Я поверил помощнику шерифа на слово. Дело свое он знал.
- Пойдем, я что-то тебе покажу, - сказал он и повел меня к кучке пепла.
Нечего было там показывать. Он хотел поговорить со мной так, чтобы итальянец не слышал.
- По-моему, с ним все в порядке, - сказал Пейджет, - но будет лучше, если я малость задержу его, чтобы убедиться. Этот участок дороги несколько в стороне от его дома, а кроме того, что-то малый запинался, когда объяснял, как оказался здесь. Возможно, ничего особого. Все местные итальянцы потихоньку торгуют вином; возможно, именно с этим и связано появление тут Кереджино. Так или иначе, но я задержу его на день-другой.
- Ладно, - согласился я. - Твоя территория, ты знаешь здешних людей. А нельзя ли пошарить по округе? Может, кто-нибудь что-то заметил? Видел кабриолет... или что другое.
- Пошарю, - пообещал Пейджет.
- Отлично. В таком случае я возвращаюсь в Сан-Франциско. Ты останешься возле трупа?
- Да. Возьми мой форд и поезжай в Кноб-Вэлли. Расскажешь Тому, что тут и как. Пусть приедет сам или пришлет кого-нибудь. Итальянца я задержу здесь.
В ожидании поезда из Кноб-Вэлли я позвонил в агентство. Старика не было. Рассказал одному из сотрудников, как обстоят дела, и попросил, чтобы он как можно скорее передал эти сведения шефу.
Когда я вернулся в Сан-Франциско, то застал всех в агентстве. Альфреда Бэнброка с мертвым, как камень, розово-серым лицом. Его седого и румяного адвоката. Пата Редди, развалившегося в кресле. Старика с его добродушными глазками за стеклами очков в золотой оправе и с мягкой улыбкой, скрывающей тот факт, что пятьдесят лет работы детективом выжали из него все чувства.
Никто не произнес ни слова, когда я вошел. Я сказал то, что должен был сказать, так коротко, как только мог.
- Таким образом, та другая женщина... та, которая убила Рут, была?..
Бэнброк не закончил вопрос. И никто на него не ответил.
- Я не знаю, что там произошло, - произнес я после затянувшейся паузы. - Ваша дочь поехала туда с кем-то, кого мы не знаем. Может быть, она была убита до того, как там оказалась. Может, ее...
- Но Мира! - Пальцы Бэнброка рвали ворот рубашки. - Где Мира?
Я не мог ответить. Ни я, ни кто-либо другой.
- Вы поедете теперь в Кноб-Вэлли? - спросил Бэнброк.
Я не сожалел о том, что не могу поехать.
- Нет. Нужно кое-что сделать здесь. Я дам записку для шерифа. Хотелось бы, чтобы вы хорошенько рассмотрели кусочек фотографии, который нашел итальянец... может, вспомните этот снимок.
Бэнброк и его адвокат вышли.
Редди раскурил одну из своих отвратительных сигар.
- Мы нашли автомобиль, - заявил Старик.
- Где он был?
- В Сакраменто. Его оставили в мастерской в пятницу вечером или в субботу утром. Фоли поехал, чтобы заняться. А Редди обнаружил новый след.
Пат, окруженный клубами дыма, кивнул.
- Сегодня утром к нам пришел владелец ломбарда, - сказал он, - и сообщил, что Мира Бэнброк и еще одна девушка были у него на прошлой неделе и оставили много вещей. Они назвались вымышленными именами, но он клянется, что одной из них была Мира. Он узнал ее, как только увидел фотографии в газете. Женщина, бывшая с ней, - не Рут, а какая-то маленькая блондинка.
- Миссис Коррелл?
- Ага. Обдирала вряд ли согласится присягнуть, но, мне кажется, именно так. Часть драгоценностей принадлежала Мире, часть - Рут, а часть - еще кому-то. То есть, мы не можем пока доказать, что вещи принадлежали миссис Коррелл... но докажем.
- Когда это произошло?
- Драгоценности они сдали в ломбард в понедельник, перед отъездом.
- Ты виделся с Корреллом?
- Угу. Я много ему наболтал, но мало из него вытянул. Говорит, что не знает об исчезновении драгоценностей жены, и это его не касается. Драгоценности принадлежали жене, говорит он, и она могла делать с ними что угодно. Я не назвал бы его очень любезным. Лучше пошло дело с одной из горничных. Она рассказала, что на прошлой неделе несколько побрякушек миссис Коррелл исчезло. Вроде бы госпожа одолжила их на время приятельнице. Завтра я покажу горничной те вещи из ломбарда, может, она сумеет опознать их. Больше она ничего не знает... вот разве что: миссис Коррелл на какое-то время в пятницу вышла из кадра... в день отъезда сестер Бэнброк.
- Что значит "вышла из кадра"? - поинтересовался я.
