Ознакомительная версия.
– Гулять. – Выпив чай, Саша взяла поводок и с трудом смогла надеть его на прыгающую от счастья собаку.
Пройдясь вдоль ограды парка, Саша заметила одинокую лавочку, села, спустив Тошку с поводка. День обещал быть жарким. В такую погоду хорошо податься куда-нибудь на водоем, но Гоша купаться ее не звал, а ехать одной было скучно. Гоша не любил жару, не любил холода, не любил дождей, ветра, яркого солнца и пасмурной погоды. Правда, на все это он обычно жаловался с некоторой долей иронии, поэтому занудой никогда не выглядел. Он вообще стал бы для Саши чудесным спутником жизни, хотя бы потому, что она знала его вдоль и поперек.
Тошка бегал кругами вокруг лавочки, Саша терпеливо ждала, пока он устанет и сядет рядом, высунув розовый язычок.
Позвонила Гуля, пожаловалась:
– Хотела к папе съездить, но, оказывается, Ксюша прилетает. Придется вечером в Домодедово ехать встречать.
– Она одна прилетает?
– Одна. Руслан не может.
– Гуля, – заинтересовалась Саша, – а почему Руслану можно на русской жениться, а тебе замуж за русского выходить нельзя? Ведь Ксюшу семья сразу приняла.
– Руслан – мужчина, это совсем другое. Женщина должна целиком зависеть от мужчины и ценится по мужу. Глупость, конечно.
– Не скажи… На самом деле так и должно быть. Я тоже хочу от мужа целиком зависеть, – призналась Саша, подумав, что зависеть от Гоши будет довольно проблематично. Гоша ответственности не любил. – Ксюша приезжает, потому что твой отец болеет?
– Наверное. Не знаю. Если Русланчик не приехал, это ведь хороший признак? Как ты думаешь?
– Гуля, перестань! – разозлилась Саша. – Надо надеяться на лучшее. Ты хотя бы, когда с отцом будешь разговаривать, не хорони его раньше времени.
– Да понимаю я все… Ты сегодня в ночную смену?
– В ночную. С Борей Романенко буду дежурить, – вспомнила Саша. – Валерий Петрович в отпуск ушел. Старшим смены я буду.
– Ой, совсем забыла. У нас студентка работает, Юля Ивлева, с косой ходит, ты ее, наверное, видела.
– Видела.
– У нее с вашим Борей роман. Я думаю, у них ребенок будет.
– Откуда ты знаешь?
– Вчера на пожарной лестнице курила, а они на пол-этажа ниже стояли, разговаривали, мне было слышно. Юля плакала, говорила, что надо родителям рассказать.
– Подожди, – опешила Саша. – Ты слышала про ребенка?
– Нет. Но из-за чего же еще она плакала?..
– Господи, Гуля! Юле же не пятнадцать лет. Что ей плакать, узнав про ребенка? Девке за двадцать. Конечно, можно было бы и подождать с ребеночком, но не плакать же от этого. Боря – парень порядочный, поженятся, и все дела.
– Так чего тогда она рыдала?
– Ну откуда же я знаю? Ты не боишься на работе курить? Запрещено ведь.
– Боюсь. Очень за папу волновалась, вот и не выдержала. Ты была на смене, а больше поговорить не с кем.
– Гуля, на пожарной лестнице камеры установлены.
– Знаю. Я на самый верх поднялась, под крышу. Там камер нет.
Попрощавшись с подругой, Саша пристегнула поводок к Тошкиному ошейнику и направилась к дому.
Что на свете нет человека несчастнее ее, Варя знала точно. И точно знала, что нужно сделать, чтобы стать счастливой сразу и навсегда, – надо поверить, что Илья ее любит и никогда не бросит. Варя очень хотела в это верить, но не могла. Не получалось.
Если бы Илья каждое утро шептал ей, что любит, если бы звонил каждые два часа и говорил, как скучает, если бы, возвращаясь по вечерам домой, с порога начинал ее целовать и долго не отпускал, она бы в его любовь поверила, но он этого не делал. По утрам он молча пил чай или кофе, съедал наспех пару бутербродов и, чмокнув ее в висок, убегал.
Раньше было не так, раньше он прислушивался к ее словам и помнил, что по утрам нужно непременно есть кашу, чтобы через несколько лет не заболел желудок. Илья варил кашу на двоих и будил Варю, когда еда была готова. Раньше они всегда завтракали вместе.
Конечно, и тогда не все было гладко, Илья запросто мог вскочить из-за стола, когда Варя еще не доела, мог вымыть свою тарелку и забыть про Варину, за что она, конечно, ему выговаривала. Но все-таки это были совместные завтраки.
Теперь каждый завтракал сам по себе, даже если они одновременно сидели за столом, и это было ужасно. А самое ужасное, что Варя не помнила, как и когда это началось.
