— Именно этого мы и боялись, — усмехнулся Майкл. — Истерики, — уточнил он. — А почему именно по четвергам?
За столом послышались тихие смешки, что немедленно отрезвило Полину. Она нервно потерла руки, а после уже спокойно ответила:
— Первое, что пришло в голову. Извините, — обратилась она к остальным.
— Все в порядке, — сказала Ребекка.
— Нет! — снова разозлилась Полина. — Все уже давно не в порядке. До сих пор не могу привыкнуть к тому, что больше никогда его не увижу. Знаю, что обижаю вас своим поведением, словами. Простите меня за это. Я вас люблю, но иногда мне кажется, будто вы его забыли.
— Забыли? — переспросила Ребекка. — Порой я слышу его голос где-то рядом и жду, что он появится сейчас. Марк перевез все вещи Алекса в его прежнюю комнату, и каждый раз, когда он выходит оттуда, я вижу, что волосы его стали белее.
Полина с удивлением перевела взгляд на Марка, который действительно очень поседел в последнее время, и устыдилась, что не заметила этого.
— Моника влюблена, — продолжила Ребекка, — я, разумеется, не виню ее, более того, счастлива. Но черт подери, дочь! Как же меня раздражает твой смех. Не обижайся, просто я зла и хочу укусить каждого, чтобы и ему было так же больно, как мне сейчас. А ты, Микки, — обратилась она к своему будущему зятю, — сидишь на месте моего мальчика, на его стуле. Жутко бесишь. Твое, Полина, нытье нервирует. Майкл отчаянно демонстрирует силу, хочу дать ему за это подзатыльник, потому что в такие моменты он кажется мне бесчувственным.
— Чем я вызываю недовольство? — спросила Тоня, оперлась о спинку стула и с вызовом посмотрела на Ребекку, которая, как она считала, перегибает палку своими откровениями.
— К тебе претензий нет, — оскалилась тощая Бек. — Умна, рассудительна, в меру чувственна, всегда готова поддержать. Хотела бы я иметь твою выдержку!
— Жаль, что мне не хватает смелости быть такой же честной, как ты, — мягко улыбнулась Тоня, поставив точку в этом опасном разговоре.
— Знаете, я, пожалуй, вернусь в отель, — сказала Полина, поднявшись. — Нехорошо себя чувствую. К тому же не желаю раздражать вас своим кислым видом.
— Полина, — попытался остановить ее Майкл, но она покачала головой.
— Встретимся через несколько дней. К тому времени я уже приду в себя. Тоня, проводи меня, пожалуйста.
В столовой воцарилось молчание, отчего Полина испытала крайнюю неловкость за сцену, которую спровоцировала, и за последующий стремительный побег.
— Они будут чувствовать себя виноватыми, особенно Ребекка, — сказала Тоня, легко толкнув Полину в спину. — Комедиантка! Все верно рассчитала, воспользовалась тем, что все напряжены до предела, добавила масла в огонь и вовремя сбежала. Куда же ты так спешишь? — Девушка подхватила шаль, лежащую на банкетке, и, плотно укутавшись, вышла на улицу. — Поля! Смотри! — радостно рассмеялась она, подставив ладонь мелким колючим снежинкам.
— Черт! — выругалась Полина, едва не поскользнувшись на ступенях. — Не мог подождать, пока я улечу! — Она крепко схватилась за перила и осторожно спустилась вниз. — Майклу не говори, не хочу, чтобы в Буэнос-Айресе меня сразу с самолета под конвоем вернули в Лондон. Если он узнает, для чего я лечу туда, он меня… боюсь даже представить его реакцию.
Тоня молчала, но Полина видела, как побледнело ее лицо. Видимо, девушка догадалась о причинах, по которым она столь экстренно летит в Аргентину.
— Скажи, что я ошибаюсь… — хрипло прошептала она.
— Заяц нашел Нину. Она с Хавьером, как я и предполагала.
— Нет! — воскликнула Тоня, схватила Полину за руку и потянула назад к дому.
Та не устояла на ногах и упала на землю, больно ударившись коленкой об один из камней, которые отделяли дорожку от газона.
— С ума сошла?!
— Это ты рехнулась! — Тоня рванула Полину на себя, поднимая. — Ты остаешься! И я сейчас же расскажу…
Полина схватила девушку за шею и в ярости прошипела:
— Не посмеешь.
— Иначе что?
— Не будем ругаться, — мгновенно изменилась в лице Полина, понимая, что, если станет угрожать, лишится союзника. — Тоня, дорогая моя, прошу тебя, — обняла она подругу и зашептала: — Молчи. Ничего ему не говори. Я не буду подвергать себя опасности, обещаю. Лечу на разведку и только.
— Никаких встреч с Хавьером?
— Нет.
— А Нина? — Тоня напряженно дышала, лицо ее уже не пугало бледностью, оно горело лихорадочным румянцем.
