— Но это же полная фантастика, Майкл. Неужели люди на это идут? Это же сумасшествие, патология. Меня от этого тошнит.
— Но ты же не одна из великих мира сего. Тебе не кажется, что Анита Роджелл может найти эту брошюру совершенно очаровательной?
— Ну-у… судя по тому, что о ней говорила Генриетта…— Люси обеспокоенно замолчала, изучая вкрадчивое выражение на лице Майкла.— Ты имеешь в виду, что ее можно убедить перезахоронить ее любимую Дэффи?
Шейн пожал плечами:
— По-моему, это возможно. И я думаю, что именно ты и сможешь ее убедить.
— Я? Но послушай, Майкл…
— Это все в интересах правосудия,— перебил он успокоительным тоном.— Если ее собака не отравлена, то в чем проблема? Крошка обретет вечный покой в гораздо более красивом месте, чем сейчас. Ее даже можно кремировать, если Анита захочет, но… Только после того, как содержимое желудка подвергнут анализу. Конечно, ты можешь обеспечить это, ангелочек. Ты сыграешь роль прекрасно. Запомни несколько особенно выдающихся моментов из брошюры и подумай, сколько можно запросить. Отметь тот абзац на третьей странице, где говорится, что они настолько предусмотрительны, что по желанию клиента могут прислать машину, и обслуживающий персонал сделает все, чтобы переместить останки. Это я,— пояснил он с усмешкой.— Я явлюсь с лопатой, как только ты позвонишь, что все в ажуре. Да, я тут кое-что для тебя приготовил,— он открыл бумажник и извлек только что отпечатанную карточку. Большими готическими буквами было вытиснено: «Вечный Приют для животных», а в нижнем левом углу маленькими буквами: «Мисс Люси Гамильтон».
— Это должно помочь тебе проникнуть к безутешной вдове. А дальше ты при твоих талантах будешь как рыба в воде. Обрати внимание: брошюра очень подробная, но здесь нет никакого упоминания о ценах. Поэтому если цена будет решающим фактором, то тут уж я все отдаю на твое усмотрение. Она, наверное, унаследовала несколько миллионов, но иногда из таких людей выжать баксы труднее, чем из нас с тобой. Поэтому расписывай все так заманчиво, как только сможешь. После операции мы на самом деле дадим Дэффи вечный покой, устроим ей похороны по высшему разряду. Никто не против… Кроме отравителя.
И он закончил хмуро:
— Если Дэффи и впрямь отравлена…
Люси Гамильтон сердито тряхнула волосами:
— Майкл Шейн! Распроклятый ты тип. И зачем только я все еще на тебя работаю…
Шейн расхохотался:
— Потому что ты любишь эту работу, ты знаешь, что ни за что не отказалась бы от такого места. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы подготовиться к экзамену,— добавил он великодушно.— Когда придешь туда, гляди в оба и будь начеку. Познакомься с экономкой, если сможешь, и с братцем Аниты, который живет за ее счет. Обрати внимание на шофера, особенно на его отношения с Анитой. Я завишу от тебя, ангелочек,— продолжал Шейн серьезно.— Мы начали зарабатывать те пять сотен, которые выжали из Генриетты. Не забудь, это ведь ты твердила, что нам нужны клиенты, и заставила меня отказаться от выпивки, и привела меня в порядок, так что она не смогла устоять, когда увидела меня. Все в твоих руках, и все должно быть проделано сегодня. Джона Роджелла завтра кремируют, если мы не раздобудем веских оснований для его вскрытия.
— Да как же я объясню, откуда я знаю про Дэффи?
— Из этой самой газеты,— напомнил Шейн.— Это прекрасное объяснение, если только люди из «Вечного Приюта» не опередили нас. Будем надеяться, что нет.
Длинная, извилистая, усыпанная щебнем подъездная дорога начиналась от Брикел-авеню и через красивый английский парк вела к особняку с башенками, который Джон Роджелл выстроил прямо у залива более тридцати лет назад. Особняк был сооружен из необработанных плит местного известняка, на которых годы и тропический климат оставили свой след. Щегольской двуцветный автомобиль с откидным верхом и черный блестящий «сандерберд» были припаркованы у ворот, и Люси Гамильтон поставила свой светлый «седан» позади них. Она забежала домой надеть широкую с мягкими полями белую шляпу; ее руки в безупречных белых перчатках нервно сжимали руль. На заднем сиденье лежала изящная сумочка из белой кожи, а в ней брошюра «Вечного Приюта» и свежеотпечатанная визитная карточка, которой ее снадбил Майкл.
