Терри радостно бросился выполнять. Задумчиво поглаживая его мягкую шёрстку, Джойс объясняла:
— Главное тут: заставить себя хорошенько думать о чём-то другом. Иначе никак. Знаешь, о чём я думала? О варенье! О варенье, которое можно будет купить завтра. О клубничном, черносмородиновом, малиновом и черносливовом. А может быть, Терри, я ему скоро надоем. Ты как думаешь? Я так на это надеюсь! Говорят, мужчинам быстро надоедают их жёны. А вот Майклу я бы никогда не надоела… никогда… никогда… Ох, Майкл!
* * *
На следующее утро Джойс проснулась с тяжёлым сердцем. Она грустно вздохнула, разбудив спавшего рядом с ней на постели Терри, и тот немедленно принялся радостно её облизывать.
— Ох, милый ты мой. Придётся нам пройти через всё это. Если только не случится чуда. Терри, милый, ты не можешь сделать для меня чуда? Знаю-знаю: сделал бы, если б мог.
Миссис Барнесс принесла чай с бутербродами. Она искренне радовалась за Джойс.
— Так славно, что вы решились выйти за этого господина. Представляете? Он приехал на «роллс-ройсе»! На самом настоящем «роллс-ройсе»! От такого зрелища даже Барнесс протрезвел. Глядите-ка, ваша псина взгромоздилась на подоконник.
— Он любит греться на солнышке, — объяснила Джойс, — только я ему не разрешаю. Слишком высоко. Терри, марш в комнату!
— На вашем месте, — заметила миссис Барнесс, — я бы его всё-таки усыпила. Что у него за жизнь? Одно мучение. А этот господин купит вам какую-нибудь модную собачку — знаете, которых можно носить в муфте.
Улыбнувшись, Джойс снова позвала Терри, и тот принялся уже осторожно сползать на пол, но тут с улицы донеслось рычание дерущихся собак. Терри передумал слезать и заинтересованно уставился в окно, выражая своё отношение к происходящему сдержанным ворчанием. Он слишком увлёкся, слишком подался вперёд и, когда под его лапами подался гнилой карниз, не смог удержать равновесия.
Отчаянно вскрикнув, Джойс бросилась вниз по лестнице. Через несколько секунд она уже стояла на коленях на тротуаре возле Терри. Он тихонько скулил и подёргивался. Было видно, что он сильно расшибся. Джойс наклонилась к нему.
— Терри… Терри, маленький…
Обрубок хвоста слабо шевельнулся.
— Терри, мальчик. Я здесь, я помогу. Маленький мой…
Вокруг уже собиралась толпа, в основном — мальчишки.
— Вывалился из окна. Дрянь дело. Похоже, сломал позвоночник…
Джойс их даже не замечала.
— Миссис Барнесс, где ближайшая ветлечебница?
— Ну, на углу Мэре-стрит есть одна. Только как вы туда доберетесь?
— Возьму такси.
— Позвольте мне.
Эти слова принадлежали пожилому мужчине, только что вышедшему из такси. Он наклонился к Терри, приподнял его верхнюю губу, затем подсунул руку под тельце.
— Боюсь, у него сильное внутреннее кровотечение, — сказал он. — Хотя кости, по-моему, целы. Давайте-ка отвезём беднягу к врачу.
Вместе с Джойс они начали осторожно поднимать собаку. Терри взвизгнул от боли и вцепился в руку девушки.
— Терри, старичок мой, всё будет хорошо, ты, главное, не бойся.
Они устроили Терри на заднем сиденье, и машина тронулась. Джойс рассеянно обмотала укушенную руку носовым платком. Несчастный Терри попытался дотянуться и лизнуть её.
— Знаю, милый, знаю. Конечно, ты не хотел. Всё в порядке, Терри, всё в порядке.
Она гладила собаку по голове. Мужчина, сидевший рядом, молча наблюдал за ними.
Вскоре они были на месте. В вестибюле их встретил крупный грубоватый мужчина с красным лицом.
Пока он осматривал Терри, Джойс беспомощно стояла рядом, не замечая катившихся по щекам слёз.
— Всё хорошо, милый, всё будет хорошо, — тихонько повторяла она.
Наконец ветеринар выпрямился.
— Не могу сказать ничего определенного. Собака нуждается в тщательном осмотре. Придётся вам оставить её пока здесь.
— Но я не могу!
— Надо. Мы о нём позаботимся. Да не волнуйтесь вы так. Через — ну, скажем — полчасика я вам позвоню.
С тяжёлым сердцем Джойс пришлось уступить. На прощание она поцеловала Терри в тёплый нос и, ничего не видя от слёз, спотыкаясь, спустилась по лестнице. Мужчина, который привёз её на такси, всё ещё ждал внизу. Джойс успела совершенно о нём забыть.
— Такси ещё здесь. Позвольте, я отвезу вас домой.
Она покачала головой.
— Я лучше пройдусь.
— Тогда я пойду с вами.
Он расплатился с таксистом, догнал Джойс, и они молча пошли рядом. Она совершенно не замечала его присутствия.
