мгновением полоска будет расширяться и расширяться, пока крышка на яме не сдвинется полностью. И сразу перестанет вонять землистой сыростью, ворвется солнечный свет, и Костя вытащит ее отсюда.
Ну конечно, вытащит…
Наверху что-то грохнуло, по земле пронеслись дробные толчки, похожие на топот маленьких ног.
Нечто бегало на поверхности и словно отплясывало… отплясывало…
Полина оцепенела, уловив вибрацию, издаваемую скрежетом: кто-то убрал задвижку из сантехнической трубы. Секунда-другая – и сверху обрушился поток холодной озерной воды.
Кричи, Пол. Кричи или умри. Кричи или умри, Пол. Кричи, кричи.
Раствор грязевой жижи начал наполнять яму.
Полина отпрянула к стене и закрыла глаза. Дрожащими грязными пальцами нашарила кнопку записи, задержала дыхание и включила диктофон.
Нужно просто подождать, решила она, чуть-чуть подождать, всего минуту. Можно даже посчитать секунды, чтобы не было так страшно. Сейчас вернется Костя. Он так пугает… он просто пугает…
«Пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь. – Полина представила электронное табло с часами, яркие красные цифры. Они отсчитывали время ее кошмара. – Пятьдесят шесть, пятьдесят пять, пятьдесят четыре, пятьдесят три, пятьдесят два…»
Внезапно она оборвала счет и распахнула глаза.
Сердце замерло.
Там. Там, напротив… в кромешной темноте ямы…
Там кто-то стоял.
Она почувствовала чье-то присутствие кожей, ощутила дыхание на лице, и если бы протянула руку, то наверняка дотронулась бы до неизвестного существа.
Полина плотнее прижалась к склизкой стене ямы, сжав диктофон, и тут же замерла снова: чьи-то ледяные пальцы коснулись мочки ее уха, провели по скуле вниз, к подбородку.
Она даже дышать перестала.
Сознание заполонила дрожь, а чужие пальцы тем временем продолжали исследовать ее окаменевшее от страха тело. Огладили шею, плечи, грудь, живот, скользнули вверх, пробежали по ключицам, коснулись лба, приподняли челку.
Полина опять зажмурилась.
К чужой руке присоединилась еще одна, следом еще… третья, четвертая, пятая. Через пару секунд яма кишела руками, множеством рук.
Они все жаднее ощупывали Полину, каждый сантиметр ее тела, забирались в волосы, оттягивали одежду, задирали футболку до самой шеи и опускали вниз. Подергивали, гладили, похлопывали, царапали.
Это все темнота, Пол. Это темнота. Протяни руку и пойми, что никого нет.
Она заставила себя поднять руку, и кто-то тут же прикоснулся к ней ладонью, сухой, покрытой жесткими волосами. Сильные пальцы переплелись с ее пальцами, раздвинув их до боли.
Полина вскрикнула.
Кричи, Пол. Пока ты не закричишь, я тебя не вытащу.
Конечно, нет – она лишь хотела вскрикнуть, но продолжала молчать. Голос будто копился в ней, раздувался и никак не мог найти дорогу наружу.
Яму заполнил запах гниющей плоти, густой и сладкий.
Полина запрокинула голову и открыла рот, приглашая голос вырваться в темноту и освободить ее. Слезы залили лицо и, кажется, потекли отовсюду: из глаз, носа, ушей, даже из пор кожи.
И пока это происходило, в голове стучала только одна мысль: «Как он мог поступить так с тобой, Пол? Как он мог бросить тебя здесь? Как он мог?.. Найди его. Отомсти ему. Отыщи и забери его сердце… забери его сердце, Пол… вырви его поганое сердце…»
Магнитофон в руке вибрировал ощутимее и сильнее.
На пленке записывалось все, что происходило вокруг, а в это время Полина думала о том, что даже если ей суждено умереть здесь, в этой адской яме, то когда-нибудь кто-то найдет ее записи и прослушает кассету. Она так надеялась на это, очень надеялась и…
…неожиданно настил хрустнул и сдвинулся.
Появилась та самая полоска света, о которой Полина мечтала целую вечность назад. Луч фонаря резанул пыльное пространство.
Полина оглядела яму и не увидела тех страшных рук, что ей померещились. Под ногами лежала пирамидка из веток – ловушка для сатаны.
Тебе все привиделось! Дура! Глупая трусиха. Вот и Костя. Он вернулся!
Она задрала голову и протянула руки навстречу свету. Наверху мелькнула тень, появилось лицо.
– Ты свободна, Пол, – услышала Полина далекий голос, будто к ней обращались из другого мира, и даже не удивилась тому, что услышала его по-настоящему.
Она его услышала, хотя была глухой.
Да, она услышала, но… это был не Костя.
Сентябрь, 2019 год (тридцать лет спустя)
В тот вечер, седьмого сентября, где-то в четверть одиннадцатого, Стас Платов впервые подумал о смерти.
Нет, он думал о ней и раньше – естественно, что все люди время от времени размышляют о смерти, чужой или своей. Но тогда Стас ощутил ее присутствие так явно, будто та стояла за спиной. Он представил себя мертвым прямо на рабочем месте.
Смерть проорала ему:
– Эй! Але! Ты глухой?!
А он сделал вид, что не услышал (услышал, конечно, но был слишком увлечен). В этот момент он разглядывал правую ладонь, испачканную кровью. Откуда она взялась, Стас так и не понял.
– Я жду! Ну сколько можно! Ты действительно глухой, да?
Он заставил себя оторвать взгляд от ладони и посмотрел в лицо женщины напротив.
Возможно, чья-то смерть действительно могла бы выглядеть именно так.
Манерная стерва с идеально ровным каре, будто из-под лазерного резака, и с неприятным голосом, то натужно высоким, то понижающимся.
Она нервничала и жестикулировала с тем показным раздражением, какое свойственно любителям играть на публику.
Женщина протянула Стасу свой билет. Блестящие ногти, заостренные, как кинжалы, казалось, вот-вот воткнутся ему в глотку, если он задержит их хозяйку еще хоть на секунду.
– Добрый вечер. Ваш билет, пожалуйста.
Стас изобразил на лице рекламную улыбку, широкую и зубастую. Взял билет, оторвал контрольный талон и отдал билет обратно.
Он надеялся, что кровь с его ладони не попала на листок или, не дай бог, на кожу посетительницы, иначе та устроит такую истерику, что Стас вылетит с работы в первую же смену.
– «Кино-Остров» желает вам приятного просмотра, – добавил он с примирительной интонацией.
– Понаберут с улицы кого попало. – Женщина глянула на него так выразительно, будто занесла его промах в свой тайный список, чтобы потом отомстить.
Стас продолжал тянуть улыбку.
Ответной любезности не последовало, да он ее и не ждал.
Сейчас он хотел лишь одного: чтобы этот паршивый вечер быстрее закончился.
Его преданная любовь к кинотеатру «Кино-Остров», расположенному на первом этаже торгово-развлекательного комплекса «Рэд Молл», в самом центре Леногорска, продлилась ровно до того момента, пока он не начал там работать.
Теперь он числился билетным контролером, в нагрузку взял на себя еще и обязанности уволившегося на днях уборщика и, по правде, боялся даже представить картину, когда он, облаченный в дурацкий синий жилет, белую рубашку и с бабочкой
