– Видишь ли, дорогой мой… Слишком много «но», от которых очень дурно пахнет. Я понимаю, прямых улик нет, но мы не в суде и не в милиции. Это ведь твои принципы – виновный должен быть наказан даже при отсутствии доказательств. Совершил – получи… Да? Так кажется? Прецеденты были.
– К чему эти разговоры, Тимур Львович?
– К тому, что надо искать выход из сложившейся ситуации. Крайне неприятной ситуации, хочу заметить. Может, не столько для тебя, сколько для нас. Служба безопасности не справляется с возложенными на нее обязанностями. Банк несет убытки, подрывается репутация, страдает престиж. А из-за чего? Из-за того, что какой-то охранник Ларин не выполняет своих функций охраны.
Тимур – демагог. Любит издалека заходить.
– Попросили, видишь ли, за «Беломором» сходить. Сказки для прокурорских следователей. Они-то с удовольствием твои россказни заглотили. Дальше копать не надо. «Глухарь» и «глухарь». А мы-то трезво смотрим на вещи.
Это он к чему? Хочет сказать, что в прокуратуре все пьют? Пьют, но не все.
– Но меня действительно Леха попросил.
– К сожалению, это всего лишь слова. Твои слова. Кто-нибудь еще слышал?
– Ну, Лизка могла слышать.
– Увы. Не слышала.
– Но «Беломор»-то я спрашивал. И в киоске, и в гастрономе.
– Все верно, дорогой мой, все верно. Очень хорошая обстава. Железное алиби. Хотя никто и не утверждает, что стрелял именно ты. Я всего лишь подозреваю, что ты знаешь, кто это мог сделать. Мы подозреваем. Я говорил с Шамилем. Его-то байка с «Беломором» просто рассмешила.
– Я вообще не должен был вчера работать. Вон, Юра попросил.
– К сожалению, это еще одно очко не в твою пользу. Ты бы лучше не заикался о Юрке. Во сколько он позвонил?
– В восемь примерно.
– И что, с восьми у тебя не было времени, чтобы воспользоваться представившейся возможностью? А момент выбран крайне удачно. И сумма завтра большая будет, и Юрик позвонил. Замечательно.
Во ведь как повернул. Лихо. А Лизка, сучка, где не надо, всегда ухо сунет, а тут не слышала. И с чего это вдруг о Шамиле Тимур вспомнил? Хотя понятно. «Крыша». «Крыша» решает все. Казнить или миловать. Даже Алехин, так, номинал. Штатная единица. Шамиль, вот кто здесь хозяин. И Тимур с Валериком, и офис этот пестрый – для номинала, не более. Потому что должны быть. Как везде. Так что зря, Тимур Львович, вы по компьютеру пальчиками бегаете и свою значимость-силу показываете. Не убеждает.
– Значит, вот что мы порешим…
Опять мы. И уже порешить собрались. Ну ладно, слушаем дальше…
– Деньги надо вернуть.
– Да, хорошо бы.
– Зря шутишь. Не в твоем положении хохотать. Деньги надо вернуть тебе. Срок – месяц, потом начнут капать проценты. Сумму знаешь?
Пальчики оторвали листик с липкой кромкой, и «паркер» вывел число.
– Для памяти.
Я сосчитал нули:
– Это нереально.
– Проблемы появляются у того, кто их создает. А ты что, справочкой из ментуры отделаться хотел? Так нам она не нужна. В нарсуд с иском на тебя не пойдем и ревизорам государственным отчитываться не собираемся. Через месяц деньги должны быть здесь. И учти, мы идем на большую уступку.
Хорошенькая уступка. Вернуть почти тридцать «лимонов» за месяц. Я же не Рокфеллер.
Валерик, сидевший у окна и все это время молчавший, понял мои легкие финансовые затруднения и как бы невзначай подсказал:
– У тебя ведь квартира имеется…
И тут я задал самый остроумный за всю беседу вопрос:
– А жить я где буду?
Но он не понял моего тонкого юмора и абсолютно спокойно заявил:
– Поменяйся на коммуналку, переезжай в Крым или к этой своей Соколовой.
Все просто, как сметана. Почему сметана? От Женьки нахватался.
– И учти, – продолжал Валерик, – никто не собирается бегать за тобой и напрягать. Время паяльников и утюгов кончилось.
Ага, вот, значит, зачем они мне компьютер показывали. Никуда ты, Ларин, от нас не денешься. И Вика, и родители в Крыму. И честолюбив, и правительственных наград не имеешь. Все знаем. Если что, достанем. Да, влип. Вчера Шурик Антипов на мозги капал, даже в камеру посадил на три часа. Сидел, надписи рассматривал: «Бей легавых сук», «Маша плюс жопа равно любовь», ну и все в таком духе. Но с Шурика взятки гладки. Он больше для самоуспокоения трепыхается – мол, отработали на причастность. А эти?… Им эта причастность до фонаря. Им бабки вынь да положь. А то…
– Я свободен?
