За грустными мыслями Вероника Матвеевна не заметила, как дошла до своего дома, и только испуганно вздрогнула от зычного голоса поджидавшей ее около подъезда старой подруги, бывшей односельчанки Авдотьи Николаевны:
– А я уж, Матвеевна, весь твой звонок на двери продавила и стучала, думала, не слышишь, а ты, вон, гуляешь по утрам! И правильно, по телевизору сказали, надо больше гулять, для здоровья полезно.
Приезду подруги Вероника Матвеевна обрадовалась. Чай не в одиночестве пить и новости последние деревенские послушать. Однако до чая они не сразу добрались. Авдотью Николаевну от новостей прямо распирало. Сразу с порога и начала.
– Что я тебе расскажу, Матвеевна, что расскажу… Но ты, поди, знаешь уже, прочитала в журнале своем, этом… как его… «Поискать»…
– «Поиски», – поправила Вероника Матвеевна.
– Ну вот, я и говорю: «Поиски».
– Да толком уже объясни, Авдотья Николаевна, что случилось-то?
– Марсианина поймали! – выпалила односельчанка, выпучив глаза.
– Не может быть! – всплеснула руками Вероника Матвеевна. – На Марсе нет жизни.
– Ну так я и говорю, что нет.
Бывшая заведующая почтой растерянно посмотрела на бывшую заведующую свиноводческим комплексом.
– Как же тогда поймали, если нет?
– А вот так и поймали! В «Красный Октябрь», ну, ты знаешь, колхоз соседний, «тарелка» прилетела. Оттуда марсиане высыпали, походили, народ попугали, потом улетели. А один отбился.
– Как так отбился?
– Откуда ж я знаю как. Может, заблудился или на девку какую загляделся. В «Октябре»-то девки знатные, одна другой краше.
– И как его поймали?
– Приехал целый милицейский отряд, они и словили на следующий день. Только оказалось, это вовсе не марсианин!
– А кто же? – ахнула Вероника Матвеевна.
– Мужик переодетый! У него под марсианским костюмом куртка с номером оказалась, как у заключенного.
– Мужик в куртке с номером? И что он говорит? Зачем в марсианина переоделся?
– Так в том-то и дело, что ничего не говорит. Мычит только. По виду обычный человек, но с головой совсем плохо. И сильный очень. Его пять милиционеров с трудом повязали. Одному руку сломал, другому зуб выбил.
– А ты, Авдотья Николаевна, откуда все знаешь?
– Участковый наш рассказал. Я ему поросенка от своей Матрены на Новый год обещала, вот он и зашел выбрать, самогонки накатил под грибочки и рассказал.
– Ну надо же, – удивлялась Вероника Матвеевна, – в «тарелке» мужчина переодетый. А «тарелка»-то откуда взялась?
– Никто не знает. Участковый думает, что это американцы «тарелки» запускают.
– Зачем запускают?
– Известно зачем: чтобы народ попугать.
Глава 43
Когда Горняк явился по вызову в кабинет Полковника, там уже сидел Доктор. Судя по маслянистому блеску глаз и слегка затрудненной речи, Доктор изрядно принял на грудь. Возможно, на пару с Полковником, хотя вид у последнего был абсолютно трезвый и собранный. Впрочем, Полковник всегда выглядел трезво и собранно, вне зависимо от количества выпитого.
На этот раз Горняку предложили сесть и даже чай предложили, от которого тот не отказался.
– Взяли «отдыхающего», который у тебя на выезде сбежал, – ровным голосом сообщил Полковник.
– Не у меня, у зама, которого вы назначили. У меня бы не сбежал.
– Возможно, – не стал спорить Полковник. – К тебе претензий нет.
– А вы говорили, что «отдыхающие» убежать не могут, – Горняк посмотрел на Доктора, – что у них абулия и процесс принятия самостоятельных решений блокирован.
– Говорил, – согласился Доктор. – Но количество и продолжительность наблюдений не позволяют нам стопроцентно быть в этом уверенными. Возможно, на выезде «отдыхающий» увидел женщину, похожую на его мать или жену, и сработала доминанта…
– Сейчас неважно, – прервал рассуждения Доктора Полковник, – почему именно «отдыхающий» сбежал и какая доминанта сработала. Важно, что сбежал и его взяли.
– Кто взял? – спросил Горняк.
– Менты.
– Хорошо, что менты, а не конторские.
– Да ничего хорошего. Уже передали конторским.
– Это плохо.
– Плохо, – согласился Полковник. – Надо бы ему рот заткнуть.
– В изолятор Комитета у меня доступа нет, – сказал Горняк. – «Отдыхающий» может что-то вспомнить?
