— Говори, между нами не должно быть никаких тайн.
— Я удивляюсь, что вы предоставляете Снаттербоксу разыскивать и выслеживать преступление по пятнам крови на платье несчастной женщины. Ведь возможно, что он случайно нападет на верный след и тогда весь триумф окажется на его стороне.
Шерлок Холмс, взял с углового стола лоскут, который он вырезал из белого платья покойницы, теперь пестревший всеми цветами радуги, но, тем не менее, все-таки еще носивший ясный след бывшего на нем кровавого пятна.
— Я сделал над ним химическое исследование! — объяснил сыщик. — Будь спокоен, Снаттербокс не найдет следа!
— Вы так уверены в этом, начальник…
Шерлок Холмс улыбнулся, но ничего не ответил.
— А что же говорят о Снаттербоксе газеты?
— Они полны всяких таинственных намеков, что полицейский инспектор, уже напал на верный след преступления, что предстоят ошеломляющие разоблачения и т. п.
— Ну да! Это обычная тактика! Поживем — увидим! Настоящий криминалист должен уметь не только действовать, но и терпеливо выжидать. Кажется, звонили, Гарри?
Молодой сыщик бросился в переднюю и вернулся оттуда с пачкой писем.
Интересно было смотреть, как знаменитый сыщик разбирал свою корреспонденцию. Одного взгляда на письмо оказывалось достаточно, чтобы решить, достойно оно внимания, или нет. Отобрав неважные, а ненужные бросив в корзину, сыщик принимался за чтение тех, которые имели отношение к занимавшему его в данный момент делу.
Само собою разумеется, что сыщик получал массу писем, которые, отчасти с умыслом, а иногда и без всякого умысла со стороны корреспондента, могли навести его на совершенно ложный след. Вот эти-то письма Холмс считал самой большой опасностью для успеха дела, а поэтому всегда относился к каждому посланию с большой осторожностью.
На этот раз внимание Холмса сосредоточилось на одном писем; он долго читал и перечитывал его, наконец бросил на стол, лег на диван и стал о чем-то размышлять
Гарри Тэксон, воспользовавшись этим, взял письмо и, в свою очередь, прочел его.
«Милостивый государь!
Я видел в газете снимки двух трупов, найденных в плававшем по Темзе гробу; читал также объявление, которым все лица, знавшие покойных, приглашаются заявить об этом в редакцию данной газеты. Так как дама, сделавшаяся жертвою гнусного преступления, была мне хорошо знакома, и так как я мог бы сообщить кое-какие данные о ее личности и жизни, то решил отозваться на вышеупомянутое объявление.
Самый способ расследования дела, меры, принятые при этом, ясно доказывают мне, что за всем этим скрываетесь Вы, м-р Холмс, почему я и обращаюсь прямо к Вам. Если Вы найдете, что двести фунтов стерлингов слишком высокая награда за верные и основательные показания, — разорвите это письмо, в противном же случае приходите завтра утром, в десять часов, в северо-западный угол Гайд-парка, в Лондоне, где мы и переговорим. Вы узнаете меня по ярко-красной гвоздике в петлице».
Гарри положил письмо и пытливо посмотрел на своего начальника.
— Вы пойдете, м-р Холмс? — спросил он.
— Разумеется!
— И ожидаете какого-либо успеха?
— Без сомнения!
— Вы заплатите двести фунтов?
— А разве поимка такого мошенника не стоит этого?
— Значит, автор письма представляет для вас известный интерес?
— Да! Во-первых, интересно, что он вымогает у меня деньги за показание, которое я во всякое время могу вынудить у него и без них, если только ему действительно что-нибудь известно. Но это еще ничего. Почерк письма выдает в авторе человека нервно больного; как таковой он может представить особый интерес и с юридической точки зрения. Наконец, важно то, что он, зная о преступлении, в то же время не живет в Лондоне. Если же он может сделать хоть малейшее указание, где именно совершилось злодеяние, то этим сразу двинет меня на много вперед и сократит мою работу на целые недели, быть может, даже на целые месяцы.
Гарри взял конверт и посмотрел почтовый штемпель.
— Однако, письмо опущено в Лондоне! — сказал он. — На каком же основании вы заключаете, что автор живет не здесь? Ведь этого по почерку не узнаешь; я ничего не понимаю, начальник!
— Ты недостаточно внимательно читал письмо, Гарри. Неизвестный пишет: «Гайд-парк, в Лондоне». Человек, живущий в Лондоне, никогда не стал бы прибавлять к слову Гайд-парк название города. Если ты напишешь письмо и условишься с приятелем встретиться в каком-либо ресторане, общественном здании или парке, ты, наверно, не станешь прибавлять «в Лондоне», оно и так ясно само собою.
