Дамы были одеты по-домашнему. Миссис Конрад оказалась на редкость красивой женщиной лет тридцати пяти, с ярко-золотистыми волосами и едва заметной склонностью к полноте. Леди Джульетте Уэйрдейл я бы дал лет сорок. Это была высокая, темноволосая женщина, очень грациозная и, несмотря на возраст, сохранившая ещё былую красоту. Я обратил внимание на её исключительно изящные руки и ноги. Но не только это привлекло моё внимание. Мне показалось, что у неё измученный вид. Сын её сидел рядом. Мне он показался изнеженным и даже женственным — словом, полной противоположностью своему шумному, грубоватому и добродушному отцу.
Пуаро вкратце изложил им свою версию событий, а потом добавил, что был бы крайне признателен, если бы каждый, кто был в доме, сообщил ему, не слышал ли он в этот вечер чего-нибудь, что могло бы помочь нам.
Повернувшись к миссис Конрад, он спросил, не будет ли она так добра рассказать, где была и что делала вечером.
— Дайте припомнить… я пошла наверх и позвонила горничной. Потом, поскольку прошло несколько минут, а её всё не было, я вышла из комнаты и окликнула её. Перед этим я слышала её голос, она разговаривала с кем-то на лестнице. После того как Леони причесала меня, я отослала её — она была очень взвинчена и всё никак не могла прийти в себя. После этого немного почитала и отправилась спать.
— А вы, леди Джульетта?
— Я сразу отправилась наверх и легла в постель. Я очень устала.
— А как же ваша книга, дорогая? — с ангельской улыбкой спросила миссис Конрад.
— Моя книга? — леди Джульетта вспыхнула.
— Да, конечно. Когда я отослала Леони, вы как раз поднимались по лестнице. Вы ещё мне сказали, что спустились в гостиную, чтобы взять свою книгу.
— Ах, да, правда. Я действительно спускалась вниз. Я… я забыла.
Леди Джульетта нервно стиснула руки.
— А вы слышали, миледи, как закричала горничная миссис Конрад?
— Нет… нет, я не слышала!
— Непонятно… ведь вы в это время как раз были в гостиной!
— Я ничего не слышала, — твёрдо повторила леди Джульетта.
Пуаро повернулся к молодому Леонарду.
— Мсье?
— Я ничего особенного не делал. Поднялся к себе и лег спать.
Пуаро погладил подбородок.
— Жаль, боюсь, что это мне ничем не поможет. Дамы и господа, я приношу вам свои сожаления, что пришлось потревожить вас среди ночи. Тем более, что всё было напрасно. Ещё раз умоляю меня извинить.
Сокрушённо размахивая руками и рассыпаясь в извинениях, он проводил их в выходу. Через пару минут он вернулся вместе с горничной-француженкой, хорошенькой девицей дерзкого вида.
— А теперь, мадемуазель, — жёстко сказал Пуаро, — мне бы хотелось услышать, наконец, правду. И предупреждаю, никаких выдумок. Почему вы закричали?
— Ах, мсье, я увидела высокую фигуру, всю в белом…
Пуаро сердито потряс пальцем у неё перед носом, и это заставило её прикусить язык. Лицо у неё было испуганное.
— Я же предупреждал — никаких выдумок! Мне всё ясно! Он поцеловал вас, так? Мистер Леонард Уэйрдейл, я хочу сказать?
— Eh bien, monsieur[2], и что из этого? Что такое один поцелуй, в конце концов?
— В подобных обстоятельствах это только естественно, — галантно ответил Пуаро. — Я бы, к примеру, или вот Гастингс… но вернёмся к делу. Так что же произошло?
— Мсье Леонард на цыпочках подкрался сзади и обнял меня. Я так испугалась, что вскрикнула. Если бы я знала, что это он, то не закричала… но он подошёл бесшумно, как кошка. И тут же из кабинета выскочил monsieur le secretaire[3]. Мсье Леонард взбежал вверх по лестнице. А мне что было делать? Особенно, когда спрашивает jeune homme comme ca — tellement comme il faut[4]? Ma foi[5], мне просто пришлось выдумать это привидение!
— Вот всё и объяснилось, — с триумфом воскликнул Пуаро. — После этого вы поднялись наверх, в комнату своей хозяйки. А кстати, где её комната?
— В самом конце коридора, мсье. Вон там.
— Следовательно, как раз над кабинетом. Хорошо, мадемуазель. Я больше вас не задерживаю. И, умоляю вас, больше никаких воплей!
Выпроводив её, он с улыбкой подошёл ко мне.
— Интересный случай, не правда ли, Гастингс? По-моему, у меня появилось несколько симпатичных идей. А у вас?
— А что Леонард Уэйрдейл делал на лестнице? Мне этот молодой человек не понравился с первого взгляда. Типичный изнеженный молодой прохвост, вот что я о нём думаю, если хотите знать.
