Ознакомительная версия.
— Эдуардо! — заметно нервничая, выкрикнула она. — Какая тебе разница?
— Ладно, извини. Я просто волнуюсь, — обиженно зазвучал голос. — Перезвони мне, когда освободишься.
И прежде чем Луиза Фернанда успела что-либо ответить, в трубке замолчали. Она пожалела, что так бурно отреагировала на эти простые вопросы, но говорить о том, где она находится, ей почему-то не хотелось. Подслушивающий разговор мужик все еще продолжал ухмыляться, чем очень злил Луизу Фернанду. Она гневно отвернулась, решив не обращать на него внимания. Очередь двигалась медленно, а времени до встречи оставалось все меньше и меньше, поэтому девушка с огорчением вздохнула и побежала к машине.
* * *
— Здравствуйте, отец Джорджио.
— Добрый вечер, Луиза Фернанда, — внимательно оглядев молодую женщину, улыбнулся Джорджио. — Я вижу, что вы решили всех во дворце смутить своим фривольным нарядом.
— Возможно! Но только не вас.
Луиза Фернанда поправила платье и перевела взгляд на свои загорелые ноги, обутые в легкие сандалии. Отец Джорджио также оценил их стройность и невольно покраснел.
— Вы опустили взгляд из-за благочестия или для того, чтобы посмотреть на мои очаровательные коленки? — невинным голосом поинтересовалась Луиза Фернанда.
Замешательство священника доставляло ей удовольствие. Она никогда не упускала случая сказать что-нибудь непристойное и увидеть зардевшиеся от смущения щеки. Молодой отец Джорджио предпочитал отмалчиваться, чем подзадоривал Луизу Фернанду еще больше.
Несмотря на долгие годы, проведенные в стенах католического приюта, годы, в течение которых Луизу Фернанду пытались научить соблюдать предписания религии, внести в ее жизнь веру и сделать благопристойной прихожанкой, все наставления прошли мимо. Из всего, чему ее обучали, в памяти остались только молитвы, которые она помнила наизусть, и имена некоторых библейских персонажей, наиболее сильно ее впечатливших. Луиза Фернанда недовольно нахмурилась, потому что поняла, что в последнее время слишком часто возвращается в детство. Она уже забыла о своем намерении привести отца Джорджио в волнение неприличными вопросами, зато отец Джорджио был несказанно обрадован задумчивостью девушки, что позволяло украдкой разглядывать ее. Она казалась маленькой и хрупкой, и из всех воспитанников кардинала была ему наиболее симпатична. Конечно же, ее вспыльчивость и непредсказуемость иногда пугали, но в то же время восхищали, потому что девушка была открыта и искренна в проявлении чувств. Светло-карие глаза Луизы Фернанды всегда искрились задором, а губы улыбались. Наверное, у нее никогда не бывало плохого настроения. Счастливая молодость!
Отец Джорджио был так увлечен своими мыслями, что даже не заметил, как произнес последнюю фразу вслух.
— Что вы сказали? — удивленно спросила Луиза Фернанда. — «Счастливая молодость»? Это вы о себе?
— Я, видимо, превращаюсь в старика, раз начинаю говорить вслух, — улыбнулся священник.
— Бросьте, Джорджио. Сколько вам лет? Двадцать семь?
— Почти угадали. Двадцать шесть, как и вам.
— А что еще вам известно о моей персоне? — с иронией спросила Луиза Фернанда.
Отец Джорджио спокойно посмотрел на нее и предпочел не отвечать.
Они шли по длинной светлой галерее, украшенной цветами и белыми статуями. Луиза Фернанда остановилась у небольшой арки, ведущей в сад, и с какой-то непонятной тоской в глазах замерла, разглядывая аккуратные фруктовые деревья и цветочные клумбы. Это было ее самое любимое место на территории дворца.
Несмотря на то, что время близилось к вечеру, воздух был все еще жарким. Но от сада исходила легкая прохлада, наполненная сладкими запахами цветущего мая, что вызывало особые ощущения. Отец Джорджио видел, как подрагивают изящные ноздри его спутницы, и улыбался, чувствуя, как она наполняется спокойствием и умиротворением. Он легко дотронулся до ее руки, показывая, что им пора идти. Луиза Фернанда встрепенулась и тряхнула светлыми волосами.
— Вы такой нетерпеливый, отец Джорджио, — тихо произнесла она, в который раз за последние несколько минут заставив его покраснеть.
У кабинета кардинала он с облегчением попрощался с Луизой Фернандой и направился в часовню молиться. Джорджио чувствовал, что его мужское начало дало о себе знать, и устыдился мыслей, вызванных близостью красивой женщины.
