Ознакомительная версия.
— Но я вовсе не хотел, чтобы тебя заподозрили. — голос бывшего звучал уже уверенно. — Думал, в этом шкафу волосы годами могут лежать, никто их там искать не станет. А потом, через годик может или через два, сам их достану и выкину. Лорка, ты меня прощаешь? Ну кто ж мог подумать, что Колян такой гад! Что он маньяк!
— А разве ты не думал? — удивилась я. — Сам же говорил, что подозревал своих друзей.
— Это да… — растерялся он. — Но как подозревал… знаешь, вот теоретически вроде да, кто-то из них мог быть. Но я не верил в это! То есть сначала верил, а после все себя утешал — не может быть, никто из них не способен на такое.
— Да уж, не везет тебе. — посочувствовала я. — Девушки погибли, дружок в тюрьму тебя отправить хотел.
— Да не то слово. — жалобно подтвердил он. Немного помялся и вдруг выпалил: — Лорка, а ты красивая стала, как Мерилин… давай снова с тобой замутим?
Я невольно расхохоталась и нажала «отбой». Игорь перезванивал еще раза три, но я не стала брать трубку.
Панкратов заходил часто, но ухаживать не пытался. Зато был нежен и заботлив, как родная мать, приносил мне пирожки и булочки из ближайшей кондитерской, и всячески пытался развеселить. Не скрою, от пережитого ужаса мне пару дней было сильно не по себе, но… Но я почти тридцать лет жила с призраком погибшей сестры, и последние пятнадцать — с призраком погибшей подруги. Так что какой-то там жалкий маньяк, который всего лишь пытался меня придушить, не произвел такого уж неизгладимого впечатления.
Панкратов рассказывал, что на счету Коляна было семь жертв. Да, за одну убитую им девушку уже успели осудить другого парня. Хорошо, что смертная казнь в России была отменена, и теперь начался пересмотр его дела. Панкратов похвастался, что лично пошел по кабинетам высокого начальства, добиваясь скорейшего рассмотрения дела, и теперь парень через каких-то пару месяцев поедет домой из мест крайне отдаленных. На мой взгляд, даже пара месяцев в дополнение к уже отбытому трехлетнему сроку была лишней, но что поделаешь — колеса правосудия вертелись медленно…
— Он сказал, что убивает ради Игоря. — как-то пожаловалась я Панкратову, сидя на своей уютной кухоньке за чашкой ароматного китайского чая. — Что не может допустить, чтобы лучший друг женился и забыл о нем.
— Лариса, ну что вы. — Панкратов ласково накрыл мою ладошку своей. — Он душил девушек, потому что ему нравилось убивать. А подруг Игоря легче было заманить туда, где их никто бы не увидел. Например, когда четыре года назад он приехал в кафе, где ждала жениха Анна, он просто выглянул из кустов и помахал ей рукой. Остальные посетители кафе его не видели, а Анне даже в голову не пришло, что друг ее жениха, которого она прекрасно знала, может быть опасен. И когда он предложил ей пойти в укромное место, где их якобы ждал Игорь, она тоже ничего не заподозрила.
— Ему повезло, что Игорь отравился и не смог поехать в лесопарк…
— Он сам организовал себе это везение. — помрачнел Панкратов. — У него с собой была адская смесь — пурген с каким-то рвотным. Он приехал к другу утром, выпил с ним чайку, ну, и угостил заодно своей смесью. Даже если б она подействовала не сразу, до парка Игорь точно бы не доехал.
— А Марго? Зачем он задушил ее в собственной квартире?
— А удобно было, опять же. — пожал плечами следователь. — Все перепили, он для верности самым стойким из компании какой-то транквилизатор подлил. Затем пошел с Марго на кухню, ну и…
Я грустно опустила голову. Бедные девушки, не повезло им с Игорьком и его дружком.
— А локоны зачем он срезал? Чтобы потом подкинуть кому-то?
— Да практически все маньяки сувениры берут. Это для них типа открыточек или магнитиков на память. — усмехнулся Панкратов. — Чтобы иногда любоваться и вспоминать свои подвиги. Ну, а тут еще и для дела пригодились. Ларочка, постарайтесь забыть о нем. Остаток жизни урод проведет за решеткой. А у вас все только начинается…
— А как же Игорь ничего не заподозрил? — мне никак не давало это покоя. — Ладно я его не признала — так и видела его 15 лет назад в течение максимум пяти минут. Но Игорь… он дружил с ним с детства!
— Глаза замылились. — вздохнул Панкратов. — Ларочка, давай поговорим о чем-то другом. Хорошем. Ну прошу вас! Меня этот урод так на допросах достал, что мне даже думать про него не хочется. А уж когда я ночью звонил в дверь, зная, что вы тут заперты с двумя мужиками, один из которых — маньяк… До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю. Ларочка, а давайте поедем вместе в отпуск? Я могу взять две недели, и мы вместе махнем из вечной сырости куда-то, где тепло и красиво?