Когда они дошли до её дома, незнакомец сказал:
— Не забудьте позаботиться о руке.
Джойс удивленно взглянула на свою руку.
— О, всё в порядке.
— Всё равно нужно как следует промыть и перевязать рану. Позвольте…
Он поднялся вслед за ней, и Джойс равнодушно позволила ему вымыть ей руку и перевязать чистым платком.
— Терри не хотел сделать мне больно, — зачем-то объяснила она. — Он никогда, понимаете, никогда бы не сделал мне больно. Он просто не понимал, что это я. Наверное, ему было очень больно.
— Боюсь, что да.
— И сейчас…
— Поверьте: в лечебнице ему помогут, а когда ветеринар позвонит, вы просто заедете за своей собачкой, заберёте домой и будете лечить здесь.
— Да-да, конечно.
Мужчина помолчал и двинулся к двери.
— Надеюсь, всё будет в порядке, — неуверенно произнёс он.
— Всего вам доброго.
— До свидания.
Только через несколько минут Джойс вдруг вспомнила, что забыла даже поблагодарить этого человека, который так ей помог.
С неизменной чашкой в руке появилась миссис Барнесс.
— Выпейте, моя бедняжка, немного горячего чая. Я же вижу, вы буквально валитесь с ног.
— Спасибо, миссис Барнесс, мне не хочется.
— Вам сразу станет лучше, моя дорогая, поверьте. И не убивайтесь вы так. Поправится ваш пёсик, куда ж он денется! А нет, так муж купит вам нового, ещё лучше…
— Нет, миссис Барнесс, нет. Нет. Прошу вас, пожалуйста, оставьте меня.
— Да я же только…. Это что? Кажется, телефон?
Миссис Барнесс сумела догнать Джойс уже только у телефона.
— Да… Говорите… Что? Хорошо. Да-да, благодарю вас.
Джойс опустила трубку и повернулась к миссис Барнесс. Её лицо было совершенно безжизненным.
— Он умер, миссис Барнесс, — сказала Джойс. — И он был там совсем один, без меня.
Она молча поднялась к себе в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.
— Нет, мне этого, видно, не понять, — вздохнула миссис Барнесс, глядя на закрытую дверь.
Через пять минут она нерешительно зашла в комнату Джойс. Та, выпрямившись, сидела на стуле. Слёз в её глазах больше не было.
— Пришел ваш жених, мисс. Пустить?
Глаза Джойс заблестели.
— Да-да, пустите. Мне нужно его видеть.
Холлидей шумно ворвался в комнату.
— А вот и я! Надеюсь, не слишком долго? Готов немедленно увезти тебя из этого кошмара. Тебе просто нельзя здесь оставаться. Собирай вещички, и едем.
— Не надо, Артур.
— Что не надо? Ты о чём?
— Терри умер. И мне больше не надо выходить за тебя замуж.
— Да о чём ты?
— О Терри. Он умер. Я согласилась выйти за тебя замуж, только чтобы не расставаться с ним.
Холлидей, не веря, уставился на неё. По его лицу поползли красные пятна.
— Ты что, рехнулась?
— Наверное, каждый, кто полюбил собаку, в какой-то мере рехнулся.
— Ты что же, хочешь сказать, что согласилась выйти за меня только потому… Господи Боже!
— А зачем же ещё? Ты прекрасно знаешь, что я тебя ненавижу.
— Затем, что я мог… могу тебя обеспечить.
— По-моему, это ещё даже хуже. Впрочем, это уже в прошлом. Я не выйду за тебя замуж.
— Тебе не кажется, что ты поступаешь со мной чертовски несправедливо?
Джойс посмотрела на него с такой ненавистью, что он невольно попятился.
— Не кажется. Прекрасно помню твои слова, что жизнь должна приносить удовольствие. Только для этого я тебе и была нужна. И за это я возненавидела тебя ещё больше. Ты ведь знал, что я тебя ненавижу, это-то тебе и нравилось. Я же видела, как ты был разочарован вчера, когда я дала поцеловать себя и не отшатнулась, не вздрогнула. Ты ведь садист, Артур. Тебе нравится причинять людям боль. Так что, как бы плохо к тебе ни относиться, этого всё равно будет мало. А теперь, будь добр, оставь меня. Я хочу побыть одна.
Артур Холлидей выругался.
— И что же ты будешь делать? Денег-то у тебя нет.
— Это уже моё дело. Пожалуйста, уходи.
— Дура. Безмозглая дура. Только не думай, будто тебе удалось меня обмануть.
Джойс расхохоталась. Если Холлидей чего и ждал, то только не этого. Он резко повернулся и молча вышел. Вскоре с улицы послышался затихающий шум его автомобиля.
Немного подождав, Джойс надела свою старую фетровую шляпку и тоже вышла из дома. Словно мёртвая, она механически шла по улицам, ни о чём не думая, ничего не чувствуя… Где-то очень глубоко в ней притаилась боль. Джойс понимала, что боль рядом, она не ушла, а только дала ей немного передохнуть, чтобы рано или поздно вернуться.
