- В полночь у меня самолет,- холодно заметил Шейн.- Вы хотите, чтобы я договорился обо всем за вас?
- Если можно,- тихо ответила она.- Верните ему деньги, возьмите мою расписку и разорвите ее. Вы можете позвонить мне, чтобы дать знать, что все в порядке?
Шейн небрежно кивнул головой. Вряд ли у нее прибавится спокойствия, если он объяснит ей, что, не имея ничего общего с подобного рода делами довольно длительное время здесь, в Майами, он практически не в состоянии так быстро найти скупщика, который выложил бы ему нужные десять тысяч долларов за это ожерелье. Он сказал:
- Считайте, что я взялся за это дело. Куда я смогу вам позвонить?
Она назвала ему номер телефона в доме на Бич.
- Он есть в телефонной книге. Лесли П. Хадсон. Шейн записал номер.
- Если останется что-то сверх той суммы, которую я смогу выручить, я пошлю ее вам по почте, прежде чем уеду из города.
- Нет! - воскликнула она.- Оставьте ее у себя. Для меня это единственный способ расплатиться с вами.
Шейн небрежно ответил:
- О'кей!
- Я чувствую такое облегчение,- сказала она.
- Я мог бы сходить к вашему мужу,- сказал он спустя некоторое время после того, как в комнате установилась тишина.- Возможно, он выслушает меня. В конце концов, игра в карты не такой уж большой грех, и если у него много денег...
- Нет! - Она сидела, напряженно выпрямившись, и дрожала.- Обещайте мне, что не сделаете этого, Майкл. Вы его не знаете. Он очень строг и терпеть не может ничего подобного. Он просто не поймет. Обещайте, что сразу пойдете в Плэй-Мор клуб и заплатите Барбизону, как только вам удастся раздобыть деньги, и заберете расписку.
- Ну хорошо,- согласился он.- Если вы так хотите.- Он допил остатки коньяка и поднялся.
Кристина быстро встала и подошла к нему с протянутыми руками. Она положила их ему на плечи, пылко сказала:
- Не знаю, что бы я сделала без вашей помощи, Майкл. Я уже была готова к тому... к тому, чтобы сделать с собой нечто ужасное, когда прочитала в газете, что вы в Майами.- На мгновение ее пальцы крепко сжались на его плечах, и она прижалась к нему. Затем она отвернулась, сдерживая рыдание, и выбежала из комнаты.
Шейн стоял неподвижно, опустив длинные руки, и смотрел ей вслед. Его вытянутое лицо стало хмурым. Он подождал, пока не закрылась дверь и пока не услышал, как остановился лифт, чтобы спустить ее вниз. Потом он угрюмо повернулся и взял со стола жемчужное ожерелье. Он пересек комнату, включил торшер и стал внимательно смотреть на жемчужины, переливающиеся в потоке яркого света.
Складка между бровями резче обозначилась, придав его лицу угрюмое выражение. Это была подлинная фамильная ценность. В этом не было сомнения. Сейчас, когда цены на рынке драгоценных камней были непомерно велики, эта вещь стоила целое состояние. Арнольд Барбизон будет просто счастлив обменять расписку стоимостью десять тысяч долларов за эту нитку жемчуга.
Он отправился на кухню, открыл холодильник и криво усмехнулся, глядя на листья салата. Однажды он уже использовал их в качестве места, где прятал другую нитку жемчуга, принадлежавшую Филис Брайтон. Он вернул ей жемчуг после того, как дело было закончено, и она убедилась в том, что не убивала свою мать.
Он положил жемчужины на дно холодильника и тщательно накрыл их листьями салата. Возвращаясь в гостиную, он взял шляпу и спустился в вестибюль, чтобы купить вечернюю газету.
ГЛАВА 2
СТАРЫЕ ЛИЦА-НОВЫЙ УГОЛ ЗРЕНИЯ
Вернувшись к себе и развернув газету, Шейн обнаружил на второй странице сообщение об убийстве миссис Белтон в Новом Орлеане, о котором он уже знал от Люси. Устроившись поудобнее, он очень внимательно и со все возрастающим интересом прочитал все, что стало известно прессе об этом деле.
Миссис Белтон представала перед читателем как "молодая, интересная особа", жена Джейсона Т, Белтона, новоорлеанского промышленника и спортсмена. Ее тело было обнаружено в задней комнате дешевого ресторанчика в подвальном помещении во французском квартале, весьма сдержанно описанного как "ночной клуб для низших слоев общества, который славился своими свободными нравами и в числе завсегдатаев которого находились как негры, так и представители белой расы". В момент обнаружения тело миссис Белтона лежало на голом деревянном полу без каких-либо видимых признаков насилия. На ближайшем столе лежали разнообразные "любопытные предметы", предположительно являющиеся атрибутами шаманства.