- Она вышла из дома утром и вернулась только в третьем часу ночи. Муж устроил ей скандал, но она так и не сказала, где была.
- Интересно. Это могло что-то значить.
- А кроме того, - продолжал Пат, - Коррелл вспомнил, что у жены есть дядя в Питтсбурге, который спятил, и миссис Коррелл жила в страхе перед возможностью душевного заболевания. Разве не любезно со стороны Коррелла, что он наконец согласился поднапрячь память?
- Очень мило, - согласился я, - но нам его откровенность ничего не дает. Она даже не свидетельствует о том, что он что-то знает. Предположим, что...
- К черту предположения! - воскликнул Пат, вставая и поправляя шляпу. Твои предположения меня не касаются. Пойду домой, съем ужин, почитаю Библию и завалюсь спать.
Так он, пожалуй, и поступил. Во всяком случае, из агентства вышел.
Собственно, все мы могли бы без хлопот провести следующие три ночи в постелях: ни одно место, которое мы посетили, ни один разговор - ничто не внесло в дело новизны. Мы были в тупике.
Стало известно, что кабриолет оставила в Сакраменто Мира Бэнброк, а не кто-либо иной, но осталось тайной, куда она затем подалась. Убедились мы, что часть драгоценностей, сданных в ломбард, принадлежала миссис Коррелл. Автомобиль из Сакраменто перегнали в Сан-Франциско. Миссис Коррелл похоронили. Газеты нашли другие тайны, а мы с Патом Редди копали, копали и ни до чего не могли докопаться.
Следующий понедельник принес мне ощущение, что я дошел до предела своих возможностей. Теперь я мог только сидеть и ждать, пока объявления, которыми мы облепили всю Северную Америку, принесут какие-то результаты. Редди был откомандирован на выполнение других заданий. Я не бросил дело, поскольку Бэнброк просил меня, чтобы я не щадил сил, пока существует хотя бы тень надежды. Но к понедельнику я исчерпал все ресурсы.
Перед тем, как отправиться в контору Бэнброка, чтобы заявить ему, что я абсолютно беспомощен, я зашел во Дворец Правосудия. Решил обменяться с Патом Редди несколькими словами, прежде чем уложить наше дело в гроб. Пат сидел, склонившись над письменным столом, и писал отчет.
- Ну, как успехи? - приветствовал он меня, отодвигая папку и посыпая ее пеплом своей сигары. - Как продвигается дело Бэнброка?
- Вообще не продвигается, - признался я. - Поверить не могу, что, имея в своих руках столько данных, я застрял намертво! Должна же быть какая-то разгадка! Нужда в деньгах перед одним и другим несчастьем, самоубийство миссис Коррелл, когда я спросил ее о девушках, тот факт, что она сожгла какие-то вещи перед смертью, уничтожая что-то до или сразу после смерти Рут...
- А может, все затруднения в том, что ты никудышный сыщик? предположил Пат.
- Может быть.
После его оскорбительного замечания мы несколько минут курили молча.
- Видишь ли, - изрек наконец Пат, - между исчезновением сестер Бэнброк и смертью Рут, с одной стороны, и самоубийством миссис Коррелл, с другой, необязательно должна существовать связь.
- Необязательно. Но наверняка есть связь между исчезновением девушек и смертью одной из них. А прежде чем несчастье произошло, существовала связь... в ломбарде... между поведением девушек и миссис Коррелл. Если связь состоит в том... - Я не закончил фразу, потому что в голове у меня зароились мысли.
- Что случилось? - спросил Пат. - Язык отнялся?
- Слушай! - Я был полон энтузиазма. - Я знаю, что случилось с тремя женщинами. Если бы можно было добавить еще кое-что к нашему букету!.. Так вот, мне нужны фамилии всех женщин и девушек в Сан-Франциско, которые в течение минувшего года были убиты или совершили самоубийства, или пропали без вести.
- Думаешь, что дело может оказаться групповым?
- Думаю, что чем больше связей мы сумеем обнаружить, тем больше получим путей для поиска. Не может быть, чтобы все они вели в никуда. Сооруди такой список, Пат!
Мы потратили на составление списка вторую половину дня и большую часть ночи. Он был огромен и выглядел, как часть телефонной книги. Много всякого произошло в городе в течение года. Часть, касающаяся исчезнувших жен и дочерей, оказалась самой большой, потом шли самоубийства, но даже самая маленькая часть - убийства - вообще-то тоже была не короткой.
Сведения полиции позволили вычеркнуть фамилии совершенно посторонних в нашем деле лиц. Оставшихся мы разделили на две группы: с большей или меньшей вероятностью участия в нашем деле. Даже после этого первая группа была больше, чем я надеялся. В ней насчитывалось шесть самоубийств, три убийства и двадцать одно исчезновение.
Редди занялся другой работой. Я сунул список в карман и начал обход.
