Майя Мануэлла Гардиллейро была родом с острова Мадейра, из селения Каникаль, где обосновались китобои. Там у нее остались мать и брат. Отец жил в Норвегии, но с ним она не виделась. Фредрик и Тоб не пытались выяснить причину. Догадывались, что в семье не все ладно. Майя уже много лет как перебралась в Норвегию и вполне прилично говорила по-норвежски.
Они тянули жребий, кому первому ехать закупать вино, и Фредрик выиграл. У них было условленно, что раз в год кто-то из троих отправляется в известные винодельческие районы за винами для их ресторанчика; естественно, с государственной лицензией. Хороший стол требует хорошего вина, это было совершенно ясно. Самого хорошего.
— По-моему, ты глупый, ты пожалеешь, — сказала Майя, поднося ко рту бокал.
Втроем — Тоб, Майя и Фредрик — они сидели за своим особым столиком в «Кастрюльке». У них было заведено после закрытия вместе распить бутылочку доброго вина.
— Пусть Фредрик решает сам, — заключил Тоб, протирая круглые стекла очков. — И почему бы не Сент-Эмильон? Там производят одно из моих любимых вин — «Шато Павье».
Ему следовало послушать Майю Мануэллу. Следовало выбрать Медок. Но кто же мог знать, чем это обернется…
Прислонясь к большому влажному камню, Фредрик Дрюм уставился на трещину, через которую сверху просачивался свет. Пробормотал что-то про себя и вытащил из кармана предмет, с которым никогда не расставался, куда бы ни заносила его судьба. Это был кристалл в виде пятиконечной звезды, размером с пятак, но намного толще, около сантиметра. Выточенный для него по специальному заказу после того, как несколько лет назад он прочитал книгу о таинственных свойствах и роли кристаллов в жизни людей. Суеверие было чуждо Фредрику Дрюму, но факт оставался фактом: каким-то образом этот кристалл контактировал с ним. Все зависело от верного толкования его окраски при преломлении света в пятиконечной призме.
Фредрик поднял звезду над головой. Она окрасилась в невыразительный желтоватый цвет.
Дальше начались странные маневры. Ползая на четвереньках по дну пещеры, он время от времени подносил кристалл почти вплотную к правому глазу, зажмуривая левый. И приговаривал про себя:
— Желтый… почти белый, голубоватый? Нет, поглядим теперь… снова желтый… желтый, черт бы его побрал! А здесь, здесь — красноватый? Розовый… точно, розовый… ближе к этой стене… осторожно голову… теперь красный… точно… красный, совсем красный! Так-так, спокойно, главное теперь — спокойствие.
Лежа у самой стены, Фредрик ощупывал руками бугристый известняк, нажимал, стучал костяшками пальцев. Внезапно от стены отделился большой камень и упал подле него, сопровождаемый множеством мелких камешков и песка.
— Вот так! — воскликнул Фредрик, чихнул и протер запорошенные пылью глаза.
Отверстие в стене дохнуло на него затхлой сыростью. Изрядная по величине дыра, за которой тянулся какой-то проход. Фредрик сунул кристалл в карман и пополз вперед. В проходе было тесно, невероятно тесно, но он упорно протискивался метр за метром. Через некоторое время ход расширился, и он без особого труда смог двигаться на четвереньках. Но затем стенки почти сомкнулись, и он решил передохнуть.
Куда ведет этот тоннель? В недра земли? Может быть, это древний канал, проложенный лавой?
Фредрик снова двинулся вперед, хотя проход становился все теснее и теснее. Кое-где ему стоило больших усилий протиснуться между стенками. Несколько раз он едва не впал в панику. Стало жарко, он обливался потом и заметно устал. Дальше, дальше! Фредрик заставлял себя думать о приятных вещах, вспоминать «Кастрюльку» — лучший маленький ресторанчик в Осло, меню которого нет равных во всей Северной Европе. Пройдет не так уж много дней, и он снова будет сидеть там со своими друзьями и компаньонами — Тобом и Майей Мануэллой, рассказывая о поездке в Сент-Эмильон и отмечая бокалом доброго вина очередной успешный день их заведения! Они будут обсуждать завтрашнее меню: вымоченные в коньяке жареные оленьи почки с тушеным мелким картофелем и с горчицей из Дижона…
Думай, Фредрик, думай!
Неожиданно начался крутой, местами почти вертикальный спуск, и, сползая по нему головой вперед, он понимал, что обратно пути уже не будет. Хоть бы стало немного просторнее! Не дай Бог, если выйдет наоборот… Он продирался вниз метр за метром.
Думай, думай о чем-нибудь другом! И ползи, Фредрик, ползи!
Сколько он уже прополз? Сто метров, пятьсот, километр? И какое время суток сейчас, сколько он тут барахтается? Будет ли конец этому кошмару? Его силы были на исходе.
