– Подковы мы проверяем, будьте уверены.
– Понятно. Теперь о Голубом доме...
– Нет.
– Мне он нужен на несколько дней.
– Двенадцать тысяч долларов. Я не собираюсь сдавать его на несколько дней. Не окупится даже стирка постельного белья.
– Вы часто сдаете его за такую цену?
– Нет. Первый раз.
– Послушайте, Тед...
– Я никогда не сдавал его раньше. И не хочу сдавать. Я назначил цену лишь потому, что вы обратились ко мне с такой просьбой. Не могу отказать другу.
– Ладно. Как друг, я соглашаюсь на вашу цену.
– Соглашаетесь?
– Да.
– Вот уж этого я от вас не ожидал.
– Проследите, чтобы кровати застелили чистыми простынями.
– Получается, что вы задолжали мне двадцать одну тысячу долларов.
– И что? Недели выпадают разные. То тратишь много, то мало.
– Когда я получу деньги?
– Утром. Четвертаками и десятицентовиками,
– К деньгам у вас почтения нет. Такое я замечал за вами и раньше, Флетч.
– Деньги незаменимы, когда возникает потребность высморкаться.
– Может, я загляну к вам, пока вы будете в Ки-Уэст. Я тут присмотрел пару скаковых лошадей. Есть о чем поговорить.
– Только не рассчитывайте на комнату в вашем доме, Тед. Боюсь, такой цены вам не потянуть.
– Пустяки, сниму номер в отеле. Я позвоню Лопесам. Они откроют вам дом. Вы приедете туда к вечеру?
– Да.
– Я скажу Лопесам, что вы не скупитесь на чаевые.
– Скажите. А Быстрому Демону пожелайте от меня хорошего аппетита.
Чтобы позвонить в третий раз, Флетчу не понадобилась кредитная карточка. Ибо он набрал номер аэропорта Форт-Майерса.
Мужчина, с которым разговаривал Флетч, трижды повторил, что Флетч заказывает рейс только в одну сторону, из Форт-Майерса в Ки-Уэст, без промежуточных посадок. Последнее, «без промежуточных посадок», прозвучало из уст мужчины угрожающе.
– Наркотиков на борту не будет, – заверил мужчину Флетч. – Можете не беспокоиться.
Открыв дверь, Флетч вошел в мини-маркет. За кассовым аппаратом сидела кубинка. На улыбку Флетча она не ответила, но произнесла назидательным тоном, без тени акцента: «Добрый день. В магазин надо входить в обуви».
– Подскажите мне, как добраться до полицейского участка, – попросил ее Флетч.
– Что-нибудь случилось? – кубинка озабоченно огляделась. – У вас неприятности?
Улыбка Флетча стала шире.
– Ну, разумеется.
Вестибюль полицейского участка напоминал автобусную остановку, где собрались отъезжающие в летний лагерь. Повсюду киношники и телевизионщики, в шортах, джинсах, теннисках, футболках, блузках, сандалиях, башмаках, теннисных туфлях, солнцезащитных очках, широкополых шляпах. Кожаные или пластиковые сумки, набитые необходимой для работы аппаратурой, свешивались с плеч или лежали у ног. Флетч надел мокасины прежде, чем войти в полицейский участок.
Местные журналисты – двое при галстуках – кучкой стояли посередине вестибюля, с микрофонами и переносными видеокамерами.
Флетч привалился к косяку входной двери.
Киношники и телевизионщики сторонились друг друга, хотя и не выказывали взаимной вражды. Они занимались разными видами деятельности, пусть и в одной сфере, а потому полагали себя членами двух конфессий на каком-то религиозном конгрессе. Братья по вере, молились они у своих алтарей.
Некоторые с любопытством посмотрели на Флетча, но ни одна из групп не признала его своим. Никто, однако, не собирался обращать Флетча в свою веру.
Увидел он в вестибюле и знакомые лица. Эдит Хоуэлл, она нынче играла пожилых женщин, матерей. Джона Хойта, тому давали сейчас роли отцов, бизнесменов, адвокатов, шерифов. Джона Мида, тот всегда изображал какого-нибудь мужлана, если тому находилось место в сценарии. Джерри Литтлфорд, исполнитель главной мужской роли, сидел на скамье у стены, в белых брюках и черной, обтягивающей торс, тенниске. Как хорошо спроектированный гоночный автомобиль, он и в неподвижности производил впечатление, что несется со скоростью триста километров в час. Казалось, ветер обдувает его мускулистую фигуру. Черная кожа буквально пульсировала от переполняющей его энергии. Темные глаза вбирали в себя весь вестибюль, замечая все, не упуская ни единой мелочи. Девушка в блузке, что увела от трейлера Мардж Питерман, сидела рядом с ним и грызла ноготь, уперевшись спиной в стену. Обратил внимание Флетч и на низкорослого, тощего мужчину с обветренным лицом, в шортах, чуть длиннее, чем у остальных. Ранее Флетч его не видел. А теперь заметил лишь потому, что и он, похоже, не принадлежал ни к одной из групп.
