Тот тип тоже так пах.
«Извините», – вспомнил Маркус голос ублюдка. «Извините», – звенело в больной голове.
Хейз подставил лицо снежной буре – и разрыдался в нее.
Маркус провел ладонью по запотевшему окну. Белое марево так и стояло над городом, не собираясь никуда уходить. Филиппа уже заканчивала мыть полы и перешла на мебель; она старательно протирала высокие столовые стулья, от спинки до ножек, сверху вниз, сверху вниз. Темноглазая женщина работала уборщицей в их отделе, а также подрабатывала по вечерам. Кристофер попросил ее вымыть полы в доме брата – но, узнав, какое горе случилось у мистера Хейза, Филиппа решила вымыть все, даже мебель, а заодно и поставила суп на плиту, он пах говядиной и лимоном.
Хоть чем, думал Маркус, лишь бы не ванилью.
Кэтрин все еще была в морге, а ему по-прежнему казалось, что он бросил ее. Уснуть у него так и не получилось. Вся постель пропиталась ее запахом, вся спальня – ее духами. Маркус вцепился в измятую простыню – так и встретил рассвет.
Филиппа протирала стол, напевая какой-то мотив.
– Нужно больше есть, мистер Хейз, – причитала она.
– Нужно, – повторил Маркус.
Он никак не мог забыть того ублюдка. Уже тысячу раз прокрутил в голове тот момент. Мужик был среднего роста и весь в темном.
«Извините», – крутилось в измученной памяти Хейза. «Извините», – скрипело по нервам.
Ожидаются снежные бури. Просим водителей воздержаться от дальних поездок.
Радио ожило и тут же заглохло, испуская предсмертный хрип.
Маркус покрутил ручку приемника. Обрывки джаза сменялись попсой, новости прерывались на полуслове и опять уходили в скрипучую пустоту. Он выдернул шнур. Холодное и белое смотрело на него через сумрак затянутого неба. Облепленное снегом до середины окно опять покрылось испариной. У Маркуса все сильнее болело в висках. Он включил кран и подставил под струю пульсирующую голову; вода стекала от темени по волосам, спускаясь по шее и уставшей спине. Боль и не думала отступать; она, как вой самолета, нарастала с каждой секундой все сильнее и жестче, отдаваясь гулом в ушах. Он зажмурился и выключил кран. Филиппа напевала все тот же мотив, на кастрюле дребезжала стеклянная крышка, выпуская дух лимона и мяты.
Маркус вытер лицо и открыл глаза. За окном в белом тумане стоял мужской силуэт. Его заносило снегом, скрывало под метелистым ветром, но это был он – тот человек. Он стоял посреди пустой улицы и смотрел прямо на Хейза. Внутри у того все будто похолодело. Маркус чувствовал, как онемели ноги, как кровь, приливая к темени, обожгла лицо.
Он побежал к двери.
– Куда вы? – только и успела окликнуть Филиппа.
Хейз слетел со ступеней.
– Куртку, куртку наденьте!
Завернул за дом. Снег слепил, ветер перехватывал сбитое дыхание. Хейз перепрыгнул через калитку. Пробежал метров сто, огляделся по сторонам – и перестал дышать. Никого. Вдохнул в себя обжигающий холод. Только тишина и вой монотонного ветра. Маркус оглядывался по сторонам, кружась и кружась на месте, не в силах понять, куда же делся этот тип. Только белизна мерцала перед ним, ветер обдувал мокрую голову, хлопья снега облепили лицо, тонкими льдинками опутав ресницы. Пальцы его раскраснелись и замерзли до боли, он еле дышал.
– Маркус, – услышал он голос откуда-то издали. Или ему показалось… – Маркус! – послышалось снова.
Хейз обернулся.
«Раслин», – понял он.
Она бежала навстречу, моргая и жмурясь от ветра, вытирая раскрасневшееся от холода лицо и крича через бурю:
– Господи, ты же почти раздет!
Маркус посмотрел на себя. Он и правда выбежал в чем был.
Раслин приближалась. Вот она совсем уже рядом, обнимает его, охватывая теплом, трогает холодную голову, ругает за что-то… Хейз слышал ее неотчетливо, он смотрел лишь на белый конверт, что был у нее в руках.
– Это фотографии Кэтрин? – спросил он.
– Почему ты мокрый? – Она трогала его волосы. – Хочешь заболеть?
Ему было все равно.
– Это те фотографии? – Хейз потянулся к ней.
– Нет. – Сержант убрала конверт во внутренний карман куртки. – Сначала ты вернешься в дом. Да и снег, – она посмотрела на небо, – испортит снимки. – Еще раз погладила его по волосам. – Почему тебя оставили одного? – Она будто задыхалась. – Ты замерз, посмотри на себя…
Пальцы его, красные от холода, будто кто-то колол сотнями мелких иголок. Маркус сжал кулаки.
– Почему с тобой никого нет? – Голос Раслин задрожал.
Он молчал. И почти ничего не слышал, пока шел до своего дома. Раслин бежала за ним.
– Со мной Филиппа, – наконец сказал Хейз, заходя за порог.
– Кто?.. А, это вы, – узнала она уборщицу из отдела.
– В такой холод и без одежды, – сокрушалась женщина.
– Вы можете идти, – сказала Раслин.
Филиппа молча посмотрела на Хейза, положила на стол мокрую тряпку, взяла свою сумку, поклонилась и пошла к двери.
– Это уму непостижимо, – продолжала Раслин, когда уборщица скрылась за дверью. – Что ты делал на улице?
– Я видел его.
– Кого? – Раслин отшатнулась.
– Убийцу.
– Ты знаешь убийцу?.. Подожди, а почему в управлении никто не в курсе?
– Я не знаю, кто он. – Маркус подошел к Раслин, распахнул ее пуховик и залез во внутренний карман. – Ты не против? – Достал фото.
– Что значит «я видел его»?
– Я знаю, что это он. Столкнулся с ним за пять минут до того, как обнаружил Кэтрин.
– Но с чего ты взял?
– Это он.
Маркус открыл конверт. Все заволокло тишиной; он уже не слышал ни Раслин, ни каких-то иных звуков.
Снимки… На полу их дома, вон в том самом проходе, лежала его Кэтрин с пробитой головой. Одна рука на полу, другая схватила цепочку на шее. Волосы в крови, глаза закрыты. Маркус будто снова оказался в том дне…
– Перестань. – Раслин взяла фотографии и положила их на стол. – Зачем тебе смотреть на них?
Она сжала руками его щеки, потом сняла с себя шарф и стала вытирать им его мокрую голову.
– Результаты полной экспертизы готовы? – спросил Хейз.
– Еще только полдесятого утра. Лаборатория – не я, Маркус, она не будет работать всю ночь. – Раслин поцеловала его в лоб, но тут же отодвинулась.
– Мне нужно позвонить Крису. – Отстранив ее, Маркус пошел к телефону. – Спасибо за фото, ты мне очень помогла, – сказал он, набирая номер.
Раслин кивнула.
– Алло, Крис! – Гудки в телефоне прервались характерным шорохом. – Крис, ты слышишь меня, алло! – В телефоне хрипел голос брата. – Да, это я. Что? Нет, не ищи ее, Раслин у меня. Она принесла фото.
Маркус посмотрел на Раслин, но та уже скрылась.
– Она уже ушла… принесла фото и ушла, да. Слушай, Крис, мне