— Ты же понимаешь, что я не смогу привезти ее в Лондон. Мне с ней даже в самолет не позволят войти. Чтобы вернуть девочку, нужно подготовиться, сделать новые паспорта и, главное, придумать, как устранить Хавьера.
— Зачем ты тогда летишь?
— На разведку, — повторила Полина. — Буду осторожной.
— Не верю, — ответила Тоня и направилась к дому.
— Ты куда? — крикнула вслед Полина, не понимая, отчего подруга так резко утратила интерес к разговору. — Тоня!
— Похоже, я уже ничего не могу изменить. — Девушка остановилась и повернулась к ней. — Прости меня за это.
В самолете Полина долго размышляла над последними словами Тони. В них слышались страх и вызывающая недоумение обреченность. И если первое Полина могла объяснить, понимая, что подруга не желает отпускать ее в Буэнос-Айрес, так как боится последствий этой поездки, то второму не нашла объяснений. Полина не была фаталистом, она всегда искренне и с некоторой долей презрения смеялась над теми, кто верит в судьбу, полагаясь на странные стечения обстоятельств. Сама она была уверена, что жизненные события зависят от воли человека, его желаний и возможностей, а не от уготованной неизвестно кем участи, поэтому предопределенность чего-то страшного и непоправимого, которую она услышала в тоне своей лучшей подруги, заставила ее сначала нервничать, а после злиться. Стараясь отвлечься от беспокойных мыслей, Полина смотрела в иллюминатор и постепенно успокаивалась от вида темного, холодного, а потому бесстрастного неба за бортом.
В самолете было тепло, но бортпроводница все же положила рядом с Полиной плед. Улыбчивая и бодрая, несмотря на то, что время приближалось к полуночи, темноволосая девушка живо поинтересовалась о самочувствии, не голодна ли, разложила кресло, убежала и через мгновение вернулась с маленьким подносом, на котором стоял бокал шампанского, затем вытащила из верхнего ящика две небольшие подушки. В общем, вела себя так, будто за спиной у нее были крылья, а в заднице на полную мощность работала батарейка.
— Мисс, спасибо, — остановила ее Полина, едва коснувшись пальцами рукава. — Я не голодна. Шампанского не хочется, лучше принесите виски. И будьте добры, захватите с собой какой-нибудь журнал.
Девушка быстро открыла небольшой ящик рядом с креслом и указала рукой на внушительную стопку глянцевых изданий.
— Все свежие, — отрапортовала она. — Если начнете скучать, включите экран. У нас большой выбор фильмов, музыки…
Полина терпеливо слушала, насколько комфортно и приятно лететь первым классом, затем недовольно прикусила губу, что немедленно остановило словоохотливую и суетливую барышню, проявляющую слишком много заботы. Девушка резво исчезла за невысокой стенкой кабинки, которая отделяла Полину от других пассажиров, но так же быстро появилась с двумя маленькими бутылочками «Джека Дэниелса» и пустым стаканом.
Наконец, оставшись наедине с собой, Полина открыла бутылку и перелила содержимое в стакан, затем сделала глоток и, потянувшись к тумбочке, взяла лежащий вверху стопки журнал. «Психология», — хмыкнула она, еще раз пригубила виски и без интереса принялась листать блестящие страницы. Взгляд упал на яркое фото, с которого широко улыбался беззубый индус, и переместился на первые строки статьи с громким заголовком «Научить быть счастливым!». «Не думай о прошлом, оно уже случилось. Забудь о будущем, его нет, это мираж. Живи настоящим…» В необъяснимом раздражении Полина бросила журнал в сторону, целясь в ящик, где лежали его «товарищи». Не попала и со стоном подняла с пола. Снова нашла статью, которая вывела ее из себя, и посмотрела на счастливого индуса. Нищий, тощий, беззубый, но счастливый! «Как такое может быть? — мысленно спросила она у него. — Неужели тебя ничто не заботит? Не ранит? Разве ты никогда не плакал? Господи, какой идиот написал эту чушь?» Она положила журнал себе на колени, потянулась за стаканом виски и, осушив его до дна, поставила на беззаботное лицо деда.
Как можно не думать о прошлом, если в нем таится причина тех горьких событий, что происходят в настоящем? Полина отчетливо поняла, насколько важно для нее сейчас оглянуться назад, вернуться в тот исходный пункт, с которого все начало рушиться. Она вспомнила детство. Счастливым ли оно было? Нет. Родители не любили свою старшую дочь, но обожали младшую, холили и потакали всем капризам. Полина завидовала сестре, мечтала ощутить на себе нежность и заботу, которую дарили Кате мама и папа. К чему же привела эта безграничная любовь? Катя выросла эгоистичной стервой, ничтожной лгуньей, отвратительно гадкой и подлой особой. В итоге, запутавшаяся и несчастная, была убита своим же любовником. Никто не предполагал такой конец, и меньше всего сама Катя, которую растили для богатой, беззаботной, ничем не обремененной жизни[3].
