Ознакомительная версия.
— Так говорят, купил-то кто…
— Кто?
— Да Чернявский, Витька!
— Любаш, свешай-ка ты мне «Маасдаму» с полкило или поболе.
— Да ну вас с вашим сыром, теть Шур. Че вы мне зубы-то заговариваете? Вправду, что ль, Витька купил?
— Не знаю я, — поморщилась тетя Шура. — Вроде бы и Витька. Только он у нас ни разу не появлялся, а женщина какая-то по огороду ходит.
— А, так то ж жена его, наверное, — приуныла Любка. — Слушай, теть Шур, ты зайди хоть, познакомься по-соседски, а потом расскажешь.
— Да вот еще! — дернула женщина подбородком. — Мне, старухе, еще и в гости напрашиваться?! Надо будет, сами познакомятся.
— Ну теть Шур! Может, и правда Витька! Любопытно же, смерть как!
— Тебе любопытно, вот ты и знакомься, — отрезала тетя Шура. — А если Витька, паршивец, неделю тут живет и ко мне не зашел, то я его бесстыжую рожу и видеть не хочу.
Забыв про сыр, тетя Шура развернулась и, прихрамывая, вышла из магазинчика. Раздраженно отмахиваясь от мух, она тяжело потопала к дому. «Ну, Витька, ну, негодник! Надо же — дом купил. И чей, почтальонов! Сашка с Колькой завтра приедут, не поверят. Неужто весь год будет тут жить? Или, может, только на лето? Женился… Надо и вправду зайти, хоть на жену его посмотреть…» — думала тетя Шура, забыв, что десять минут назад твердо решила с паршивцем Витькой и его женой никаких дел не иметь.
— Слышь, Юльк, — неохотно говорила три часа спустя тетя Шура, копаясь на морковной грядке, — послушай-ка сюда.
— Что, мам?
— Дом-то почтальонов знаешь кто купил?
— Кто?
— Да Витька.
— Какой Витька?
— Какой… Такой! Тот самый.
— Чернявский, что ли?!
— Чернявский, Чернявский…
— Ма, да ты что? — маленькая загорелая Юлька выпрямилась и воткнула лопату в грядку. — Так там же баба какая-то ходит!
— Баба… Значит, жена его или, может, полюбовница. Спрошу сегодня, как пойду.
— Ой, мам, я с тобой!
— Сиди, — осадила дочь тетя Шура. — Дом почитай как неделю куплен, а к нам с тобой Витька рыла не кажет, даром что соседи. Может, и не он вовсе, а однофамилец какой. Вечерком схожу, разведаю. Да, Юляш, сбегай к Любке, я сыр купить забыла.
— Сбегаю, сбегаю, — закивала дочь, — заодно и конфеток Вальке с Васькой подкуплю.
— Балуешь ты их, — проворчала тетя Шура. — Совсем от рук отбились, где хотят, там и колобродят.
Она вспомнила белые вихрастые головенки внучат, мордашки, усыпанные конопушками, и губы ее растянулись в улыбке.
Вечером Тоня возилась на кухне. Старенькая газовая плита была до жути грязная. Поверхность-то ее с конфорками она, конечно, на второй же день отмыла, а вот до духовки руки не доходили. А духовка должна быть отдраена, а то как же в ней готовить? Чем же ее так замызгали…
Проворные Тонины руки в перчатках оттирали противни, дверцу духовки, пол под плитой. Когда очередь дошла до ручек, в дверь постучали.
— Хозяева! Открывайте! Есть кто?
Тоня сняла перчатки и пошла к двери, крикнув на ходу:
— Иду, иду, одну секунду!
Интересно, кто это? Голос, похоже, старческий. Тоня распахнула дверь.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась она с пожилой женщиной, седые волосы которой были забраны в аккуратный пучок.
— Здравствуй, красавица, — несколько удивленно протянула тетя Шура. — Скажи, а хозяин-то дома?
— Нет, хозяин поздно вечером будет. Ой, да вы проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Только мы еще порядок навести не успели, уж извините. Всего пять дней как переехали.
Тетя Шура прошла в дом, оглядываясь по сторонам и пристально рассматривая вещи. Да, при прежних хозяевах, конечно, пошумнее тут было и погрязнее. А эта, с косой, чистоту навела, смотри-ка. Видать, не белоручка.
— Меня Антонина зовут, — обернулась к ней девушка, — можно просто Тоня.
— Ну а меня тетей Шурой зови, как все. А скажи-ка мне, Тоня: муж твой, Виктор, сам из нашей деревни?
— Да, конечно, — кивнула Тоня. — Мы потому здесь дом и купили, что у Вити все детские воспоминания с этим местом связаны. Ну, то есть не именно с домом, а вообще со всей деревней. У него и друзей много было, понимаете?
— Как не понимать, — усмехнулась гостья, — если с моими Юлькой, Сашкой и Колькой твой Витя годов, почитай, пятнадцать подряд каждое лето играл. Выросли вместе, на моих глазах, можно сказать. Что ж не заходит-то твой красавец, а?