Гарри поднял брови.
Да! Это опять одно из тех необычайно остроумных и тонких психологических наблюдений, на которые способен только Шерлок Холмс. Кто, кроме него, сумел бы на основании такого, по-видимому, совершенно ничтожного обстоятельства, придти к заключениям, которые могут приобрести первостепенную важность для успешного решения дела?
Шерлок Холмс еще раз взял письмо.
— Оно опущено вчера, — заметил он.
На другое утро Шерлок Холмс и Гарри к назначенному часу были на месте встречи. Напрасно они прождали целых два часа, никакой субъект с красной гвоздикой так и не появился.
Шерлок Холмс с досадою отправился в обратный путь.
— С каким удовольствием я проучил бы этого обманщика! — проворчал Гарри, видя недовольное лицо своего начальника.
— То, что мы напрасно прогулялись, еще не такая беда, Гарри, — заметил Холмс, — но боюсь, что я лишился возможности получить очень важные и ценные для дела показания!
— Но отчего же, м-р Холмс? Мне кажется, что если бы человек, написавший письмо, действительно знал что-нибудь, он наверно пришел бы.
— И я не сомневаюсь, но дело то в том, что ему, быть может, помешали.
— Т.е. как? Неужели вы полагаете, что…
В эту минуту навстречу сыщикам прибежало несколько мальчишек-газетчиков, выкрикивая:
— Новая интересная история! Инспектор Снаттербокс напал на след! Загадочное преступление!
Гарри Тэксон купил газету и, отыскав сенсационную статью, прочел следующее:
«Сегодня инспектор Снаттербокс сдал в полицейскую больницу какого-то человека, которого подобрал в одном трактире со всеми признаками тяжелого заболевания. Несмотря на все расспросы, от него не удалось получить никаких ясных показаний. Он был, несомненно, тяжко болен, но, тем не менее, врачи никак не могли определить характера болезни. Больной умер вскоре после того, как его привезли. Предполагается преступление. Ожидаются объяснения от Шерлока Холмса, так как он был последним лицом, с которым покойник имел дело: по крайней мере, у него нашлась квитанция о получении двухсот фунтов стерлингов от Шерлока Холмса. Знаменитый сыщик, таким образом, за что-то уплатил ему двести фунтов; за что — это пока неизвестно. М-р Снаттербокс полагает, что покойный, был один из тех тайных агентов Шерлока Холмса, которых сыщик содержит целые тысячи во всех концах Лондона».
— Ну вот, — проворчал Гарри Тэксон, — опять наврал мошенник! Удивительный талант выдумывать небылицы!
Но Холмс, по-видимому, ничуть не рассердился на Снаттербокса. Он подозвал экипаж и поехал вместе с Гарри в полицейскую больницу.
Снаттербокс был еще там.
— Ну что вы скажете? — сейчас же спросил он Холмса, самодовольно ударяя себя в грудь. — Ведь я опять обнаружил преступление!
— Во-первых, вы никакого преступления не обнаруживали, — возразил Гарри, — вы даже не знаете, от чего этот человек умер, а во-вторых, я могу вам сообщить, что это наш 9786 агент, с которым мы прогуляли всю ночь. Холмс вчера только пригласил его. Каждому агенту, при поступлении на службу Шерлок Холмс сейчас же выдает двести фунтов задатку. Можете себе представить, как он богат!
Полицейский инспектор разинул рот.
— Черт возьми! Откуда же у Шерлока Холмса такая масса денег?
— Он получает их от одной готтентотской принцессы, по уши в него влюбленной и все еще надеющейся, что он когда-нибудь на ней женится!
Полицейский инспектор выругался, а Гарри Тэксон счел за лучшее поспешно отретироваться.
— Ну, этого болвана я проучил! — тихо сказал он Шерлоку Холмсу. — Больше о наших агентах он, вероятно, никогда не станет говорить!
Шерлок Холмс уже успел осмотреть труп и установить, что смерть последовала от отравления.
— Вы нашли этого бедняка в каком-то трактире, где он прокучивал полученные от меня деньги? — обратился он к Снаттербоксу.
— Совершенно верно. Я день и ночь брожу по всему Лондону, разыскивая след преступления, которое так занимает и вас и меня, и вот, в Попларе, вблизи самого дока, я нашел этого человека на улице, перед трактиром, в котором он, по-видимому, провел ночь.
— Вы, конечно, сейчас же навели справки и, по всей вероятности, узнали где он живет? Я еще вчера был у него на квартире и мне, признаюсь, крайне неприятно, если бы это сделалось известно в публике. Вы понимаете меня, м-р Снаттербокс?