Полковник посмотрел на Доктора. Тот откашлялся, чтобы выиграть время.
– Количество и продолжительность наблюдений не позволяют нам…
– Толя, – перебил Полковник, – ты нам лекцию не читай, давай ближе к делу. Может он вспомнить или нет?
– Может, – выдавил из себя Доктор. – Полного исцеления ожидать не приходится, всё, тем более быстро, не вспомнит, но отдельные эпизоды может, когда прекратится действие препарата.
– А когда оно прекратится? Сколько у нас времени?
– Количество и продолжительность…
Полковник предостерегающе поднял руку.
– От трех до семи дней, – поспешно сказал Доктор.
– Это если комитетские спецы химию не будут применять, – вставил Горняк. – А химия у них хорошая, память быстро восстанавливает.
– Значит, один-два дня, – подытожил Полковник.
– А собственно, что он знает? – Горняк пожал плечами. – Где база расположена, не знает. Его сюда без сознания доставили, как и всех.
– Когда его на акцию вывозили, мог дорогу запомнить. А если за него комитетские спецы возьмутся – вспомнит и то, чего не знает.
– Что же делать, Витя? – растерянно спросил Доктор.
– Надо перебираться на запасную площадку. Сначала казачок засланный, потом этот доктор-контрразведчик, теперь «отдыхающий». – Он посмотрел на Горняка. – Доктора, кстати, ты упустил.
– Везучий, гад, исправлю.
– После исправишь. Сейчас готовь «отдыхающих» к переводу. Времени у нас сам слышал сколько. Оборудование пока на хутор перебрось. За него головой отвечаешь. Склад перевези на новую площадку. Транспорт я тебе организую.
– Понял. Разрешите идти?
Горняк поднялся.
– Подожди, – остановил его Полковник. – Для тебя еще есть задание.
– Слушаю.
– Эскулап опять запил, на работу, скотина, не выходит. Неизвестно, с кем он пьет и кому что болтает. Разберись.
– Разберусь. Я предупреждал, что он ненадежен.
– Помню, но другого у нас не было. Куда бы мы отходы отвозили?
– Можно было здесь закопать.
– Что значит закопать? – возмутился Доктор, вскакивая и воздевая руки к потолку. – И оставить меня без возможности вести наблюдения? Что я, по-вашему, в отчете напишу? И термин этот дурацкий оставьте – отходы. Не отходы, а пациенты с побочными эффектами на препарат. Не забывайте, что у нас здесь не просто военная база, а серьезное научное учреждение!
– Толя, сядь, успокойся, – вмешался Полковник. – Мы все делали по твоим рекомендациям, никого не закапывали. Но сейчас ситуация изменилась.
Доктор сел, бормоча что-то под нос.
Полковник посмотрел на Горняка.
– Свободен. К Эскулапу сам не езди, пошли кого-нибудь. Твоя задача – эвакуация оборудования, персонала и склада.
– Есть эвакуация оборудования, персонала и склада, – повторил Горняк, развернулся и пошел к выходу. У дверей он остановился. – А с казачком засланным что делать?
– Это тебя не касается, – жестко произнес Полковник. – Я скажу, что с ним делать, когда сочту нужным. Еще есть вопросы?
– Нет, – ответил Горняк и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Глава 44
Андрей принес из сарая охапку дров и аккуратно сложил сухие березовые полешки на большом железном листе около камина. Лист защищал деревянный пол от выпадающих из топки угольков, что было весьма предусмотрительно. В первый раз, не имея опыта растопки каминов, как, впрочем, и деревенских печей, Андрей едва не спалил дом, загрузив слишком много дров. У него получился настоящий пионерский костер, наподобие тех, что они школьниками устраивали во время походов. Тогда пламя взвевалось выше человеческого роста, а маленькие туристы радовались, прыгали вокруг и кричали: «Гори-гори ясно, чтобы не погасло». Но то, что было безопасно на больших открытых полянах под присмотром опытных походников, представляло серьезную опасность в деревянном доме, в комнате, пусть даже просторной и называемой профессором Харламповичем залом. Разгоревшееся не на шутку пламя и летящие во все стороны искры напугали Андрея, он даже притащил ведро с водой, но обошлось. Теперь, уже имея какой-никакой опыт, он поставил вертикально у задней стенки каминной топки три полена, подложил снизу бересты, проверил, открыта ли вьюшка, и чиркнул спичкой. Тяга была хорошая, дрова сухие, и пламя быстро занялось. Сверху спустилась Оксана с книгой в руках, села в кресло, вытянула к огню длинные стройные ноги в мохнатых тапочках.
