Но та не ответила, а быстро пошла в сторону соседнего номера, Майкл за ней. Тим Рурк, увидев их удаляющиеся спины, оторвался от стены, распутал скрещенные ноги и последовал за ними. Вставляя ключ и открывая дверь, мисс Лалли успела объяснить Майклу:
— Эти два номера имеют общую ванную. Я здесь печатаю. Мисс Мортон всегда снимает два номера с общей ванной, если нет свободного «люкса».
Дверь открылась, и они вошли. Одна из двух одинаковых кроватей в номере была отодвинута и на ее месте стояли столик с пишущей машинкой, металлический стеллаж и две тумбочки, заваленные вырезками из каких-то рукописей, исписанными листками и стопками чистой машинописной бумаги. Тут же рядом стояла высокая напольная пепельница на подставке, доверху наполненная окурками, а в урне для мусора и повсюду на полу валялись скомканные и, очевидно, ненужные страницы.
— Ванная — там, — шепотом сказала мисс Лалли и кивнула в сторону открытой двери. Она снова сняла очки, и теперь ее круглые черные глаза выражали откровенный испуг. — Мисс Мортон никогда не запирается изнутри. Пожалуйста, прошу вас, если только все в порядке, — не говорите, что это я вас привела. Она страшно рассердится.
Майкл Шейн, перед тем как войти в номер к журналистке, еще раз взглянул на секретаря. «А ведь она и впрямь боится ее гнева», — удивился он про себя и с мыслью: «А что же это за женщина такая — Сара Мортон?» — вошел в отделанную кафелем ванную комнату и включил свет.
Рурк не отставал ни на шаг. Майкл постучал, но ответа не последовало. Тогда он повернул ручку, и дверь в двадцать второй легко открылась.
Сара Мортон лежала на полу рядом с кроватью. В горле ее зияла большая резаная рана, кровь из нее растеклась липкой лужей под головой и плечами по дорогому ковровому покрытию.
Первым ощущением Майкла Шейна было острое разочарование: теперь ему так никогда и не придется узнать, что же за женщина была эта Сара Мортон.
ГЛАВА 2
Один совет для реформаторов
Шейн и Рурк стояли бок о бок в дверях комнаты, боясь пошевелиться. Из-за другой двери — той, что выходила в коридор, — донесся напряженный, сдержанный шепот Беатрис Лалли.
— Она… ее там нет, правда?
Ткнув Рурка локтем под ребро, Майкл попятился назад. Рурк развернулся и на полусогнутых медленно последовал за Майклом.
Шейн уже пришел в себя и теперь давал указания Рурку:
— Уведи мисс Лалли в ее комнату, Тим. Работать надо четко, времени мало. И чтобы никаких ошибок. Когда будете у нее в комнате, можешь все объяснить, но ради Бога — потише, без лишнего шума. Я подойду через три минуты.
Не говоря ни слова, Рурк взял девушку под руку и вывел из номера. Шейн смотрел им вслед. Он не ждал, что репортер что-то ему скажет, просто стоял и смотрел: они работали вместе уже многие годы, и Майклу вдруг вспомнилось, что три года назад Рурк получил пулевое ранение, от которого так полностью и не оправился.
Заперев дверь двадцатого номера изнутри, он вернулся в комнату, где лежала убитая, встал справа от тела — там ковер испачкался кровью меньше всего, — и долго смотрел на жертву.
На Саре Мортон был зеленый халат со свободно распахивающимся низом и очень глубоким вырезом. Вытекшая из раны кровь запеклась между упругих грудей, золотистый поясок, обхватывающий изящную талию, был чист, и его украшенная зелеными, красными и голубыми камнями пряжка сверкала в свете висящей под потолком люстры. Короткие рукава с буфами не скрывали красивых, вызывающе закинутых рук. На них крови не было.
Взгляд Шейна скользнул по правой руке от плеча к запястью и остановился на маленьких платиновых часиках с циферблатом, отделанным крошечными бриллиантиками. Стараясь не попасть в темно-красную лужицу свертывающейся крови, Майкл опустился на одно колено. Миниатюрные стрелки часов показывали две минуты девятого. Шейн нахмурился. По его часам времени было уже девять ноль пять; он склонился еще ниже и приложил ухо к часикам Сары Мортон — к его немалому удивлению, они ровно тикали.
Майкл почувствовал, что начинает сердиться. Разница почти в час, что же это может значить? Если ее часики действительно отставали, то время в записке указано неверно: она писала ее не в шесть тридцать, как думала, а в полвосьмого. Неужели она могла так быстро написать ее, запечатать в конверт и отнести на почту?
