— По-моему, да! — вполне искренне ответила я.
Действительно, вчерашнюю школьницу было не узнать. В меру строгая, властная, готовая вникать во все мелочи производства и ресторанно-гостиничного бизнеса. Лучшей наследницы не найти. Достанься, к примеру, «Русалка» тому же Гапону, так он за месяц превратил бы ее в притон! Приличная публика стала бы обходить криминальную точку за версту. А нет денежной публики — нет и дохода. Какое-то время Гапон на широкую ногу угощал бы братву, а потом ресторан вылетел бы в трубу. Нет, Серебряк знал, что делал, когда составлял завещание…
Одного не понимаю. Неужели Иннокентий не знал о том, что его молодая жена ждет ребенка? Да еще зачатого в пробирке?! Или Кира Валерьевна мне солгала, и ребенок был вовсе не от Серебряка, а от кого-то другого? Иначе почему авторитет вытащил из Волчьих Ям незаконную дочку, а родной кровиночке ни копейки не оставил?
Всю дорогу Маша отчаянно зевала. Как только мы вошли в дом, наследница заявила, что хочет спать, пожелала спокойной ночи и скрылась в спальне.
Я взглянула на часы. Половина двенадцатого. После сцены в ресторане в моей крови еще не улегся адреналин. Я прекрасно представляла себе, чем могла закончиться эта история, если бы Гапон был в другом настроении. Нет, я сейчас точно не усну…
Нанесу-ка я визит таинственному персонажу по имени Шмага! А что? Княгиня мне сообщила, что он и живет, и работает по этому адресу. Значит, я застану его на месте. Ну подумаешь, перебью ему сладкий сон… Безопасность Марии Серебряковой гораздо важнее.
Я предупредила Сусанну, что отъеду на некоторое время, и попросила присматривать за Машей. Если, к примеру, наследнице вздумается покинуть дом, пусть домработница немедленно звонит мне. Непривычно тихая Сусанна покорно кивнула. Я села за руль и покатила в ночь.
Адрес, который дала мне Княгиня, привел меня на окраину Тарасова. Это был район промышленных предприятий, а между ними притулилась одинокая заправка и пункт технического обслуживания. Это и были владения Шмаги.
Заправка была крохотная — всего две колонки, стеклянный стакан, где днем сидела приемщица, был пуст, свет погашен. Видно, машины заезжают сюда нечасто — неподалеку две заправки «Лукойла». С ними ли тягаться этой жалкой точке?
Я заехала во двор СТО, вылезла из машины и забарабанила в металлическую дверь:
— Эй, открывай! Клиент приехал!
Довольно долго за дверью было тихо, но вот затеплился свет, потом послышалось какое-то металлическое звяканье, и дверь приоткрылась. В щели, освещенной тусклым светом фонаря, возник глаз и половина уродливой физиономии.
— Чего надо? — подозрительно спросил хозяин заправки. Выпученный глаз тем временем вращался во все стороны, сканируя окрестности. Я шагнула под свет фонаря, показывая, что я приехала одна, а затем продемонстрировала пустые руки.
— Открывай, Шмага! К тебе гости.
— Я гостей не жду, — нелюбезно сообщил мне владелец заправки.
— Открывай, — сказала я. — Мне что, на всю улицу орать о наших с тобой делах?
Шмага закашлялся. Кашлял он долго, а я терпеливо ждала. Наконец Шмага выдал смачный плевок, и дверь загремела, открываясь. Я вошла внутрь.
Пахло пылью и даже, кажется, мышами — как в помещении, где давно никто не живет. Специфического запаха машинного масла и бензина тоже не ощущалось. Человечек ростом мне по грудь стоял, держа фонарь в поднятой руке, и сверлил меня взглядом маленьких красных глаз. Мне сделалась неуютно. Этот тип ростом с двенадцатилетнего мальчика вовсе не выглядит опасным… Но он на своей территории, и кто знает, что у него на уме.
— Свет зажги, — вполголоса, но твердо сказала я.
Шмага помедлил. Он думал долго, и я невольно напряглась. Ну, смотри, не плачь, если я размажу твою морду по бетону… Сам виноват.
Очевидно, Шмага понял, что связываться со мной опасно. Щелкнул выключатель, и яркий свет залил невероятно грязное помещение. Да, на этом СТО давненько не бывала ни одна машинка… По углам громоздились кучи всякого металлического хлама, какие-то покрышки. Похоже, Княгиня не обманула — владелец действительно проживал именно здесь. У стены стоял продавленный диван, рядом стол, на нем холостяцкое хозяйство Шмаги — электрическая плитка, банки консервов, гнутые вилки, надкусанный батон. Больше всего помещение напоминало нору крысы, которая коллекционирует металлолом.
— Чего надо-то? — уже совсем другим голосом — просительным и тонким — спросил Шмага.
— Поговорить приехала.
