Перед Айрис, словно кадры изорванной киноленты, промелькнули сцены вчерашнего вечера. Привлеченная скидками, она заглянула в какой-то новый бар во Флэтсе. С каждой порцией текилы резкость вечера все больше размывалась. Неожиданно там оказался Ник, обаятельный художник-оформитель, с которым она вот уже несколько недель флиртовала на работе. Он то и дело заглядывал к ней в кабинку поболтать, и Айрис, словно какая-нибудь расфуфыренная секретарша, была только рада отвлечься от опостылевшего чирканья красной ручкой в монтажных чертежах. Черт его знает, что вкладывал в общение сам Ник, но она-то вовсю хихикала над его шуточками и заливалась румянцем, чем и ограничивались ее познания в искусстве соблазнения.
Пару раз выпивку заказывал Ник. Рука его уверенно обосновалась на плече Айрис, и он что-то нашептывал ей на ухо, чего она, впрочем, из-за орущей музыки не особо и разбирала. Следующий эпизод в ее воспоминаниях — он ведет ее машину, и едут они к ней. Он поцеловал ее, после чего происходящее она уже не контролировала. В памяти сохранилось, как Ник волочет ее вверх по лестнице, укладывает на кровать и велит спать. Пожалуй, стоит проявить признательность за то, что он повел себя по-джентльменски и не воспользовался ее состоянием. Но, черт побери, неужели с ней все настолько плохо?
Из размышлений Айрис вывел резкий скрежет. Машина дернулась, и ей пришлось ударить по тормозам, чтобы не врезаться в поднимающиеся ворота гаража. Из них вышел Брэд и приветственно помахал рукой.
— Доброе утро, Айрис!
— Брэд! Привет! — Ее ответ из закрытого салона он вряд ли услышал. «Идиотка!» Она опустила окошко и повторила: — Привет! Ты как туда попал?
Куратор многозначительно приподнял бровь:
— Есть у меня тут лазейки. Ха-ха, да не, просто охранник показал, где заезжать.
Брэд, архитектор-разработчик, был облачен в неизменные отутюженные слаксы и накрахмаленную рубашку из универсама «Джей-Си Пенни». Судя по его виду, он успел позаниматься в тренажерном зале, принять душ и умять завтрак из четырех блюд. По сравнению с ним, Айрис словно поелозили по полу да отправили на работу.
— Там можно встать?
— Ага, давай заезжай.
Айрис двинулась за Брэдом в помещение, подозрительно смахивающее на склеп, однако на деле оказавшееся погрузочным доком. Внутри только и располагались, что два закопченных грузовых помоста да основательно побитая бетонная плита, размеры которой позволили разметить на ней целых три стояночных места. Девушка поставила свою дребезжащую машину рядом с блестящей «хондой», очевидной собственностью Брэда. Объявление на стене предупреждало: «Кратковременная стоянка только для доставки». Ворота начали опускаться, и в доке сразу потемнело. В нос Айрис ударил жуткий коктейль из запахов тухлого мяса и блевотины, так что ее саму чуть не вырвало. Зловоние исходило от огромного мусорного бака в углу.
— Приятный запашок, да? — некстати сострил Брэд и затем указал на красную кнопку на стене возле заброшенного поста охраны. — Перед тем как войти в здание, убедись, что ворота опущены.
— Обязательно, — отозвалась Айрис, прикрывая ладонью нос и рот. — Вот только как я без тебя сюда попаду?
— Снаружи возле ворот — селектор. Рамон тебя впустит.
Девушка кивнула и огляделась по сторонам в поисках этого самого Рамона, однако кроме них в доке никого не было.
— Ладно. Тогда приступаем. — С этими словами Брэд извлек из безупречно чистого багажника своего «Аккорда» огромную спортивную сумку.
Айрис даже в голову не пришло прихватить с собой рабочую сумку или хотя бы планшет. «Что ж, вполне в моем духе», — с досадой подумала она. Девушка вытащила из машины свою объемистую сумочку и с видом, будто в ней хранится нечто поважнее сигарет и губной помады, повесила ее на плечо и поддакнула:
— Приступаем.
Брэд повел ее по длинному служебному коридору, пока они не очутились в следующем темном проходе. Далее они двинулись на тусклый дневной свет и, миновав бронзовые двери лифтов, очутились в главном фойе Первого кливлендского банка.
