыстрее: – Я совсем уже запуталась, то неисправный тормоз, то снотворное. В крови у Жогина следы лекарства от бессонницы, но доза не смертельная, хоть и превышенная. Теперь вообще стала всех подозревать.
– А что путаться, убить твоего Жогина пытались любым способом. Травили, таблетки подсыпали, а потом по голове стукнули. Хоть что-то сработало, – спокойно заявил Кирьянов. С профессиональным равнодушием, будто речь шла о новом рецепте пельменей, а не о трех попытках убийства.
За разговорами мы незаметно добрались до гаражного комплекса, вернее, он так назывался лишь на гордой вывеске на въезде. В самом начале длинных рядов одноэтажных построек оборотистый бизнесмен выкупил пару металлических коробочек, в простонародье «ракушек», где повесил рекламный баннер и вывеску. Но на деле хозяйственные автовладельцы лепили гаражи всех мастей и цветов из всего, что удавалось приспособить для строительства. Кирпичные двухэтажные боксы соседствовали рядом с кривыми старенькими ящиками из металла в ободранной покраске. Место, где нашли Жогина, располагалось рядом с двумя скромными жестянками. Здесь дорога между двумя рядами гаражиков заканчивалась тупиком.
Я облазила с фонариком все пространство, нашла кучу кирпичных обломков, откуда убийца, по всей видимости, подобрал подходящей тяжести кусок. Ну и все, больше ничего интересного – весенняя жидкая грязь, и вокруг абсолютная чистота. Все обертки, бумажки, пакеты, щепки полицейские собрали под строгим руководством Рядкиной и отправили на экспертизу.
– Как думаешь, что тут делал Жогин? Машина ведь у него стоит в гараже благотворительного приюта, – просто бродить в темноте с фонариком не самое интересное занятие, и я решила помучить Кирю каверзными вопросами, как он меня до этого. Тот почесал в затылке, вздохнул, покряхтел, но никакого варианта не выдвинул. Только отправил мой пас обратно:
– А ты что думаешь?
– Ну, первый вариант, что у Жогина здесь может быть свой гараж, где он что-то хранил. Либо его сюда кто-то позвал намеренно.
– Что хранил?
– Соленья и варенья по редкому рецепту, из-за них и убили, – пошутила я. Мне тоже не чужд черный юмор, как и всем, кто связан профессионально с такими жестокими вещами, как убийства и ограбления. От усталости под утро в
