— Оставайся по ту сторону стола, Отто. Не вторгайся больше в моё личное пространство, или я привлеку тебя за сексуальные домогательства.
— Я не сделал ничего плохого, — возразил он.
Мемфис прочистил горло:
— Маршал Джеффрис, если вы не встречаетесь с этою девушкой, тогда, полагаю, вам следует сделать то, что она просит. Я видел, как мужчины делают нечто похожее, «обучают», — он жестом показал кавычки, — женщин бейсболу, гольфу, даже стрельбе, но я никогда не видел, чтобы кто-нибудь проделывал нечто подобное с аутопсией.
— Ты больной извращенец, — дружелюбно заметил Роуз.
Олаф обратил на него взгляд, напрочь стёрший улыбочку с его лица. Фактически Роуз побледенл под своей маской.
— Ты меня недостаточно близко знаешь, чтобы заявлять подобное.
— Эй, мужик, просто согласись с доком и маршалом Блейк.
— Что за инструмент способен нанести подобные повреждения? — спросил Мемфис, стремясь вернуть нас всех к делу.
— В мясной промышленности существуют рубящие инструменты. Одни для спиливания рогов крупного скота, другие для кастрации, а некоторые — для того, чтобы перебить шею одним движением.
— С чего бы кому-то таскать с собой подобную фигню? — спросила я.
— Понятия не имею, я просто говорю, что есть альтернатива ликантропам в данных повреждениях, — пожал плечами Олаф.
— Мнение учтено, — сказал Мемфис. Он посмотрел на меня, и его взгляд потеплел, — Маршал Блейк, вы готовы осмотреть тело целиком, или вам нужна ещё минута?
— Если он останется стоять по ту сторону стола, я справлюсь.
— Принято, — сказал Мемфис, награждая Олафа менее дружелюбным взглядом.
Я обогнула стол, вставая так, чтобы он находился между нами и Олафом. Это было лучшее, что можно было сделать, находясь в комнате. Но когда мы закончим с осмотром этого тела, я разыщу Эдуарда и мы будем профессиональной танцевальной парой с ним. Я не могу работать с Олафом в морге. Он рассматривал всё происходящее как прелюдию, с чем я категорически была не согласна. Нет, не «не согласна», а «не могу».
Бернардо бы флиртовал, но никогда — возле трупов. Он не находил недавно убитые тела сексуальными, что было чертовски свежо после работы бок о бок с парнишей-серийным-убийцей, плевать, насколько неистовым был флирт.
Доктор начал расстёгивать бронежилет, затем остановился.
— Сделай пару кадров крупным планом, Роуз, — доктор руками в перчатках указал на отметины на жилете. Олаф уже наклонился над телом, поэтому для того, чтобы рассмотреть, что так изумило доктора, мне пришлось склониться над ним тоже. Блин. Беспокоил ли меня Олаф настолько, что я не могла выполнять свою работу?
Наконец я наклонилась достаточно близко, чтобы разглядеть прорези на жилете. Их могли оставтиь лезвие или очень большие когти. Сквозь одежду было трудно определить. Обнажённая кожа расскажет гораздо больше.
Аутопсия жертв убийств всегда очень интимное занятие. Это не просто вскрытие тела — это раздевание. Вам нельзя разрезать или портить одежду, чтобы не испортить улики, поэтому приходится приподнимать тело, поддерживать его, раздевая, как какую-то огромную куклу или спящего ребёнка. Окоченение в конце концов проходит. Окоченевшее тело раздевают, как статую, хоть оно и не ощущается, как одна из тех статуй, которые вам когда-либо приходилось трогать.
Никогда не завидовала персоналу морга в их работе.
Дэйл и Патриция подошли, чтобы приподнять тело и снять жилет. Мне никогда не нравилось присутствовать при этой процедуре. Я понятия не имела, почему вид того, как раздевают труп, так меня беспокоит, но это было так. Возможно это из-за того, что эту часть процедуры я обычно не вижу. Как по мне, так мертвецы либо полностью одеты, либо полностью обнажены. Наблюдать за тем, как они переходят из одной стадии в другую, казалось вторжением в их частную жизнь. Это глупо звучит? Бездушная оболочка на столе уже вряд ли заботилась об этом. Ему уже было далеко до смущения, в отличие от меня. Это живые могут облажаться с мёртвыми, мёртвым уже всё равно.
Олаф вновь оказался позади меня, но не настолько близко, чтобы я могла взбеситься… пока.
— Почему тебе так неприятно видеть, как его раздевают?
Я ссутулила плечи, скрестив руки в перчатках на груди поверх зелёного халата.
— С чего ты взял, что мне не по себе?
— Я же вижу, — ответил он.