Она заметила изменения, когда Илья перешел в головную отраслевую компанию. Собственно, на этом настояла Варя. До этого Илья работал на кафедре, где учился и защитил кандидатскую диссертацию, и всем был вполне доволен. Зарплата доцента, конечно, смешная, но он выполнял еще научные работы, которые оплачивались вполне прилично. Илья всем был доволен, а Варя нет. А как ей могла нравиться работа мужа, если его ежедневно окружали молодые девчонки? Конечно, не нравилась. С каждым годом разница между Варей и студентками мужа увеличивалась, а Илья как был молодым перспективным ученым, так им и оставался. Кому же это понравится?
Варя долго и исподволь объясняла ему, что преподавательская работа малопрестижна. Ну чем он отличается от школьного учителя? Да почти ничем. Настоящий ученый должен тратить свое время на научную работу, а не на недоумков-студентов, и все в таком роде. Пожалуй, сейчас этот номер с Ильей не прошел бы, он очень изменился с тех пор, но тогда муж службу все-таки поменял. Вообще-то Варя догадывалась, что для Ильи все ее доводы шиты белыми нитками и он отлично понимает, почему ей хочется, чтобы он ушел с кафедры. Ну и ладно, главное, что цели она достигла.
Правда, лучше ей от этого не стало. Стало даже хуже. Если никаких романов со студентками Илья заводить точно не стал бы, молоденькие дурочки его мало интересовали, и это не соответствовало его нормам морали, то на новом месте все было иначе. Там женщин оказалось хоть и меньше, чем мужчин, но тоже вполне достаточно. И они совсем не походили на старых дев, занятых исключительно собственной карьерой. Побывав впервые на мужнином корпоративе, Варя не нашла ни одной, которая показалась бы ей неопасной, за исключением уж совсем старух. Варя чуть не плакала, когда Илья знакомил ее с коллегами.
После того корпоратива она стала потихоньку выспрашивать у Ильи про молодых сотрудниц, но тот только бурчал, что общих работ с ними не ведет, ничего про них не знает и знать не хочет. «Отстала бы ты от меня, Варь, – сказал он как-то вечером. – Устаю как собака, а тут ты со своей дурью. Какого черта ты ко мне пристаешь? Что ты хочешь услышать?»
С того вечера Варя заметила, что что-то в доме пошло не так. Раньше муж сказал бы по-другому. «Дурочка моя, – сказал бы он, – я так тебя люблю, а ты мучаешь и меня и себя. Нет для меня других женщин. Нет и никогда не будет».
Потом умерла свекровь, Илья замкнулся, и какое-то время Варе было по-настоящему страшно. Казалось бы, после смерти матери он должен крепче привязаться к жене, а он говорил только о сестре Кате, как будто та была трехлетним ребенком, а не взрослой замужней теткой. Но тот период Варя мужу простила, все-таки человек мать потерял, большой адекватности от него требовать трудно.
Окончательно Илья изменился после истории с собакой. Собственно, никакой истории не было, он спросил, хочет ли Варя взять щенка, она ответила, что не хочет. И любая на ее месте ответила бы так же. Неужели в дом собаку с помойки тащить?
Варя подумала, не сварить ли себе кашу, поленилась, съела кусочек сыра, обещая, что больше никогда не будет сидеть на сухомятке.
Включила компьютер, посмотрела служебную почту – ничего срочного. Она давно уже работала на полставки, трудиться полный день утомительно и ни к чему, а быть домохозяйкой глупо и опасно. Во-первых, от Ильи она тогда будет зависеть целиком и полностью, во‑вторых, не сможет требовать к себе полноценного уважения, все-таки само слово «домохозяйка» предполагает невысокий интеллектуальный уровень. А своим уровнем Варя гордилась.
Работа на полставки имела еще одно преимущество. Если Варины коллеги должны были просиживать в офисе полный рабочий день, то она могла не появляться там вовсе. Когда работы было много, она вкалывала даже в выходные, и все знали, что на Варвару Томилину всегда можно положиться. И никому не приходило в голову высчитывать, сколько времени она провела в офисе. Аврал заканчивался, и Варя появлялась на работе раз в неделю, иногда даже реже. Когда хотела, тогда и появлялась.
Сегодня идти в офис настроения не было. Варя нашла в Интернете лекции по истории религии и заставила себя сосредоточиться. Нельзя опускаться. Нельзя не иметь никаких интересов. Даже если не веришь собственному мужу.
Перед самым концом рабочего дня жена позвонила Илье по городскому телефону. Илья догадывался, почему она это делает – проверяет, на месте ли он, ему было стыдно за Варю и неловко перед секретаршами. Вообще-то на секретарш ему наплевать, но выглядеть дураком он не хотел ни перед кем, даже перед ними. Скорее всего, секретаршам тоже не было до него никакого дела, до его жены тем более, но ему казалось, что почти ежедневные Варькины вечерние звонки все вокруг могут расценить как контроль ревнивой дуры.
Ознакомительная версия.