Айрис так и раскрыла рот на кессонный потолок, словно бы парящий метрах в четырех с половиной над ее головой. Все в зале, начиная от мозаичных деревянных панелей и заканчивая выбронзированными оконными створками и огромными старинными часами над входом, было явно ручной работы. Потрясал великолепием и пол в стиле ар-деко из мозаичной паркетной плитки, с круглым орнаментом по центру. А на Евклид-авеню выходили две старинные вращающиеся двери, тоже выбронзированные, и ржавые цепи с висячими замками на них выглядели форменным святотатством. Над двумя цельнометаллическими дверями с бронзовыми поворачивающимися ручками поблескивала надпись: «Первый кливлендский банк, основан в 1903 году». Куда бы ни вели эти двери, сейчас они были закрыты.
— В каком году все это отгрохали? — поинтересовалась Айрис, изучая позолоченные часы вверху. Их фигуристые стрелки замерли уже много лет назад.
— Незадолго до Великой депрессии. В послевоенных зданиях такого великолепия уже не встретишь.
— И когда забросили?
— Точно не знаю. Наверное, в окружном регистре указано. — Он достал из сумки пухлую папку, полистал страницы и зачитал: — «Первый кливлендский банк закрылся 29 декабря 1978 года».
— Интересно, почему, — подумала вслух девушка.
На стене крепилась дешевая табличка с тонкими полосками черного бархата, на которых белые пластиковые буквы — большей частью покосившиеся, а кое-где и вовсе отсутствующие — некогда складывались в фамилии и номера кабинетов по меньшей мере двадцати человек. Напротив висел портрет сурового на вид старца, недобро взиравшего из-под покрасневших век на Айрис, пока та изучала выгравированную на рамке подпись: «Алистер Мерсер, президент».
— Да тут много чего накрылось, когда город объявил дефолт, — отозвался Брэд. — Бизнес встал, работы не было. К счастью, у нас-то ее навалом.
Девушка снова принялась созерцать кессонный потолок с его бесчисленными миниатюрными фресками и позолоченными ажурными украшениями. Как же все-таки досадно! Что бы там ни стряслось с банком в прошлом, вся эта красота остается взаперти вот уже почти двадцать лет!
От выбронзированных вращающихся дверей тянуло теплым сквозняком. Айрис так и видела, как через них один за другим в фойе заходят клерки в твидовых костюмах и секретарши на шпильках. Наверняка сюда ежедневно наведывалось несколько сотен человек. Интересно, удосуживался ли хоть кто-нибудь из них поднять взгляд на потолок.
ГЛАВА 2
Четверг, 2 ноября 1978 года
Беатрис Бейкер застыла посреди фойе Первого кливлендского банка и в полнейшем изумлении уставилась на высоченный потолок, словно он в любой миг мог рухнуть ей на голову. Зрелища роскошнее и грандиознее ей не встречалось за всю ее недолгую жизнь, и от потрясения она едва не сбежала назад, на улицу. Какой-то мужчина в костюме-тройке и с пышными бачками вежливо кивнул ей и направился к вращающимся дверям. «Решил, будто я здесь работаю», — поняла Беатрис и выдавила ответную улыбку.
На девятом этаже мистер Томпсон просмотрел ее заявление о приеме на работу и небрежно швырнул писульку на стол.
— Расскажите немного о себе, мисс Бейкер, — потребовал он, откинувшись в кожаном кресле и снисходительно вскинув густые седеющие брови.
Беатрис сидела на краешке стула, скрестив ноги в лодыжках, как ее и учили.
— Прошлой весной я окончила среднюю школу в Кливленд-Хайтс. С тех пор работаю продавщицей в круглосуточном магазине в Марри-Хилл.
Подобный ход беседы они с тетушкой Дорис отрабатывали целых несколько недель. Беатрис говорила медленно, отчетливо проговаривая каждое слово. Она заученно убрала за ухо завитый локон белокурых волос.
— Какие именно навыки, соответствующие должности секретарши в Первом кливлендском банке, на которую вы претендуете, вы приобрели в магазине?
— Хм, дайте подумать… — Беатрис выдержала небольшую паузу, чтобы унять дрожь в голосе. Дорис наказывала говорить громко и уверенно. — Я отвечаю на звонки, регистрирую заявки и каждый день подвожу баланс кассы.