— Садись, раз такое дело, — хозяин указал мне на погнутый металлический стул, явно выкинутый за ненадобностью из какого-нибудь офиса, а сам остался стоять.
— Садись и ты, в ногах правды нет, — сказала я миролюбиво, и Шмага примостился на краешке дивана.
Теперь я могла разглядеть его во всех подробностях. Очевидно, он был ровесником покойного Серебряка, но в отличие от авторитета выглядел совершенным стариком. Зубов у него почти не было — так, торчали впереди какие-то пеньки. Седые свалявшиеся волосы обрамляли лысину, серая щетина топорщилась на щеках. Лицо было изрезано морщинами и темное — то ли от грязи, то ли от загара. Сощуренные глаза спрятались в складках век. Несмотря на маленький рост и худобу, бывший любовник Серебряка казался жилистым и сильным. Он был в джинсах и клетчатой рубашке — похоже, секонд-хендовские вещи. В целом Шмага напоминал сильно потасканного старого индейца.
Старик занервничал под моим пристальным взглядом. Трясущимися руками он вытащил из пачки дешевую сигарету и закурил. Глаза у него бегали.
— Ты зачем к наследнице приходил? — задушевным тоном начала я допрос.
— К наследнице? — прикинулся непонимающим Шмага.
— Так, давай договоримся — дурака выключи сразу! — рассердилась я. — Ты залез в окошко к Марии Иннокентьевне и рылся в ее документах.
Шмага хитро прищурился:
— А ты меня видела?
— Домработница видела! — беззастенчиво солгала я.
Шмага поник:
— Сусанка-то? Она такая… всюду свой длинный рубильник сует — куда надо, куда не надо… А любопытной Варваре чего сделали?
— Давай ближе к делу, а? — попросила я. — Час поздний. Кстати, извини, что разбудила — днем совершенно нету времени к тебе приехать.
Шмага как-то странно на меня посмотрел, потом спросил уже без всякого ерничества:
— Значит, ты охранница?
— Охранницы на зоне остались, а я телохранитель! — поправила я старика. — Ты зачем в дом Серебряка лазил, а? Украсть чего хотел?
Шмага вместо ответа поднял руки. Они тряслись безостановочно.
— Я уж забыл, когда чего чужое брал, — пожаловался мне Шмага. — Такими-то руками. Я чай пью — стакан двумя руками держу. Где мне красть…
— Тогда зачем в особняк залез?
— Сама догадайся, раз такая умная! — окрысился вдруг старичок.
— И догадаюсь. Тоже мне, бином Ньютона… Ты интересовался документами наследницы. И даже скоммуниздил ксерокопии. А теперь скажи, зачем ты это проделал?! Девочку напугал…
— Де-е-евочку! — протянул Шмага.
— Не пойму, у тебя какие-то претензии к Маше? Или вы с Серебряком не поделили чего? Она к вашим давним делам отношения не имеет, ее тогда и в проекте не было…
Старик поманил меня пальцем. Что за дурацкая конспирация! Тут вокруг ни единой живой души! Я наклонилась к Шмаге, и он, понизив голос, сказал:
— Не она это, поняла? Ясно теперь?
И выпрямился, торжествующе блестя глазками.
— В смысле — не она?
— Не доча Серебряка! Самозванка это!
Я откинулась на спинку стула, изучая гордую физиономию Шмаги. Может, старик помешался от беспросветного пьянства и такого же одиночества? Шмага, кажется, понял, о чем я думаю.
— Если что, так я не пью. Совсем! И много чего вижу. Люди разные ко мне заезжают…
— Как же ты с такими руками машины-то чинишь? — напрямик спросила я.
Шмага захихикал:
— Да я и не чиню. Раньше у меня тут ребятишки работали, за еду… выгнал я их. Обокрасть меня хотели. Меня! Обокрасть! — И Шмага зашелся смехом, немедленно перешедшим в жуткий кашель. Я невольно отодвинулась. У старичка, поди, махровый туберкулез — после стольких лет на зоне…
— А заправка моя процветает, да! — гордо продолжал Шмага. — Ты не смотри, что тут не убрано — ко мне мно-о-ого кто ездит за бензином. За бензином, и не только…
На что это он намекает, что-то никак не въеду…
— Не догоняешь? — жалостливо глянул на меня старичок. — За информацией, ясно? Сейчас ведь как — кто имеет информацию, тот имеет целый мир…
Да, философ…
— И почему ты решил, что Маша — вовсе не дочь Серебряка, а самозванка? Сказал кто? Или сам догадался?
Шмага поводил у меня перед носом дрожащим пальцем:
— Моя информация денежек стоит. Если денежек нету, дай мне что-нибудь… равноценное. Расскажи что-то полезное, будет бартер… ты же на многих в городе работала? Во всякие семьи богатых людей вхожа? Вот и расскажи. Ты мне, я тебе…
