– Извините, что не смог почистить ее перед тем, как привезти сюда.
– Одежда как-то связана с расследованием убийства?
– Нет.
– Я так и подумала. Дональд ушел в другом костюме.
– Я понимаю. Но это тоже его одежда. Я просто вернул ее.
– Вот и хорошо. – Объяснение, похоже, полностью ее устроило. Она оглянулась на дом. Куда больше волновала ее захлопнувшаяся дверь.
– Жасмин, я в недоумении.
– Мы тоже.
– Дональд говорил вам, что собирается пожертвовать пять миллионов долларов музею?
– Нет.
– Не говорил?
– Ни разу. Музею? Вроде бы в утренней газете написано, что он хотел отдать деньги какому-то человеку.
– Он обсуждал с вами религиозное искусство? Показывал вам какие-либо картины, скульптуры?
– Никогда. Религиозное искусство? Я думала, что религиозными могут быть только люди.
– Он говорил с вами о религии?
– Нет. В последнее время он читал толстые книги, вместо того чтобы спать. Большие романы.
– Он говорил вам о посещении монастыря в Томасито?
– В котором находится его сын? Нет. И я там никогда не была.
– Он намекал, что собирается уйти в монастырь?
Ее глаза широко раскрылись.
– Нет!
Посмотрел на дом и Флетч.
– Вы правы. Мы все в недоумении.
– Он и так жил, как монах, – добавила Жасмин. – Читал ночи напролет. «Война и мир». «Братья Карамазовы».
Флетч весь подобрался.
– Не творить зла? Что-то в этом роде. Уйти и не творить больше зла?
– Да, – кивнула Жасмин. – Что-то он такое говорил. Два или три раза. – Она пожала плечами. – Я никогда не понимала, что он говорит. Когда он-таки говорил со мной.
– Он не собирался уйти вместе с вами?
– Нет. С какой стати?
– Вы же Жасмин Хайбек, не так?
– Нет. Газета в этом ошиблась.
– Вас зовут Жасмин?
– И да, и нет. Мы неженаты. Дональд не разводился со своей первой женой. Вы с ней встречались?
– Да, – услышал Флетч свой голос.
– Странная дама. Хотя и очень милая. Приходит, садится, долго молчит, а потом неожиданно спрашивает: «Жасмин, что вы думаете о слове „синий“? Я отвечаю, что вообще не думаю об этом слове. А она добавляет: „Синий Дональд синеет в синем костюме“. Странно, не правда ли?
– Я уже не так недоумеваю, как раньше.
– Это хорошо.
– Вы жили здесь как его подруга?
– Вроде бы ничего другого мне не оставалось. – Она переступила с ноги на ногу. – Может, вы подскажете мне, что делать дальше.
– Готов попытаться.
Она шагнула к Флетчу.
– Видите ли, я включена в Федеральную программу защиты свидетелей.
– О?
– Я давала показания на суде в Майами со стороны обвинения. Подсудимых я знала, хорошие парни, денег у них куры не клюют. Но у них начались неприятности, и прокуратура сказала, что я могу им помочь, если буду свидетельствовать против них, или сама окажусь за решеткой. А я не делала ничего плохого. Взяла только какие-то драгоценности у Пита... – она подняла руку с перстнем на среднем пальце, – меха. Так что я ответила: «Нет проблем», – а потом долго ходила в суд, отвечала на какие-то глупые вопросы. К примеру, видела ли я, что на фабрике, где рубят коку, женщины работали голыми? И теперь меня охраняет федеральное правительство. Как по-вашему, мне нужно звонить в Вашингтон?
– А при чем здесь Дональд Хайбек?
– Ни при чем. Я находилась в кабинете одного адвоката в Майами, когда туда случайно заглянул Дональд. В то время после завершения процесса меня хотели отправить в Сент-Луис. Моя подруга рассказала мне, что в Сент-Луисе печатают библии и там ужасно влажно, так что эта перспектива совсем меня не устраивала. Дональд пригласил меня в ресторан. А через два дня я приехала с ним сюда. Но официально мы неженаты. И мое настоящее имя, естественно, не Жасмин.
– Естественно.
– Думаю, такого имени нет ни у кого.
– Скорее всего, вы правы.
– Я хочу сказать, есть у вас хоть одна знакомая женщина с именем Жасмин?
– Вы первая.
– Потому-то я его и выбрала. Если уж я должна изменить имя, то надо выбрать что-то удивительное. Вы поступили бы так же?
– Скорее всего, да.
– Так что мне теперь делать, после смерти Дональда? Звонить в Вашингтон или как?
– Кто из федеральных сотрудников занимался с вами в Майами?
– В этом-то и беда. Фамилии его я не знаю. А звали его Том или Джон.
– А партнеры Хайбека? Они знали, что вы подпадаете под Федеральную программу защиты свидетелей?
