Автобус "Агдам" видно решил побить рекорд высоты и взял такую "горку", что Григория буквально вдавило в кресло.
- А ну, прекрати хулиганить! - грозно сказал водитель. - А то сегодня же разберу на запчасти!
Угроза вызымела действие, автобус теперь вошел в пике. Орлов невольно зажмурился. А когда открыл глаза, то автобус уже катил по дороге, сердито фыркая. По-прежнему ярко сияло солнце. И Григорий с сожалением понял, что задремал и все это ему померещилось. Надо же, приснится же такое!
- Разрешите! - услышал он приятный грудной голос. Рядом пустилась на сидение яркая красивая блондинка. Тонкая её блузка рельефно топорщилась на груди.
"Это она спала на заднем сидении", - понял Орлов.
- Мы с вами раньше не встречались, мущина? - спросила она, кокетливо его рассматривая.
Он понял, что она, как принято говорить в таких случаях, его "клеет". Честно.
- Разве-что во сне, мадам, - ответил он, усмехнувшись.
- Мадмуазель, - поправила она его.
- Извините.
- А вы не декадент? - спросила она строго, слегка отодвигаясь.
- Н-нет, - пробормотал Орлов, сбитый с толку её вопросом и этим, пахнувшим нафталином, словечком.
- Слава богу! - заулыбалась девушка. - А то их последнее время столько развелось. Куда ни плюнь, все в декадента попадешь.
- Что донимают? - посочувствовал Григорий.
- Да не то чтобы. Просто, надоели. Жалкие они. И потом, разве я их всех прокормлю?
- Вы, очевидно, в какой-то благотворительной столовой работаете? сделал Орлов вывод из её слов.
- Ну вот еще! - презрительно фыркнула блондинка. - Больно надо! У меня как-никак муж в полиции.
"Странно, но ведь только-что она утверждала, что является девушкой", подумал Григорий. И чтобы окончательно прояснить этот вопрос, спросил:
- Так вы замужем?
- Да, - кивнула она. - Наверное, замужем.
Что значит - наверное? Ее ответ лишь ещё более все запутывал. Да и сам разговор приобретал какой-то странный оборот.
- Давайте знакомиться. Меня зовут Григорием.
- Венера. - Она протянула красивую холеную руку, на всех пальцах, кроме большого, красовались совершенно одинаковые золотые кольца с крупными изумрудами.
- Это имя очень вам идет! - он поцеловал её руку.
Она довольно рассмеялась. Комплемент ей понравился.
- Жарко что-то на вашей стороне, - сказала она и принялась расстегивать кофточку.
Орлову стало явно не по себе. Но это было только начало. Расстегнув пуговицы, она бесцеремонно сняла кофточку, обнажив огромные, упругие и грозные, как атомные бомбы, груди.
Григорий почувствовал легкое головокружение. Рубашка моментально пропиталась потом и прилипла к телу.
- Хотите пососать? - нежиданно предложила она просто и доверительно.
- К-как это? - Орлову показалось, что он сильно уменьшился в рамерах, стал убогим, ушибленным карликом и если срочно не принять мер, то эти громоздкие штуки размажут его по салону автобуса.
- Да вы не стесняйтесь. Молоко у меня хорошее, жирное.
- Н-нет, спасибо. Я п-предпочитаю кефир, - ответил он, заикаясь.
- Теперь я вижу, что вы точно не декадент, - сказала она убеждено. Декадент бы не отказался. Нет. Эти побирушки проходу мне не дают. Будто я молочная ферма какая. Нет, я конечно не отказываю. Но зачем же наглеть, верно?
- Верно, - пролепетал Григорий жалким и бесцветным голосом. Огляделся. Но пассажиры занимались своими делами и, казалось, не обращали на них ни малейшего внимания. И это тоже казалось странным.
Но вот, со своего сидения вскочил слепой старичок и мелкими шажками засеменил к ним.
- Здрасьте! - сказал он, останавливаясь и снимая очки.
Удивительно, но под ними оказались такие же черные и круглые, как стекла очков, глаза, не отражавшие ни только света, но и хоть какой-то, пусть самой завалящей мысли.
- Можно? - жалко и просительно промямлил старичок, грязным, корявым пальцем указывая на великолепную белую грудь.
- Во! Видали?! Декадент! - как торговка на базаре заговорила Венера, обрадовавшись доказательству своих слов. - Вот так всегда, не успеешь грудя выставить, как уже слетелись, голубчики, словно галчата, и рты свои халявные поразявили... На соси, жалко что ли, - великодушно разрешила Венера. - От такого сморча, поди, не убудет.
Старичок тут же, не говоря ни слова, присосался к груди. И закряхтел. И засопел. И запричмокивал от удовольствия.