Фредрик боднул макушкой камень — в сотый раз? — и остановился. Тесно, теснее, еще теснее. Нечем дышать. Ты задохнешься, Фредрик!
Цепляясь пальцами за выступы, толкаясь ногами, он продвинулся еще на несколько метров. Когда же кончится этот спуск?
Перед глазами плясали во мраке красные искры, в голове кружил рой мерцающих, красных, жалящих мошек. Он замер, ощущая спиной тысячетонное давление скального массива.
Разноцветье домов вокруг площади. «Мясо», «Колбасы», «Булочная». И множество людей за столиками подле дуба, местное вино в маленьких кружках. И все говорят, оживленно дискутируют. Уже три дня, как пропал Жан-Мари Ласкомб. Семнадцатилетний парень, изучавший ампелографию и проходивший практику в Шато Босежур Беко. Жил дома у родителей, в самом Сент-Эмильоне. Но три дня назад не вернулся домой к восьми вечера, как было заведено. Никто из друзей не видел его. Управляющий Шато Босежур Беко сообщил, что Жан-Мари, как обычно, покинул замок около половины восьмого. С этой минуты никто его не встречал.
Не стал ли Жан-Мари Ласкомб седьмым в ряду исчезнувших?
Фредрик прислушивался, рассматривая окружающие его серьезные лица и понимая, что в мирном городке виноградарей разыгралась трагедия. Но он приехал сюда по делу. Дегустировать и закупать вина. Несмотря на гнетущую атмосферу, договаривался с виноделами. Сегодня его ждали в Шато Шеваль Блан. Самом роскошном замке в округе, наряду с Шато Озон. Эти два замка пользовались особенной славой. Он предвкушал встречу с управляющим Шато Шеваль Блан.
Как быстрее пройти туда? Этот вопрос он задавал с утра многим на площади и получил много ответов. Они сходились в одном: через лес за Шато Фижак ведет тропа, хорошая широкая тропа. Пустившись в путь во второй половине дня, Фредрик нашел эту тропу. Но в гуще леса она разветвлялась, и он увидел стрелку с надписью «Шато Шеваль Блан». Естественно, Фредрик направился туда, куда указывала стрелка. Однако тропа скоро кончилась, пошел сплошной папоротник. Он уже приготовился повернуть назад, но тут на глаза ему попалась висящая на ветке желтая тряпка. Которую он посчитал указателем.
Дыши, Фредрик, дыши!
Он обливался потом — ну и жарища! Кажется, он вздремнул? Вперед! Вперед? Он уперся ногами, продвинулся сантиметров на десять, уперся покрепче… Полметра, метр, по-прежнему под уклон. Чего доброго, скоро свалится в озеро кипящей лавы. Сдавайся, Фредрик, тебе не остается ничего другого!
Ни за что. Фредрик Дрюм не сдается. Первый раз, что ли, ему бывать в переделке? И ведь справлялся? То-то, за свою короткую жизнь этот Дрюм немало трудностей одолел. Сдаваться? Ну уж нет. Он откашливался, плевками очищал рот от пыли.
Ободранные шершавым известняком кончики пальцев кровоточили. Все мышцы болели, но Фредрик упорно протискивался вперед. Сантиметры складывались в метры. Внезапно он ощутил на лице слабое веяние. Откуда-то дует! И вроде бы стало прохладнее? Это открытие придало ему новые силы, и он продвинулся сразу на несколько метров.
Все прохладнее и прохладнее. И тоннель расширился настолько, что Фредрик мог ползти на четвереньках. Одолеваемый нетерпением, он уже не прощупывал путь руками и вдруг ударился обо что-то головой. Из глаз посыпались искры, но придя в себя, он разобрал, что преградило ему путь. Проволочная сетка! Тоннель перегорожен сеткой… Он соскреб с нее что-то мягкое, похожее на пух. Паутина.
Ошалев от радости, Фредрик из последних сил принялся колотить сетку кулаками… Трах! Сетка исчезла, и послышался лязг, подхваченный гулким эхом, наводящим на мысль о просторных залах.
Понятно: тоннель заканчивается отверстием в стене обширной пещеры. Но что там внизу зазвенело?
Кажется, он догадывается…
Поднатужившись, он развернулся и осторожно просунул ноги в отверстие. За ногами последовал корпус. И вот уже он стоит на чем-то неровном, скользком. На всякий случай Фредрик присел и пощупал опору руками. Ну, конечно — он приземлился на сложенных рядами бутылках. Тоннель привел его в винный подвал в пещере под каким-то замком. Другими словами: он спасен.
Спустившись с огромного, в несколько рядов, штабеля, он ступил на цементный пол. Ноги подкосились, он был вынужден сесть. Потом лечь навзничь. Лежа на спине, Фредрик Дрюм вольно дышал, наслаждаясь чистым прохладным воздухом, и ничто не давило на его тело.
