— Я?! Майкл Шейн! Если ты думаешь, что я собираюсь хоть шаг шагнуть из дома…
Он прервал ее негодующую речь небрежным движением руки:
— Дай мне сначала поговорить с Уиллом.
Когда в трубке раздался громовый голос начальника полиции, Шейн сказал весело:
— Эй, Уилл, сколько тебе отстегнуть из моего гонорара?
Уилл Джентри захихикал.
— Стало быть, старушка все-таки до тебя добралась?
— После того как наша сосущая деньги налогоплательщиков полиция завернула ее. Какая у тебя информация… конфиденциально?
— Ты действительно берешься за это дело?
— Я взял у нее чек на пять сотен в качестве задатка,— невозмутимо сообщил Шейн.
— Она не истекла кровью, пока подписывала его?
— Я пришел к заключению, что она терпеть не может расставаться с деньгами,— ответил Шейн осторожно.— Но черт побери, Уилл, мне вроде бы даже нравится моя почтенная нанимательница. Какие у тебя есть данные о смерти ее брата?
— Да ничего нет, чтобы продвинуться вперед, Майкл. Мы проверили все, от А до Я. Джону Роджеллу было шестьдесят восемь лет, и он уже несколько лет страдал серьезным сердечным заболеванием. Был под наблюдением доктора Калеба Дженсона много лет, пока док сам не отдал концы пару месяцев назад. С тех пор некто доктор Альберт Ивенс осматривал старину Роджелла дважды в неделю. У Ивенса хорошая репутация, и он подписал свидетельство о смерти без малейших колебаний.
— Генриетта считает, что Анита в него влюблена.
— И еще во всех, кто ходит в брюках и хоть раз появлялся в доме,— фыркнул Джентри.— Враки, Майкл. Если бы Анита Роджелл состояла в связи со всеми мужчинами, которых ей приписывает Генриетта, она должна бы быть куколкой из куколок.
— А она такая? — невозмутимо спросил Шейн.
— Я с ней не общался.— Джентри помолчал и продолжал более серьезно: — Донован и Петри дали полный отчет. Они наперебой твердят, что девочка скроена как надо и там есть на что посмотреть, хотя бы на чувственные губы и сногсшибательную улыбку. Но, черт побери, она в свои двадцать с небольшим и Роджелл в его шестьдесят восемь! Чего ждать от такой парочки?
— Того, что она могла бы сильно желать от него избавиться, чтобы заполучить кого-нибудь помоложе вроде доктора Ивенса,— быстро откликнулся Шейн.
— Конечно, такое возможно. Или шофера, или даже Гарольда Пибоди, они оба в списке у Генриетты. Но я тебе повторяю, Майк, мы обшарили каждый угол. Док Хиггинс для меня изучает историю болезни Роджелла по картотеке Дженсона. А секретарь Дженсона сказал ему неофициально, что Дженсон настоятельно рекомендовал Роджеллу не жениться… предсказывал, что здоровье может его подвести, если он женится на двадцатитрехлетней секс-бомбочке вроде Аниты.
— То есть Дженсон говорил ему, что его сердце не выдержит?
— Совершенно верно.
— Тогда, может быть, Анита и в самом деле убила его,— задумчиво проговорил Шейн.— Если она знала, насколько серьезно он болен, и распаляла его сверх физических возможностей.
— Возможно, так она и делала,— согласился Джентри.— Такая милая подробность меня бы не удивила. Но это не преступление, Майк. Под статью не подведешь, вот в чем загвоздка.
— Ладно, теперь я понимаю, почему ты не принял к рассмотрению заявление Генриетты по поводу смерти Джона. А как насчет вчерашнего вечера? Насчет собачки, которая померла, поев цыпленка под соусом? Это-то мне кажется довольно ясным.
— Конечно, так кажется, если послушать Генриетту. Только вот собачку рвало пару дней назад. Об этом Генриетта тебе сказала? На самом деле эта сучка из тех вырождающихся изнеженных тварей, у которых вечно расстроен желудок.
— Но она же до сих пор не умирала в конвульсиях через десять минут после того, как съела цыпленка.
— Нет, не умирала,— согласился Джентри.— Я бы немедленно сделал анализ, если бы у меня был труп. Но у меня его нет. Собаку уже похоронили к тому времени, как Донован и Петри явились в дом.
— Обстоятельства подозрительные,— заметил Шейн.— Почему такая неимоверная спешка?
— Согласен, это подозрительно. С другой стороны, Анита была в жуткой истерике из-за смерти своей любимицы и вообще испытывала патологический ужас перед любым трупом. Поэтому она и требовала от мужа включить в завещание пункт о том, чтобы его кремировали. И по той же причине она отдала истеричный приказ шоферу без промедления похоронить Дэффи.