Орлов уже перестал чему-то удивляться. Мечтал лишь об одном - скорее покинуть этот чокнутый автобус с его сумасшедшими пассажирами, где один абсурд громоздился на другой и, казалось, им не будет конца. Но где-то шестым чувством понимал, что даже если он и очень захочет отсюда выбраться, то ничего у него из этого не получиться. Ему предстояло ни только присутствовать при этой трагикомедии, но быть непосредственным её участником. И он приготовился к самому худшему, к любым неожиданностям.
Старичок тем временем, действительно, очень быстро насытился. Достал носовой платок, тщательно вытер им бороду, подхалимски осклабился.
- Ну и молочко у вас, Сильва! Прям, слаще крем-брюле. Честное слово!
- Ладно, канай отсюдова, декадент паршивый. Не мешай нашей светской беседе.
- Ага, ага, - с готовностью ответил тот и, надев очки, удалился.
- А почему он вас Сильвой называет?
- А! - махнула она рукой. - Для него все Сильвы. Он ведь жертва неудавшегося эксперимента.
- Как это? - не понял Григорий.
- Вы ничего про это не слышали?
- Нет.
- Он ведь задумывался как производитель.
- Как кто?! - в мозгу у Орлова уже что-то начинало поскрипывать и греться от перенапряжения.
- Так. Производитель! - удивилась она его удивлению.
- Странно, - пробормотал он.
- Ничего странного. Обыкновенно. Так вот, эксперимент был уже почти-что завершен, когда какой-то шпион привез из этой самой Бразильской сильвы...
- Сельвы, - поправил её Орлов.
- Ну да, - кивнула она. - Пока не привез тот самый вирус и не подлил его в раствор. И вместо производителя получился этот заморыш. Вирус тот в народе прозвали Сильвой. Вот он и шизанулся на этом вирусе, всех им называет.
- Эту историю вам, наверное, родители рассказали?
Она очень удивилась вопросу. С открытым ртом и вылупленными глазами, долго смотрела на него, не мигая, будто её заклинило.
- А, так вы это пошутили?! - наконец, "догадалась" она.
Он ничего не понимал в происходящем. Абсолютно. Что же её удивило в его вопросе?
- Ну, отчего же, - пробормотал Григорий, вконец сбитый с толку.
- Я ж сама была свидетелем этого эксперимента, - объяснила Венера, не обращая внимания на его бессвязное бормотание.
- Как так - свидетелем?! - не понял Григорий. - Ведь он же старик, а вы ещё женщина в самом соку.
- Но ведь он же задумывался как производитель.
- Ну и что?
- А производители живут ни более пятнадцати лет.
- Вы хотите сказать, что ему...
- Ну да, не больше тринадцати-четырнадцати лет.
Вдруг, в мозгу у Орлова что-то щелкнуло, будто открылся какой клапан и оттуда потекли свежие мысли, хоть как-то проливающие, пусть смутный, но все же свет на происходящее.
- Скажите, а сколько у вас этого... Ну, как его... - указал на её груди.
- Молока? - простодушно спросила Венера.
- Ну да. Его родимого?
- А шут его знает. Раньше, когда я жила в семье, то хозяйка постоянно два раза доила меня: утром и вечером. Тогда я давала по двенадцать литров. Но, однажды, застукала со своим муженьком в постели и выгнала на улицу. А сейчас сколько эти побирушки выдуют за день, понятия не имею. У меня ведь счетчиков нет.
- Понятно, - пробормотал он потеряно. Хотя, согласитесь, разобраться во всей этой галиматье, ахинее было просто невозможно. Одна надежда, что все это ему снится, или при переходе улицы его сильно шарахнуло автомобилем и сейчас он лежит в травматологии в коме, потому и лезет в голову черт те что.
Блондинка посмотрела на наручные изящные часики, спохватилась:
- Совсем я с вами заболталась! У меня ж кормление. Не желаете овсянной кашки?
- Нет, спасибо.
- Жаль. Некоторым нравится. Со мной как-то даже один статист кушал, с гордостью проговорила она. - Ну, я пойду. До свидания! Ежели пожелаете со мной встретиться, то сделайте по телефону заказ на пятьдесят второй номер.
- Хорошо. Обязательно сделаю, - пообещал Орлов, только чтобы поскорее избавиться от этой ненормальной Венеры с ядреным, пахнувшим парным молоком телом.
Когда она ушла, то Григорий обнаружил безобразно толстого господина, сидящим напротив через проход. Маленькие, заплывшие жиром глазки толстяка с интересом рассматривали Орлова. В них было сочувствие и понимание.
- Вы с ней поосторожнее, - пропыхтел он, словно паровоз. Слова давались ему с большим напряжением. Видно "кочегар" ещё как следует не растопил топку и его КПД был пока близок к нулевой отметке.
- Отчего же?
- Так как она, кроме своих прямых обязанностей, является ещё осведомителем тайной полиции. - От такой длинной фразы лоб толстого покрылся испариной. Он достал носовой платок, вытер его.