– Думаю, что нет. Для них я – вторая миссис Хайбек. Когда мы встречались, очень нечасто, со мной они не разговаривали. Ну, может, обращались с просьбами, вроде: «Жасмин, принесите мне, пожалуйста, виски с содовой». Пит и его парни были куда галантнее. По крайней мере, они знали, что я женщина, вы понимаете, что я хочу этим сказать? Они относились ко мне, как к равной. И я рада, что уехала с Дональдом до того, как закончила давать показания.
– Ясно, – Флетч разглядывал торчащие из теннисных туфель пальцы. – И вы сидите здесь без денег, без друзей...
– Да. Мне нужен друг.
– Вы не вдова Дональда Хайбека, даже не Жасмин...
– Я была бы мисс Никто, если б дважды не выходила замуж.
– Дональд хоть говорил, какое будущее уготовил он вам после его ухода в монастырь?
– Я понятия не имела, что он собирается уйти в монастырь. Наверное, это желание возникло у него внезапно. Была у меня такая подружка. Ей вдруг приспичило записаться в «корпус мира».
– Я думаю, вам следует связаться с кем-либо из федеральных чиновников в этом городе.
– Я уже собиралась поговорить об этом с почтальоном.
– Вам перезвонят и скажут, что нужно делать.
– А как я доберусь до телефона? – Она оглянулась на дом. – Дверь-то заперта. Там остались мои меха.
Флетч вместе с ней двинулся к дому.
– Дом оснащен охранной сигнализацией? Что-то я ее не заметил.
– Нет никакой сигнализации. Глупость, не правда ли? Криминальный адвокат живет в доме без охранной сигнализации. Следовало бы ему знать некоторых из моих знакомых.
– Об этом можете не беспокоиться, Жасмин. Я уверен, что он знал их всех.
– Чья это задница торчит из кустов? – раздался голос Френка Джеффа. – А на заднице написано «Дружеские услуги Бена Франклина»!
В темноте, сидя в кустах у здания редакции «Ньюс трибюн», Флетч подумал, а не вжиться ли ему в роль страуса. Уткнуться головой в землю и, таким образом, полностью скрыться из виду.
Однако он встал и повернулся. Увлеченный поисками, он и не заметил, что оказался под одним из фонарей.
– Добрый вечер, Френк. Собрались домой?
– О, так это ты! – насмешливо воскликнул Френк Джефф. – Ты не думаешь, что на этой неделе мы перебарщиваем с бесплатной рекламой?
– Есть немного?
– Тогда почему ты торчишь у здания «Ньюс трибюн», рекламируя проезжающим водителям дружеские услуги?
Большой конверт и карандаш, которые Флетч захватил из машины, лежали на земле под одним из кустов.
– Я их не рекламирую, Френк.
– А что же тогда ты делаешь?
– Ищу пистолет, Френк.
– Какой еще пистолет?
– Не свой, Френк.
– Ты забрался в кусты поблевать?
– Нет, Френк.
– А как движется твоя статья о борделе? Что ты сделал помимо того, что подрядился его рекламировать?
– Я как раз хотел поговорить с вами об этом, Френк.
– Себя ты уже выставил напоказ. А как с ними?
– Френк, я думаю, подготовка статьи займет больше времени, чем мы ожидали.
– Ага, вижу ты, парень, увлекся.
– Произошло нечто неожиданное... придется...
– Ты понял, что статью надо готовить «с чувством, с толком, с расстановкой»? Плохо ли поразмять косточки за счет редакции. Ах, Флетч, как бы я хотел, чтобы все сотрудники «Ньюс трибюн» относились к работе с таким энтузиазмом! Я знал, что задание тебе понравится.
– Я действительно активно работаю...
– Молодец!
– Беда в том, что эта девушка, Синди...
– Теперь, готов поспорить, ты задумался, а с какой стати тебе жениться в эту субботу.
– Видите ли, Барбара...
– Дерзай, Флетч, успехов тебе. Но только учти, что издатель и я хотели бы, чтобы сверху у тебя была голова, а не задница.
– Хорошо, Френк.
– Спокойной ночи, Флетч.
– Спокойной ночи, Френк.
– Лейтенант Гомес на месте?
Перегородка в дежурной части полицейского участка была достаточно высокой, чтобы прибывший по какому-то делу законопослушный гражданин чувствовал себя жалким червяком.
– А чего ты спрашиваешь? – пробурчал сержант.
– Я хотел бы поговорить с ним. И кое-что ему передать.
– Оставь мне. Я прослежу, чтобы он получил твою посылку.
На стоящей на столе табличке Флетч прочитал:
«СЕРЖАНТ ВИЛЬГЕЛЬМ РОМ».
– И все-таки я бы хотел с ним переговорить. Он в участке?
– А что у тебя в конверте? – Сержант Ром усмехнулся, заметив надпись на шортах Флетча.
– То, что я хочу ему передать?
– Не знал, что в борделе есть посыльные. Это хорошо. Что в конверте, красавчик? Порция триппера для лейтенанта? Это ему не впервой.