Он мог видеть только часть моего лица, а моё тело было скрыто под защитным халатом. Я знала, что контролировала свою позу и жесты, так как же он просёк? Наконец я посмотрела на него и позволила ему увидеть в моих глазах, что меня посетила пугающая мысль.
— Что я опять не так сделал? — спросил он, и это был почти тот же тон, который используют все мужчины…нет, не мужчины — парни, у которых на тебя виды. Чёрт.
— Он снова вас донимает, маршал Блейк? — спросил Мемфис, вставая рядом с нами.
Я покачала головой.
— Вы отрицаете это, но вы снова побледнели, — заметил Мемфис, награждая Олафа очень недружелюбным взглядом.
— Меня просто беспокоит одна мысль, только и всего. Всё в порядке, док, просто скажите мне, когда нам можно будет вернуться к осмотру тела.
Он перевёл взгляд с Олафа на меня, но наконец отошёл к остальным. Те почти успели раздеть труп до пояса. Даже отсюда я видела, что его грудь вскрыта когтями, а не ножами.
— Я вновь тебя огорчил, Анита.
— Проехали, Отто, — ответила я.
— Что я сделал не так? — спросил он, и вновь вопрос прозвучал как притязания бойфренда.
— Ничего, ты не сделал ничего пугающего или омерзительного. Ты просто на мгновение начал вести себя, как парень.
— Я и есть парень, — ответил он.
Мне хотелось сказать: «Но ты не парень. Ты серийный убийца, находящий трупы возбуждающими. Ты чертовски близок к плохому парню, и я более чем уверена, что в один прекрасный день ты вынудишь меня убить тебя, чтобы спасти свою жизнь. Ты мужчина, но ты никогда не будешь в моих глазах парнем». Но ничего из этого я не могла произнести вслух.
Он смотрел на меня своими скрытными глазами, если не считать того слабого отблеска в них. Ну, вы знаете. Тот взгляд, которым награждает вас парень, когда вы ему нравитесь и он изо всех сил пытается уловить, как вам угодить, но у него не выходит. Этот взгляд словно говорит «Что мне сделать? Как мне одержать победу?».
Так что это была за мысль, которая так меня напугала? Олаф был искренен. Каким-то пугающим ненормальным образом я ему нравилась. Как парню. Не только из-за секса или убийств, но возможно, просто допустим, ему и вправду хотелось встречаться со мной, как один человек встречается с другим. Похоже, он понятия не имел, как обращаться с женщиной так, чтобы это не было пугающе, но он пытался. Иисус, Мария и Иосиф, он пытался.
Обнажённая грудь была порезана на куски, но это не было похоже на другие тела. Я никогда не поверю, что это могло быть сделано ножами. Я узнала отметины от когтей как только увидела их.
— Это не ножи или инструменты, — произнесла я, — Это когти.
Олаф склонился по ту сторону тела, возможно чуть ближе к телу и ко мне, чем требовалось, но ничего сверх необычного. Может, я просто реагировала на всё слишком остро? Ну уж нет.
— Уверен, что не знаком с подобными ножами или инструментами, — заметил Олаф.
Я подняла взгляд от тела и заметила, что да, он смотрел именно на меня, а не на тело. Я выпрямилась и сделала шаг назад. Чёрт, он нервировал меня, и прекрасно знал это.
— Но что же его убило? — спросил Мемфис.
Я посмотрела на доктора, затем снова на тело. Он был прав, пока что ни одна рана не была смертельной.
— Укус от той пасти ужасен, но если он не умер от шока, тогда… — Я переместила взгляд на нижнюю часть тела, всё ещё прикрытую.
— Да, — подтвердил Мемфис, — Нам нужно продолжить осмотр, чтобы выяснить причину смерти.
— Я не патологоанатом, — огрызнулась я, — Меня не волнует причина смерти, док. Я здесь только для того, чтобы выяснить, является ли это чем-то сверхъестественным, или нет. Вот и вся моя задача.
— Тогда вы свободны, маршал Блейк, только не могли бы вы сначала подтвердить, что это было нападение ликантропа?
Мне пришлось снова подойти к телу и вытянуть руки над ранами. Я согнула пальцы над ранами, максимально точно изобразив когти. Я провела руками над телом, при этом стараясь не задеть тело.
— Это были когти и это был оборотни, при том они были в получеловеческом, полузверином обличье в момент атаки.
— Почему вы так в этом уверены? — спросил Мемфис.
Я подняла руки вверх.
— Следите за моими руками, повторяющими очертания ран. Раны нанесены руками, а не лапами.
Женщина, Патриция, сказала:
— У вас слишком маленькие руки, чтобы оставить следы, подобные этим, даже с когтями.
— Руки увеличиваются, когда человек перекидывается, — вздохнула я, смотря поверх стола, — Отто, могу я позаимствовать твои руки на секунду?