— Так, значит, по желанию Аниты Роджелл вставил в завещание пункт о кремации?
— Она этого и не отрицает. В ее собственном завещании есть такой же пункт.
— Все-таки я думаю, что собаку надо вырыть для анализа.
— Я тоже,— согласился Джентри.— Докажи, что собачка погибла, съев отравленного цыпленка, и я сделаю вскрытие тела Джона Роджелла.
— По-моему, это дело полиции, Уилл. В вашей власти потребовать, чтобы вам представили собачку.
Начальник полиции тяжело вздохнул и сказал:
— Послушай, Майкл, Джон Роджелл был мультимиллионером и очень важной персоной в Майами. Его вдова теперь тоже мультимиллионерша и важная персона. Проще говоря, они платят намного большие налоги, чем мисс Генриетта Роджелл.
— Я и не знал, что ты так трепетно относишься к налогоплательщикам.
— Они платят мне жалованье,— не густо, но платят. Как ядовито отметила Генриетта сегодня утром.
Он помолчал и вдруг рявкнул:
— Какого черта ты не принимаешься за работу, раз ты уже получил задаток?!
Шейн ответил:
— Хорошо, я принимаюсь,— и повесил трубку.
Он посидел с минуту, задумчиво теребя мочку уха, потом выдвинул ящик письменного стола, достал телефонный справочник и принялся медленно листать страницы, словно желая проникнуть в то, что скрывалось за алфавитным списком. После нескольких неудачных попыток он нашел нужный адрес. Проворно поднявшись, он направился к выходу, взял шляпу с вешалки возле двери и бросил взгляд на часы.
— Мне надо выйти на час или около того,— пояснил он Люси, сидевшей за столом, отделенным от остальной приемной низким барьером.
— Перехвати чего-нибудь, пока я хожу, и возвращайся к половине второго или к двум. У меня будет для тебя очень важное задание.
— Ну, если вы думаете, что я буду выкапывать дохлую собаку, Майкл Шейн…— начала Люси возмущенно, но он решительно прервал ее:
— Ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь поручать тебе ничего подобного, ангелочек.
Он открыл было дверь, но тут же вернулся:
— У тебя есть утренняя «Геральд»?
— Вот,— она взяла газету со стола.— Я как раз прочла о странной смерти вчера вечером очень породистой и страшно дорогой собаки-самки — пекинеса. Ее полное имя было Сомбер Даффодил Третья, но хозяйка звала ее Дэффи.
— Значит, это уже попало в газеты,— заметил Шейн, не скрывая удовлетворения.— А там ничего нет насчет подозрения на отравление?
— Ни слова. Я думаю, они бы не осмелились. Она же принадлежала вдове Джона Роджелла.
Шейн кивнул:
— Вот и я так думаю.
Он ушел и отсутствовал немногим более двух часов. Люси печатала деловое письмо, когда он вернулся. Он задержался возле барьера, чтобы спросить:
— Ты поела?
Она кивнула, и он продолжал:
— Зайди в кабинет на минутку.
Когда Люси вошла, он решительно усадил ее в кресло для клиентов и достал из кармана великолепно отпечатанную в четыре цвета четырехстраничную брошюру. Положил перед Люси и наклонился над ее плечом, с восхищением разглядывая принесенный трофей.
Обложка была выполнена в нежных пастельных тонах. На ней были изображены красавец персидский кот голубой масти и надменного вида и черный французский пудель. Между двумя животными возвышалась арка из выветрившегося серого камня, из-под которой падали яркие солнечные лучи. На арке аккуратно выписанные слова: «Вечный Приют для братьев меньших».
Люси с изумлением разглядывала обложку, закусив губу:
— Что это за штука, Майкл?
— Загляни внутрь,— ликовал он.— Прочти, какой «вечный приют» предлагают хозяевам, лишившимся своих зверюшек. Ни за что не поверишь. Личные участки для могилок с индивидуальной садово-парковой архитектурой. Художественные гроты со скульптурными фризами, с разноцветным освещением,— включается автоматически с сумерек до рассвета. Личные часовни, исполняется органная музыка. Крематорий для желающих. Гробы розового дерева всех размеров, обиты разноцветным атласом. Читай сама, а то в жизни не поверишь.
Он налил себе прохладительного, пока Люси Гамильтон сидела ошеломленная, читая отпечатанное описание «самого красивого, самого первоклассного кладбища для животных в Майами».
Закрыв последнюю страницу, она взглянула на него, энергично тряхнув каштановыми локонами:
— Но это же полная фантастика, Майкл. Неужели люди на это идут? Это же сумасшествие, патология. Меня от этого тошнит.