– Конечно, дорогой.
Пальчик легким щелчком сбил пылинку с рукава.
Я встал и двинулся к двери.
– Не забудь, Ларин, – бросил напоследок Валерик, – коли что случится, тебя ждет праздник. Праздник цвета давленых клопов…
В холле, за дверьми тимуровского кабинета я столкнулся с Юриком.
– Ты ж понимаешь, Кирюха, я не специально, – слегка заикаясь, замямлил он. – Кто ж знал?
Он всегда заикается, когда волнуется. Это не упрек, естественно. Юрику, честно говоря, не позавидуешь. И заикается, и астматик. Постоянно с ингалятором – штучкой такой, в рот пшикать.
– Понимаю, Юрик, понимаю…
– Ты смотри, если надо будет, я тебя всегда подменю. Если б не теща…
У подъезда рядок иномарок. «БМВ» Шамиля тоже здесь. Банк, наверно, – его первое крупное детище. Его группировка на фоне остальных широким размахом не выделяется. По крайней мере, не на слуху, как казанская или тамбовская. Хотя Шамилю такая реклама и не нужна. От нее только лишняя головная боль. И бойцы его скромняги, пальцы веером не распускают и не кричат, где придется: «Мы Шамиля, мы Шамиля!» Все очень скромно. Но его действительно боятся. И про утюги Валерик не просто так вспомнил.
Месяц назад автомобиль одного коммерсанта, взявшего ссуду в «Аяксе» и вовремя ее не вернувшего, взлетел на воздух вместе с хозяином. Как оказалось впоследствии, не без помощи пластиковой мины с дистанционным управлением. Так что долги лучше отдавать вовремя. А кому вы это объясняете, товарищ Ларин? Кажется, вы себе это объясняете. На всякий случай.
Уперся. Не в стенку, а в ситуацию. Безжалостное время съело уже две недели из отпущенного мне срока. В бега я, разумеется, не подался. Не в леса же уходить, в самом деле. Я не Рэмбо, не в Америке. А в лесах Ленинградской области через два дня с голодухи ляжешь помирать на бруснике. Да и смысла-то в бегстве? Я ж, в конце концов, действительно не виноват. Но чем ближе подходил день «М», тем больше хотелось убежать.
В отделении, естественно, висел «глухарь», и раскрывать его не торопились. Двойным убийством сейчас никого не удивишь. И потом… я бы сам на месте Шурика не очень волновался. Даже зацепиться не за что, поэтому напрягать не будут. Так, на уровне проверки справок в дело – проверены схожие по приметам, склонные к аналогичным преступлениям и ранее судимые. Банальный, типичный, рядовой случай.
Финансовое положение у меня тоже было катастрофическим, еле рассчитался за недавние долги. А Валерик так, изредка, но вставит словечко со смыслом, типа давленых клопов.
Все эти поганые мысли лезли в мою бедную голову, когда я стоял в подземном переходе и слушал блюз одинокого саксофониста. Кажется, Легран. Па-да-ба-да… Немного фальшивит на басах, от усталости, должно быть.
Поток людей чем-то напоминал реку, а музыкант – камешек, у которого течение немного задерживалось, но затем мчалось дальше, влекомое невидимой, непреодолимой силой.
Наверху шел легкий осенний дождь, грозивший перейти в крупный ливень, но я не хотел уходить. Доехать домой всегда успею. Почему-то в этом переходе я чувствовал себя спокойнее и уютнее. Просто хандра. Или этот блюз? Блюз осеннего вечера. Па-да-ба-да…
– Здорово.
Полуоборот, протянутая рука.
– Привет.
– Скучаем?
– Есть немного.
– Так может сходим, развеемся? Не сильно. Дождик переждем.
– Денег нет.
– Найдем. Тут рядом. Побазарим.
Может, в другой раз я бы и отказался, но сегодня…
– Пошли.
Забегаловка и вправду оказалась совсем неподалеку. Надо же, сколько тут работал, а не знал. В подъезде жилого дома. И внутри ничего – даже пальма в кадке имеется. Пара человек за столиком. Еще три столика пустуют.
Я занял место в самом темном углу. Пригласивший меня больше жестами, чем словами, объяснял девочке за стойкой, чего мы, собственно, желаем. Водочки, само собой, той самой, с «фф» на конце, закуску лучше натуральную, свежеприготовленную.
Немногословность была его характерной чертой. За что на зоне он получил кличку «Молчун», а от меня – псевдоним «Тихий». Года три назад он влетел за карманную кражу. Я бы сказал, сдуру влетел. Это не его профиль. Он специалист по гардеробам. Любым. В парикмахерских, в школах, в детских садах, в конторах. Где нет охраны. А люди ведь частенько доверяют охрану своих ценностей только карманам верхней одежды. А тот кошелек… Дамочка очень уж откровенно сумочку не застегнула. Молчун позарился. Ну и лопухнулся по неопытности. А в кошельке рубль с мелочью…