Решив, однако, что это подождет, он принялся изучать клочок торчащей из плотно сжатых пальцев зеленоватой бумажки. Даже не дотрагиваясь до нее, он понял, что в кулаке у женщины зажата вторая половинка пятисотдолларовой банкноты.
Майкл качнулся на каблуках назад, с лица у него капал пот. Мертвая, Сара Мортон бросала вызов: вот она — вторая половинка, пойди соедини ее с той, что пришла заказным письмом. Она говорила с ним, и слова ее звенели в тишине комнаты.
Ну что, Майкл Шейн? Видишь, я обращаюсь к тебе в минуту своей смерти и говорю то, чего не сказала в письме.
Достав носовой платок, он вытер лицо, а затем тыльной стороной ладони коснулся ее щеки. Тело уже остыло. Комнатная температура. Следовательно, Сара Мортон мертва уже по меньшей мере час.
Майкла озадачила рваная рана на шее. По количеству вытекшей крови ясно, что одним смертельным ударом рассекли шейную вену, но края разреза были какие-то неровные, а посредине виднелось темное углубление. Как будто убийца пользовался тупым инструментом или же, напротив, — очень острым, но перед тем, как вынуть, повернул его в теле жертвы с дьявольским изуверством.
Шейн рывком поднялся на ноги и подошел к той двери, что выходила в коридор. Она была заперта на защелку, и это означало только то, что убийца — неважно, как он вошел, — вышел через соединяющую два номера ванную комнату.
Обернувшись от двери, он еще раз, стараясь ничего не упустить, внимательно осмотрел комнату. Все в порядке, разве что примятая постель говорила о том, что хозяйка номера в нервном ожидании звонка пыталась прилечь и успокоиться. Никаких следов борьбы. Либо убийца, проникнув из тысяча четыреста двадцатого, застал ее врасплох, либо она сама впустила его, не подозревая о грозящей опасности.
Странно, ведь, судя по письму, Сара Мортон ощущала себя в последние дни на волосок от смерти. Это подтверждается и ее отказом впустить к себе в номер даже секретаршу.
У окна напротив двери стоял невысокий металлический столик, а на нем — готовая к работе портативная пишущая машинка. Держа руки за спиной, Шейн пересек комнату и склонился над разбросанными по столику бумагами. Рядом с пишущей машинкой лежала распечатанная пачка почтовой бумаги и конверты, по другую сторону — свернутая «Майами Геральд» за вчерашнее число, придавленная сверху парой длинных острых ножниц — таких, которыми обычно пользуются редакторы, когда делают вырезки.
Ножницы, однако, были необычные. Их ручки были отлиты из золота и украшены искусной гравировкой, говорящей о руке большого мастера, а кончики лезвий так хорошо заточены, что Майкл внутренне содрогнулся, вспомнив зиящую дыру в горле Сары Мортон. Ножницы казались новенькими и чистыми, но если убийца использовал их в качестве оружия, то ребятам из отдела убийств будет нетрудно установить это с помощью химической экспертизы.
Кроме того, на столике стоял телефон, перенесенный со своего места на тумбочке между кроватями, а рядом с ним — блокнот для пометок. Увидев на верхней отрывной странице свое имя с приписанным ниже рабочим телефоном, Майкл поежился. Только имя и номер, остальная часть листка была исчеркана каракулями, сделанными, вне всякого сомнения, бессознательно, в состоянии крайнего возбуждения.
Он уже протянул было руку, чтобы вырвать листок, но передумал, решив, что полиция должна увидеть все как есть. Это будет ему же на пользу. Снова взглянув на часы, Майкл понял, что пора уходить и, протерев по пути через ванную все дверные ручки носовым платком, выскользнул в коридор. Убедившись, что защелка входной двери номера сработала, он поспешил в комнату мисс Лалли.
Дверь Майклу открыл Рурк. Секретарша сидела на краю большой двуспальной кровати. Как только репортер снова подсел к ней, ее голова опустилась на его худое плечо; Рурк обнял ее и прижал к себе. По лицу девушки неудержимо текли слезы, а по растерянному взгляду Рурка было ясно, что все его попытки утешить плачущую женщину успеха не имели.
Прикрыв за собой дверь, Шейн подошел к кровати, криво усмехнулся Рурку и очень официально обратился к его подопечной:
— Мисс Лалли!
Девушка вздрогнула и подняла на Майкла мокрые смолисто-черные глаза. Очки ее лежали на кровати, Рурк всунул ей в руку свой платок, и она послушно высморкалась и вытерла щеки.
— Мисс Мортон мертва, — Шейн говорил медленно, выговаривая каждое слово. — Это произошло не позднее, чем час тому назад, возможно и раньше. Мы для нее можем сделать сейчас только одно. Вам необходимо взять себя в руки.