— Не спорю, мой друг, не спорю.
— А Фицрой показался мне порядочным парнем.
— Лорд Эллоуэй, кстати, тоже подчеркнул это.
— И всё-таки есть в нём что-то…
— Слишком уж безупречен, хотите сказать? Да, я тоже это почувствовал. С другой стороны, наша добрая приятельница миссис Конрад тоже не так уж добропорядочна, как кажется на первый взгляд.
— И её комната как раз над кабинетом, — напомнил я, бросив на Пуаро многозначительный взгляд.
Он с лёгкой усмешкой покачал головой.
— Нет, мой друг, я далёк от мысли, что эта пышнотелая красотка сползла вниз по дымоходу или спустилась по верёвке из окна.
Пока он говорил, дверь приоткрылась и, к моему удивлению, в комнату проскользнула леди Джульетта Уэйрдейл.
— Мсье Пуаро, — едва слышно выдохнула она, — можно мне сказать вам несколько слов наедине?
— Миледи, капитан Гастингс — моё второе «я». Вы можете говорить при нём так же свободно, как если бы его не было в комнате. А теперь, умоляю вас, присядьте.
Она села, не отрывая глаз от лица Пуаро.
— То, что я пришла сказать вам… это очень сложно. Вы занимаетесь расследованием этого дела. Если… документы будут возвращены, вы гарантируете, что на этом всё закончится? Я хочу сказать, можно ли будет в этом случае избежать расспросов?
Пуаро с удивлением взглянул на неё.
— Позвольте, мадам, я попытаюсь угадать. Бумаги должны попасть в мои руки, это так? А я должен передать их лорду Эллоуэю с условием, что никто не будет задавать вопросов о том, как это произошло?
Она наклонила голову.
— Это как раз, что я имела виду. И ещё — я должна быть уверена, что всё это не станет достоянием гласности.
— Не думаю, что в интересах лорда Эллоуэя сделать это происшествие достоянием гласности, — мрачно проворчал себе под нос Пуаро.
— Так, значит, вы согласны? — обрадовано воскликнула она.
— Одну минуточку, миледи. Это зависит от того, как скоро вы сможете передать мне документы.
— Хоть сейчас.
Пуаро бросил быстрый взгляд на часы.
— А если более точно?
— Ну, скажем, через десять минут.
— Я согласен, миледи.
Она почти выбежала из комнаты. Я тихонько присвистнул от удивления.
— Ну, и что вы обо всём этом думаете, Гастингс?
— Бридж, — коротко ответил я. — Карточный проигрыш.
— А, так вы тоже заметили то, о чём так неосторожно обмолвился мсье адмирал! Вот это память, поздравляю! Браво, Гастингс!
Больше нам не удалось обменяться ни словом, потому что вошел лорд Эллоуэй. Он вопросительно взглянул на Пуаро.
— Что вы намерены делать дальше, мсье Пуаро? Боюсь, что результат расспросов не очень-то вас удовлетворил.
— Напротив, милорд. Ситуация в достаточной степени прояснилась. Притом настолько, что в моём дальнейшем пребывании здесь нет особой необходимости, и намерен как можно скорее вернуться в Лондон.
На лице лорда Эллоуэя появилось ошеломлённое выражение.
— Но… вам удалось выяснить хоть что-нибудь? Вы догадываетесь, кто похитил чертежи?
— Да, милорд. Скажите мне… Предположим, чертежи вернут вам, но анонимно, вы будете настаивать на дальнейшем расследовании?
Лорд Эллоуэй изумленно посмотрел на него.
— Вы имеете в виду… за деньги?
— Нет, милорд. Просто вернут — безо всяких условий.
— Конечно, если чертежи будут возвращены, это меняет дело, — медленно, с расстановкой произнёс лорд Эллоуэй. Он, казалось, был озадачен и не знал, как поступить.
— Тогда я думаю, что лучше оставить всё, как есть. В конце концов, о том, что чертежи вообще были украдены, не знает ни одна живая душа, кроме вас, адмирала и вашего собственного секретаря. Им можно просто сообщить, что документы возращены. Можете всецело рассчитывать на меня — я поддержу любую версию, которую вам угодно будет сообщить им. Ну, а решите оставить всё в тайне, тогда тоже сошлитесь на меня. Скажем так: вы поручили мне разыскать чертежи — я нашёл их и вернул вам. А больше вам ничего не известно, — Пуаро поднялся и протянул ему руку. — Счастлив был увидеться с вами, милорд. Я всегда верил в вас — в вашу преданность интересам Англии. Её судьба — в надежных руках.
— Мсье Пуаро… клянусь — я сделаю всё, что в моих силах! Может быть, это перст судьбу… но я верю в своё предназначение!
— Как и любой из великих людей! Кстати, и я тоже! — высокопарно заявил Пуаро.
