с силой схватила Горбунова за рукав пестрой рубашки, дернула на себя. — Вы должны во всем разобраться! Но чтобы не пострадала репутация нашей гимназии!
И она грозно воззрилась на следователя.
Горбунов слегка отпрянул, выдернул локоть из цепких пальцев, произнес без своей ухмылочки, напротив, весьма ворчливо:
— У вас гимназия с репутацией, а у меня работа с трупом. И одежду мне нечего рвать. — После чего двинулся к двери, скомандовав: — Показывайте, где общаться станем.
Лиза почему-то думала, что он разместится за учительским столом, но Горбунов выбрал парту, разложив перед собой папку с бумагами.
— Гена, веди тех ребят! — вновь скомандовал он на сей раз оперативнику. — А вы, Кира Анатольевна, правильность их показаний подпишете. Как уполномоченное лицо и как руководитель… — он в очередной раз хмыкнул, — образцовой гимназии.
Рогова ничего не ответила, лишь губы поджала.
Показания давал в основном Мухин. Лина Томашевская лишь слегка покачивала головой в знак согласия и при этом, усевшись за парту через ряд и представив всю себя полному обзору молодого следователя, весьма выразительно выставила вперед свои изумительные ноги.
Горбунов, однако, сделал вид, что напрочь не замечает ни эти изумительные ноги, ни все остальное, тоже изумительное, чем вверг первую красавицу в некоторое уныние. Лина явно рассчитывала произвести эффект, а «произвела» лишь сухой протокол.
— Почему вы спрашивали Валеру с Линой, что они делали вчера с девяти до десяти вечера? — строго спросила Кира Анатольевна после того, как за ребятами закрылась дверь.
— Потому что в это время убили вашу учительницу химии, — напомнил Горбунов.
— Вы подозреваете кого-то из детей?! — немедленно возмутилась Рогова.
— Во-первых, насколько записано в протоколе, им по семнадцать лет. Так что не совсем уж и дети, — спокойно отреагировал на директорское негодование следователь. — А во-вторых, мне придется и других спрашивать, где они были и чем занимались в это время. Вот вы, например?
— Я?!
— Ну да. А что такого?
— Я ушла вчера из гимназии в половине пятого, — холодно проинформировала Кира Анатольевна. — Между прочим, в мэрию, где в департаменте образования было совещание. Оно продлилось где-то до семи. Потом я беседовала с руководителем департамента… А где-то в девятом часу вернулась домой.
— А вы? — следователь уставился на секретаршу.
— Я ушла из школы в пять. Я прихожу на работу к восьми и ухожу обычно в пять, если, конечно, мне не приходится задерживаться по просьбе директора. Но вчера Кира Анатольевна меня ни о чем таком не просила, и я пошла домой, по дороге еще в магазин заглянула… — залепетала Капитоша, ежесекундно кидая взгляды на Рогову, словно ожидая, что та все непременно подтвердит, и образцовой секретарше не станут больше задавать странные вопросы.
— Да, все именно так, — не оставила свою помощницу без поддержки директор.
— Вы, между прочим, покинули школу в половине пятого, — не преминул заметить следователь. — Так что вы тут не свидетель.
— Зато я — свидетель, — решила соблюсти справедливость Лиза. — У меня урок был до половины восьмого вечера. А в районе пяти я видела, как Капитолина Кондратьевна уходила из школы.
— До половины восьмого, значит? — оживился Горбунов. — И вы находились именно здесь, по соседству с Пироговой?
— У Галины Антоновны тоже была последняя пара.
— Что за пара?
— У нас вузовская система, — сочла нужным пояснить Лиза, — у нас уроки сдвоенные.
— И что вы делали после вашей последней пары?
— Ушла домой. Но прежде заглянула к Галине Антоновне попрощаться.
— Какие у вас, однако, церемонии!..
Ехидный тон Горбунова Лизу задел. Он что — циник от профессии или сама Лиза ему кажется смешной? Циники ей не нравились, а казаться смешной ей не нравилось еще больше. Лиза не давала никакого такого повода, и даже если у нее внешность несолидная и она, как не преминул уколоть смешливый следователь, больше похожа на ученицу, нежели на учительницу, это вовсе не означает, что с ней можно обращаться, словно с девчонкой из песочницы. В конце концов, сам Горбунов тоже похож не на стража порядка, а на пижона, забежавшего на место преступления по дороге из ночного клуба.
— Дело здесь не в церемониях, — сказала Лиза назидательно. Так обычно она разговаривала с двоечниками, пытавшимися «гнать пургу». — Дело в том, что в этом отсеке, если вы успели заметить, только два кабинета — мой и Галины Антоновны. А наш коридор без окон, и потому здесь всегда включены лампочки. Так вот, когда кто-то уходит насовсем, он предупреждает, чтобы другой, уходя, свет выключил. Не знаю, как полагается у вас, — она послала Горбунову язвительную улыбку, — но у нас принято экономить электричество.
— Совершенно верно, — в тон Лизе подтвердила Рогова.
— Замечательно! — разулыбался в ответ Горбунов. — Я имею в виду и борьбу за экономию, и тот факт, что, судя по вашим показаниям, в районе восьми вечера Пирогова точно была жива-здорова и находилась в своем кабинете. Но тогда еще один вопросик. — Он в мгновение сбросил свою улыбочку и въедливо уставился на Лизу. — Вы сегодня утром когда появились на работе?
— В восемь.
— А свет в коридоре горел?
— Не-е-т… — слегка растерялась Лиза.
— Так что же получается, — спросил следователь, — Пирогова осталась в своем кабинете, а свет тем не менее был выключен? — Он переместил взор на Киру Анатольевну. — Ваши охранники ночью дежурят?
— Разумеется!
— А помещения, когда все уходят из школы, проверяют? Чтобы свет опять же включенным не оставили, чтобы двери в кабинетах были заперты?..
— Это входит в их обязанности.
— Тогда почему никто не обнаружил незапертый кабинет химии?
Кира Анатольевна помрачнела.
— Охранники знают, что мы всегда свет выключаем, кабинеты запираем и дверь в отсек прикрываем. Они, наверное, увидели прикрытую в отсек дверь и дальше никуда заглядывать не стали, — быстро проговорила Лиза, на что Рогова отрезала:
— Не занимайтесь заступничеством, Елизавета Максимовна! Люди нарушили свои должностные обязанности, а в результате…
— Да, мы имеем интересный результат, — оборвал гневную тираду Горбунов. — Тот, кто убил вашу учительницу, знал, что электричество надо экономить, а дверь в коридор прикрывать.
— Вы подозреваете кого-то из нашей гимназии? — Уже не просто помрачнела, а налилась гневом директор.
— А кого я должен подозревать? — ощетинился следователь. — Или у вас здесь проходной двор?
— У нас здесь не проходной двор. Но и не режимный объект. У нас школа работает до позднего вечера! У нас две смены! У нас факультативы, кружки, спортивные секции!.. Вы, конечно, не знаете, — сказала она ядовито, — но наша гимназия полностью следует сегодняшним установкам, согласно которым учебные заведения должны быть центрами не только предоставления базовых знаний, но и дополнительного образования, а также обеспечения полноценного досуга! А потому наши двери открыты и для детей, и для их родителей, и для…
— До какого часа эти ваши двери открыты? — перебил Горбунов.
— Все мероприятия заканчиваются к