— Тетя Шура, я не знаю, — смутилась Тоня. — Понимаете, он сейчас работает допоздна…
— Ладно, ладно, ты не оправдывайся, — махнула рукой старуха, — Витька пусть оправдывается. Ты скажи, как тебе здесь, нравится?
— Нравится, только непривычно, — призналась Тоня. — Ой, тетя Шура, — спохватилась она, — я ведь даже чаю вам не предложила!
— Предложи, предложи, милая моя, вот чайку-то я с удовольствием выпью. Я ведь тебе и вареньица яблочного захватила.
— Спасибо, зачем же вы…
— Да ты не спасибкай, варенье мое все Калиново лопает, даже и те, кто яблочное не особо уважает.
Пока Тоня расставляла на столе тонкие фарфоровые чашки, тетя Шура шелестела пакетиком и наконец выставила на скатерть небольшую баночку, в которой светилось розоватое варенье. В прозрачном сиропе плавали маленькие, аккуратные золотистые дольки, и Тоне сразу же захотелось съесть всю банку.
— Красиво как! — восхищенно сказала она. — А вы мне потом рецепт дадите? Здесь ведь яблок уйма…
— Дам, дам, ты попробуй сначала. Вдруг не понравится? Хотя все мои его съедают быстро, зима начаться не успеет, а уж нет ни банки.
Вскипятив чайник, Тоня разлила по чашкам ароматный черный чай с травами, который Виктор покупал в каком-то маленьком московском магазинчике по невозможной цене. Правда, чай был действительно очень вкусным.
— Тетя Шура, — осторожно спросила Тоня, поставив чайник на середину стола, — а из друзей Виктора здесь кто-нибудь остался?
— Конечно, остался. Да хоть все мои. Юлька — та вообще со мной все лето живет, а Колька с Сашкой в отпуск да на выходные приезжают. Чего тут ехать-то? Час всего от Москвы.
— Это дети ваши?
— Ну да, я ж тебе говорю, они с Витькой пятнадцать лет подряд каждое лето не разлей вода были. Ну, в Москве-то, конечно, не больно приятельствовали, потому как жили в разных концах. Хотя созванивались, конечно. А уж потом, когда постарше стали, Витьку-то твоего родители на лето стали в Болгарии всякие отправлять, да и еще куда подальше. А как дед с бабкой дом свой продали и к Татьяне с Андреем переехали, так и вовсе приезжать перестали. Да и чего: дом-то потом сгорел, на пепелище, что ли, ездить?
Старуха тяжело поднялась и вышла на крыльцо.
— Тетя Шура, — спросила последовавшая за ней Тоня, — скажите, а вон в том доме, соседнем, кто-нибудь живет?
— В Машкином-то? Да нет, заброшенный он. А жалко, дом хороший, добротный. Не чета этому, конечно, но тоже на совесть строили. Там, кстати, Андрюшка жил, тоже Витькин дружок хороший. У них тут вообще большая компания была. Ну да тебе обо всех Витька пускай рассказывает.
— Почему же там сейчас пусто? Случилось чего?
— Да как тебе сказать… — задумчиво протянула тетя Шура. — Пожалуй, что и случилось. Витя о том лучше моего знает, вот у него и поспрошай. Может, и мне потом что расскажешь, я старуха любопытная. А как варенье варить, я тебе потом напишу, как супруг твой в гости ко мне заглянет. Только из твоих яблок самого вкусного, какое должно быть, не получится.
— А из каких получится?
— А вон видишь, за оградой китайка растет? Старое такое дерево, все в мелких яблочках… Вот из них самое объедение и получается, даже моему варенью не чета. У меня ведь сорта другие, мельба там всякая, белый налив, антоновка, а китайки нету. Эх, хороши яблочки, хороши… Будь я помоложе, сиганула бы через ограду, и всех делов…
Старуха подмигнула Тоне, спустилась по скрипящему крыльцу и пошла к калитке.
— Ну, заходи, Антонина, — обернулась она от яблони. — Даст бог, надолго вы тут осядете, а жить-то по-соседски надо. Так мужу своему и скажи.
— Скажу. До свиданья, тетя Шура, за варенье спасибо.
Соседка махнула рукой и пошла по тропинке.
Тоня вернулась в дом, уселась за стол и допила остывший чай, заедая его вареньем. Какое же вкусное! Даже удивительно: из яблок — и такая вкуснятина. Все, надо Вите оставить. Странно, почему же он к этой бабушке ни разу не зашел? Вон она его как хорошо знает. Ведь с детьми ее дружил… Спрошу, решила Тоня. А вообще с соседями дружить надо. Вот она в субботу пирогов напечет и пойдет знакомиться…
Закрыв банку и убрав ее со стола, Тоня опять вышла на крыльцо. Ярко-алые яблочки на китайке в заброшенном саду словно светились в воздухе. Тоне вдруг захотелось набрать хотя бы корзинку этих яблочек, а потом по рецепту соседки сварить из них варенье, чтобы Виктору понравилось. Тетя Шура, наверное, его маленького угощала. Вот он удивится, когда жена ему точно такое же варенье приготовит! Да и срывать-то яблочки не придется, там наверняка падалицы можно целый мешок набрать.
Ознакомительная версия.