* * *
Кардинал Альбицци крепко прижал к себе Луизу Фернанду. Молодая женщина уткнулась лицом в широкую грудь и потерлась щекой о гладкую поверхность шелковой сутаны. Сейчас она жалела о том, что редко приезжала к человеку, так много давшему ей в жизни. Его отцовская любовь и понимание как ничто другое поддерживали в трудные моменты, а крепкие объятия говорили об особой нежности, которую он к ней испытывал.
— Дитя мое, — тихо сказал кардинал и, отодвинув девушку от себя, ласково посмотрел в смущенные глаза.
— Здравствуй, Армандо, — наконец проговорила она, ощущая, как стыдливо горят щеки.
Кардинал негромко засмеялся и усадил ее на мягкий диван.
— С детства не могу приучить тебя обращаться ко мне, как подобает моему кардинальскому сану. — Он поправил прядь светлых волос, упавшую на ее щеку. — Ты голодна?
Луиза Фернанда отрицательно покачала головой.
— И все же не отказывайся поужинать со мной.
— Тогда, пожалуйста, попроси, чтобы ужин подали сюда. У меня нет желания переходить в столовую. Кроме того, мне в ней все время кажется, что вот-вот откроется дверь и войдет какой-нибудь кардинал или, еще того хуже, сам папа римский. Тогда мне придется залезть под стол, потому что я абсолютно не знаю, как вести себя в обществе этих благородных господ.
Армандо засмеялся и похлопал ее по руке.
— Плутовка, ты прекрасно знаешь, как поступать в подобных ситуациях.
— Но здесь нам будет гораздо уютнее, — продолжала настаивать Луиза Фернанда. — В этой комнате я забываю, что нахожусь в самом сердце могущественной церкви.
Она быстро оглядела небольшой по размерам кабинет. Простая недорогая мебель, светлые абрикосовые стены, стеллажи с книгами, никаких изысков и украшений. Комната отражала характер кардинала: она была открытой, мягкой и уютной. Но, несмотря на простоту и непритязательность, воздух в ней был пропитан властью и могуществом. Именно таким, сотканным из противоречий, и был кардинал Альбицци. Доброе простодушное лицо всегда излучало искренность и радушие. Мощная фигура с большими руками, не имеющая ни малейших признаков изящества, выдавала крестьянское происхождение. В Армандо чувствовалась несгибаемая сила воли и твердость духа. И не было ни одного человека, который с уверенностью мог сказать, что имеет на него влияние.
Кардинал подошел к телефону и попросил, чтобы подали ужин.
— Как ты, девочка моя? — мягко спросил он. — От тебя так давно не было известий, что я начал беспокоиться.
Луиза Фернанда беззаботно ответила:
— Все хорошо.
— Бог милостив, — тихо произнес Армандо.
— Прости меня за то, что долго не приезжала. — Луиза Фернанда виновато опустила глаза.
— Господь простит. Но больше не забывай о старом Армандо.
За окном вступал в свои права вечер, и заходящее солнце приятно золотило воздух, окрашивая комнату в теплые тона. Лицо Луизы Фернанды нежно светилось в его прощальных лучах, и кардинал с удовольствием смотрел на свою воспитанницу, отмечая, что она слишком быстро из угловатой и неуклюжей девочки превратилась в красивую женщину. Казалось, еще совсем недавно Луиза Фернанда бегала за ним, хватаясь за сутану и не желая отпускать от себя. Но прошло совсем немного времени, его маленькая девочка выросла и больше не нуждалась в опеке старого наставника.
Луиза Фернанда подошла к столу и взяла в руки фотографию в массивной серебряной рамке. Четверо подростков, одетые в школьную форму, обнимали Армандо Альбицци. На фото его волосы казались иссиня-черными, а лицо молодым и веселым. Луиза Фернанда перевела взгляд на кардинала и увидела, как по его лицу мелкой сеточкой разбежались усталые морщинки, а глаза уже потеряли яркий и задорный блеск, который она так любила.
— Столько лет прошло, — с нежностью и некоторой печалью произнесла она, — а ты до сих пор хранишь ее.
— Конечно, — кардинал взял фотографию в руки. — Это часть моего прошлого. Я был счастлив в те минуты. А хранить приятные воспоминания в сердце, дитя мое, доставляет большое удовольствие.
— Мне здесь около десяти, а остальным по тринадцать. — Луиза Фернанда прищурила глаза, пристально вглядевшись в фото, и весело рассмеялась. — Смотри, у Эдуардо подбит глаз.
— В тот день они с Максом подрались. Видишь, у того немного припухшая щека. Насколько я помню, ссора разгорелась из-за Глории.
Ознакомительная версия.