В тот вечер миссис Белтон рано ушла из дома, с молодым деловым компаньоном своего мужа, которого так и не нашли к тому моменту, когда сообщение об убийстве поступило в газету. Никто не знал, почему она выбрала именно этот ресторанчик во французском квартале; и никто из посетителей или сотрудников ресторанчика не мог опознать ее. Капитан Дентон из полицейского участка, расположенного в этом квартале, сказал репортерам, что к делу будут привлечены все, кто находился в ресторанчике в тот вечер, и официально заявил, что на допрос могут быть вызваны многие известные в обществе люди.
В целом, размышлял Шейн, отложив в сторону газету, дело об убийстве миссис Белтон имело много привлекательных сторон. Это был именно тот случай, за который стоило ухватиться. К тому же нельзя было упускать шанс лишний раз утереть нос капитану Дентону.
Он вынул из кармана телеграмму Люси и вновь принялся внимательно изучать ее. Договор на тысячу долларов был не самым последним заманчивым моментом этого дела.
Его пребывание в Майами подходило к концу. Некоторое время он смотрел на стул, где только что сидела Кристина Хадсон. Он вспомнил ужас, застывший в ее глазах, и ее голос. Слегка повернув голову, он уперся взглядом в заголовки газет, возвещающих о новоорлеанской истории, связанной с убийством миссис Бентон. Он поднялся и начал ходить взад и вперед по комнате. Находясь в нерешительности, он нахмурился, отчего складка между бровями стала еще более глубокой.
Оказавшись на кухне, он направился к холодильнику, раздвинул листья салата и стоял так, уставившись на влажную, тускло поблескивающую нитку жемчуга. Плотно сжатые губы вытянулись в суровую, твердую линию. Он закрыл дверцу холодильника и прошествовал в гостиную.
Он налил немного напитка и осушил его залпом, затем с угрюмым видом достал пустой кожаный саквояж, поставил его на стол и начал небрежно засовывать в него вещи, которые брал с собой, отправляясь в отпуск в этот Волшебный город. Отсутствующий взгляд и выражение лица говорили о том, что он погружен в мысли, которые блуждали где-то далеко от того, чем были заняты его руки.
Он почти закончил складывать багаж, когда неожиданно распрямил плечи и быстро пошел к телефону. Он позвонил в аэропорт, чтобы проверить, осталось ли за ним то место, которое забронировала Люси Хамильтон на самолет, вылетающий в Новый Орлеан в полночь. Удостоверившись, что все в порядке, он спросил:
- Когда следующий рейс в Новый Орлеан?
Ему ответили, что следующий самолет отправится в Новый Орлеан на следующий день в полдень. Не вдаваясь в подробности, он поинтересовался, нельзя ли поменять забронированный на ночной рейс билет на место в самолете, вылетающем в полдень. После короткой паузы ему сообщили, что это вполне возможно, но компания не может гарантировать свободное место на дневной рейс.
- И все-таки я попытаюсь,- сказал Шейн и повесил трубку, затем вновь поднял ее и попросил соединить его с Уэстерн Юнион. Когда связь была налажена, он сказал: - Я хочу послать телеграмму в Новый Орлеан мисс Люси Хамильтон.- Он назвал новоорлеанский адрес и продиктовал текст:
"Отправление задерживается до завтрашнего полудня. Ни в коем случае не отказывайтесь от договора. Любыми средствами удержите Белтона до моего прибытия. Майкл".
Капли пота поблескивали в глубоких морщинах на его лице, когда он закончил разговор и повесил трубку. Он вытер лицо, налил еще немного коньяка и, наклонив голову назад, резким движением опрокинул содержимое бокала в рот. Затем взял в руки шляпу. Он оставил свой частично упакованный саквояж на столе и вышел. Он направился вверх по Флэглер Стрит и, пройдя полквартала от Бискайнского проспекта, нашел свободное такси. Он сел в него и сказал:
- Плэй-Мор клуб на побережье.
Плэй-Мор клуб представлял собой величественное здание, бывшее некогда частным владением, севернее семьдесят девятой улицы на океанском побережье. Территория вокруг него, окруженная высокой стеной из природного камня и цемента, составляла двадцать акров земли. Проникнуть туда можно было сквозь массивные ворота с аркой. У входа в здание зазывно вспыхивала красно зеленая неоновая вывеска, приглашающая прохожих заглянуть внутрь.
За высокими стенами скрывался прекрасно распланированный участок земли с зелеными лужайками, поросшими сочной зеленой травой и тропическим кустарником, мягко освещаемым разноцветными прожекторами, которые были укрыты от постороннего взгляда листьями высоких пальм. Широкая подъездная аллея и ряды частных кабинок для раздевания окаймляли побережье. Когда такси, в котором ехал Шейн, остановилось у покрытого навесом входа, одетый в шикарную униформу швейцар открыл дверцу машины. Шейн дал водителю щедрые чаевые и направился вверх по каменным ступеням. Он оказался в фойе, где оставил свою шляпу. Повернув налево, он спустился на несколько ступеней вниз и по коридору прошел в длинную, тускло освещенную комнату для коктейлей.