Конторка дежурного располагалась слева. У противоположной стены, между двух коричневых дверей, стоял столик секретаря. На одной двери висела табличка «НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ», на второй – «СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ».
Едва дверь с табличкой «СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ» начала открываться, видеокамеры взлетели на плечи, вспыхнули «юпитеры». Два журналиста в галстуках выступили вперед, держа перед собой микрофоны, словно священники, собравшиеся благословлять верующих. Остальные репортеры потянулись за ними.
Мокси Муни вышла не с гордо поднятой головой, но и не уставившись в пол. Смотрела она прямо перед собой, на всех вместе и ни на кого в отдельности. Переступила через порог и направилась к выходу. Грустная, озабоченная, никого не замечающая, несмотря на яркий свет и шум.
Где протискиваясь бочком, а где поработав локтями, Флетч пробился в первые ряды репортеров. Те вежливо мурлыкали: «Как вы себя чувствуете? Будут ли продолжены съемки „Безумия летней ночи?“
Вопрос Флетча прозвучал резко и громко, как пистолетный выстрел.
– Мисс Муни... вы убили Стивена Питермана?
Репортеры разом повернулись к нему, кто-то даже ахнул.
Мокси Муни вскинула на него сразу сузившиеся карие глаза.
– Вы убили Стивена Питермана? – повторил Флетч.
– Как тебя зовут, умник? – спросила она, сверля его взглядом.
– Флетчер, – ответил Флетч. И тут же добавил. – Вы можете звать меня Флетч. Если возникнет нужда обратиться ко мне.
Другие репортеры цокали языком и качали головой, выражая негодование наглостью коллеги.
А Мокси повернулась к камерам и ответила четко и ясно, глядя в объектив: «Я не убивала Стива Питермана».
Репортеры вновь забросали ее сочувственными вопросами: «Давно вы знакомы со Стивом Питерманом? У вас сложились близкие отношения?»
Вновь голос Флетча перекрыл всех.
– Мисс Муни... Стив Питерман был вашим любовником?
На этот раз, когда она посмотрела на Флетча, лицо ее перекосило от отвращения.
– Нет, он не был моим любовником.
– Что же вас с ним связывало? – не унимался Флетч.
– Сугубо деловые отношения. Он был моим менеджером. Вел все мои дела. Участвовал в работе над этим фильмом, – глаза ее закрылись, она глубоко вздохнула. – И он был моим другом.
Флетч подумал, что ему придется нелегко, выбираясь из толпы, когда на его плечо легла чья-то рука.
Он обернулся.
Низкорослый мужчина недобро смотрел на него.
– Не видел вас раньше. Кто вы?
– Ай-эм Флетчер <Читателям предыдущих романов сериала известно, что так произносятся инициалы Флетча. Одновременно по-английски эта фраза звучит, как «Я – Флетчер».>. «Глоубел кейбл ньюс».
– Из столицы, значит? Национальное информационное агентство, так?
– Вы уловили самую суть.
Из-за спины донесся вопрос: «Как вы думаете, связано ли убийство Питермана со случившейся ранее автомобильной аварией?»
Ответа Мокси Флетч не расслышал.
– Послушайте меня, мистер, – продолжал низкорослый репортер, – у нас так с людьми себя не ведут.
– Как, так?
– Эта молодая дама, – рука репортера с зажатой в ней диктофоном метнулась в сторону Мокси, – только что потеряла близкого друга. Вы это понимаете? И задавать ей те вопросы, что задали вы, просто неприлично.
– Откуда вы? – спросил уже Флетч. – Из ежемесячного журнала девочек-скаутов?
– Из Сент-Питерсберга <Сент-Питерсберг – крупный город в штате Флорида.>.
– Послушайте, господин хороший...
– Незачем мне вас слушать, – указательный палец репортера уперся в грудь Флетча. – Отстаньте от мисс Муни и забудьте об этой истории, а не то вам крепко достанется.
«Мисс Муни, вы верите, что есть люди, которые хотели бы помешать съемке этого фильма?», – донесся до него очередной вопрос.
Ответа Мокси он вновь не расслышал.
– С вашей стороны высказывать такое предложение просто неприлично, – ответил он низкорослому репортеру.
– Не стоит вам насмехаться над нами, мистер. Вы работаете на Юге, так что следите за своими манерами... слышите меня?
– В нашем деле, – назидательно ответил он низкорослому репортеру, – нет такого понятия, как не тот вопрос. Есть лишь не те ответы.
Выходя из вестибюля, Флетч услышал вопрос низкорослого: «Мисс Муни, вы когда-нибудь получали письма с угрозами?»
– Привет, – Мокси села на переднее сидение «линкольн-континенталя» и захлопнула за собой дверцу.