— Да, конечно… — согласилась я. — То есть… у меня на такую поездку денег, боюсь, не хватит.
— Красивой девушке ни к чему думать о деньгах. Раз уж старый пень приглашает… — он усмехнулся. — Нет-нет, не смотрите на меня в таком ужасе! Мы забронируем разные номера… ну хотите, даже в разных отелях?
Я на минуту почувствовала себя неопытной малолеткой, которую соблазняет первый в ее жизни мужчина. Ощущение было приятным, но я никак не могла перестроиться на романтический лад. Понимая, что это становится уже неприличным, я все же спросила:
— Валера, простите меня, но я не понимаю… А как же Чудинов? Мы ведь думали, что это он стоит за убийствами девушек, а его жена что-то заподозрила. Но теперь мы знаем, что это не так. Потом я думала, что он сам и его жена были свидетелями удушений, и его убил тот же маньяк, что и остальных. Вы ведь тоже об этом подумали, верно? Но вот убийца у вас в руках, и что?
Панкратов устало пожал плечами.
— Нет, убийство Чудинова наш маньяк отрицает. Хуже всего, что на тот вечер у него полноценное алиби. Он был на очередной тусовке в ночном клубе, и там его видели минимум шесть человек. Думаю, их еще больше окажется, просто мы уже и не ищем.
— А незаметно улизнуть из клуба он не мог?
— Мог. Если бы убийство произошло на соседней улице, вполне мог незаметно отлучиться на четверть часа. Или чуть больше. Но вот доехать до лесопарка, дождаться Чудинова, задушить и вернуться обратно — нет, точно бы не успел. На это не меньше часа нужно, и то, если сильно повезет.
— Но тогда кто? И почему пояском?
— Видимо, это был поясок Тамары Чудиновой. — устало сказал Панкратов. — В свой последний день она вышла из дома в синем платье с широким прочным поясом. Убийца снял его, и вот использовал…
Я облегченно перевела дыхание. Мне не давала покоя дикая мысль, что Чудинов был задушен лиловым шелковым пояском, сплетенным из многих шнурочков. То есть поясом от моего собственного платья. Но раз тот пояс был синим и широким…
— Ларочка, когда мы с вами сможем забыть обо всех убийствах? — Панкратов подлил в мою пиалку еще немного ароматного чаю и подался вперед. — Вы такая красивая. Вы… — в его глазах внезапно появилась боль. Он сглотнул и с трудом продолжил: — Вы такая молодая. Слишком молодая для меня. Моя молодость уже позади, но надежда — она последней умирает…
— Валерий, вы мне тоже нравитесь, — прошептала я, глядя строго в пиалку. — Но я… после такого стресса… Вы же не станете меня торопить?
— Конечно же нет! — он обрадовался так, словно я призналась ему в горячей и страстной любви. — Ларочка, я готов ждать вечность! Я столько лет ждал такую женщину, как вы — что для меня еще несколько месяцев ожидания!
Он залпом допил свой чай, резко поднялся и, поцеловав на прощание мне руку, ушел, закрыв дверь своим ключом. Я подошла к окну, отодвинула за навески и с полуулыбкой смотрела, как он вышел из подъезда, как обернулся и помахал мне рукой. В свете тусклого уличного фонаря он казался почти бесплотным призраком. Когда-то я каждое утро, стоя на том же месте под окном, махала моему полусвихнувшемуся от ужаса муженьку. И неважно, светило солнышко или шел ливень — не помахав, я не имела права отходить от дома. Как давно это было, словно в другой жизни…
Продолжая стоять у окна, я глубоко задумалась. Почему я так упорно не отвечаю на нежные чувства Панкратова? Динамлю его — так это, кажется, называется на современном языке? А ведь он мне нравится, и я почти не замечаю его возраста. В чем же дело? Хочется подольше продлить тот восхитительный период, которого не было в моей юности — периода, когда влюбленный мальчик дарит цветы и шоколадки, не решаясь признаться в любви и пытаясь угадать, благосклонна ли к нему избранница? Но мне давно уже не восемнадцать… Да и поклоннику моему тоже. И эта милая игра вскоре может ему надоесть.
Ладно, с другой стороны, имею же я право на небольшие женские капризы после того ужаса, который недавно перенесла. Я отошла от окна, заварила себе крепкого черного чая, налила его в пиалу и снова села за столик. Какая-то мысль никак не давала мне покоя, перебивая приятные мысли о своем невинном кокетстве.
Я сидела за столом, сжимая в руках полную чая пиалу, и напряженно думала. Куда же пропал мой лиловый поясок? Обнаружив его пропажу, я подумала, что его похитил Игорь, чтобы задушить новую девушку и свалить вину на меня. У бывшего была масса возможностей похитить пояс, я не ходила за ним по пятам в своей квартире.
Ознакомительная версия.