Выключив мотор, Люси несколько секунд сидела неподвижно. Все вокруг было залито солнцем, но фасад дома затеняли огромные кипарисы, а с залива налетал легкий бриз. Люси сделала глубокий вдох, медленно выдохнула, открыла дверцу машины и взяла сумочку. Проскользнув между своей машиной и «сандербердом», она уверенной походкой приблизилась к белоколонной веранде, тянувшейся вдоль всего фасада, подошла к двустворчатым дубовым дверям и ткнула кончиком указательного пальца в кнопку электрического звонка.
Ей показалось, что отклика не было слишком долго, и ее мужество потихоньку стало убывать. За те годы, которые Люси проработала секретаршей Майкла Шейна и его единственной служащей, она успешно выполнила много трудных и довольно опасных заданий, помогая ему в его расследованиях, но сегодняшнее было самым странным и таинственным из всех.
Она так нервничала, что невольно вздрогнула, когда правая половина двери беззвучно распахнулась.
Угрюмая горничная стояла на пороге длинного темноватого холла, разглядывая Люси. Горничная была в темном форменном платье с белым кружевным воротничком и манжетами, у нее было недовольное лицо и настороженные глаза.
— Что вам угодно, мэ-эм? — спросила она нараспев с неуловимым оттенком наглости в голосе.
— Я хотела бы на минутку увидеть миссис Роджелл.
Горничная моментально поджала губы:
— Мадам ни для кого нет дома.
Люси приятно улыбнулась:
— Думаю, что меня она примет,— парировала она, проявив уверенность, которой на самом деле не ощущала. Щелкнув замком сумочки, она достала футляр для визиток, извлекла из него квадратик белого картона и протянула горничной:
— Пожалуйста, вот моя карточка.
Служанка прижала руки к бокам и чопорно ответила:
— Я не могу беспокоить мадам, она отдыхает.
Люси Гамильтон высокомерно вздернула подбородок:
— Я пришла сюда не для того, чтобы препираться со слугами. Немедленно передайте мою карточку миссис Роджелл.
Она шагнула вперед и сунула карточку прямо в физиономию служанки, так что та инстинктивно подняла руку и схватила кусочек картона. Горничная отступила и буркнула:
— Подождите здесь, я посмотрю.
Однако Люси не отступала:
— Я не собираюсь ждать на пороге.
Она прошла в холл, сунув сумочку подмышку. Горничная неохотно дала ей дорогу и шагнула в сторону, к арке, завешенной портьерами. Отдернув их, она неприветливо пробормотала:
— Можете здесь подождать, уж если вы так настаиваете.
Люси вошла в большую квадратную затененную комнату, по стенам которой тянулись книжные полки из темного ореха, уставленные книгами в таких же темных кожаных переплетах. Массивные стулья были обиты кожей. В дальнем углу спиной к Люси стоял какой-то человек. Он наклонился над портативным баром, и Люси услышала звук наливаемого коктейля. Человек был одет в светло-коричневые брюки и спортивную куртку из красно-желтой шотландки. Когда он обернулся, держа в руке бокал виски с содовой, Люси увидела, что это белокурый молодой человек лет тридцати с тонкими усиками и подозрительно ярким для своих лет румянцем. Он быстро улыбнулся, показав слегка выпирающие вперед нижние зубы, и воскликнул:
— Господи, надо же! Вы появились как раз вовремя, чтобы спасти меня кое от чего похуже смерти. Я имею в виду необходимость пить в одиночку и задолго до того, как солнышко зацепится за рею.
Голос у него был слабый и довольно высокий, но исполненный дружелюбия, как у заблудившейся дворняжки, которая только что услышала первое доброе слово за все время скитаний.
Он двинулся к Люси, его улыбка расплывалась все шире:
— Что бы вы ни продавали, я куплю целую кучу. Конечно, при условии, что вы сначала со мной выпьете. Меня зовут Марвин Дейл, знаете ли. Когда вам в последний раз говорили, что вы великолепны?
Люси не могла удержаться от улыбки:
— Я Люси Гамильтон, я пришла к миссис Роджелл. Немного рановато для спиртного, но если вы хотите быть покупателем, я ничего не имею против.
— Позвольте мне судить об этом,— он стоял близко от нее, и она рассмотрела, что глаза у него зеленовато-голубые. В них вспыхнули хищные искры, когда он дерзко ощупывал ее взглядом от красиво очерченных бедер до округлых икр и стройных лодыжек.
— Оч-чень изящно. Каждый участок, если позволите беглое поверхностное суждение при таком количестве затрудняющих решение одежд,— он взял ее под локоток и повлек к бару.— Конечно, рановато для выпивки, но слишком рано никогда не бывает. Это, кажется, Дороти Паркер сказала: «Хороша молодка, да лучше водка»?
