Совсем по-детски, беспомощно и доверчиво глядящий мне в лицо Сергей так был не похож сейчас на того самоуверенного и капризного мажорного мальчика, которого я привыкла видеть, что я даже растерялась.
– Теоретически, наверное, да, – стараясь удержаться на тонкой грани между необходимостью говорить правду и опасностью отнять последнюю надежду, осторожно проговорила я. – Но ведь ты сам говорил, этот Кащей не из твоих фанатов. Пацанам он рассказал, а Дворжецкому не догадался. А ведь наверняка знает, что тот хочет отомстить.
– Если не сам еще масла в огонь подливает, – досадливо сморщившись, произнес Сергей.
– Вот именно. Какой из него свидетель? Он при малейшей же угрозе прямо противоположное засвидетельствует. Кому это нужно?
– А что же делать тогда? – снова пытливо взглянул на меня он, кажется, впервые решившись на откровенность и показывая, что ему не все равно. – Все время вот так вот бегать и прятаться?
– Прорвемся, – уверенно глядя ему в глаза, обнадежила я. – Я тут уже предприняла кое-что. Завтра все выяснится. А уж если мой план не выгорит, Кащея твоего за жабры возьмем. Не мытьем, так катаньем. Прорвемся.
Сергей, задумчивый и, кажется, не слишком ободренный моими обещаниями, пошел спать. Наскоро приняв душ, я поспешила последовать его благому примеру.
День был длинным, и я чувствовала настоятельную необходимость отдохнуть и восстановить силы перед решающим рывком. Завтра, собрав все накопленные за последнее время сведения и аргументы, я планировала использовать их в наступлении на неприступную крепость под названием Анатолий Дворжецкий.
Утро следующего дня как две капли воды было похоже на утро предыдущего. Разбуженная возмущенными воплями папы Димы, я проснулась с ощущением дежавю.
– Ты хоть понимаешь, сколько это стоит?! – распекал он шаловливого сынка, снова спросонья не соображавшего, в чем провинился. – Ты у меня полжизни отрабатывать будешь! В цех! На реактивы! Разнорабочим!
– Да что случилось-то? – недоумевал Сергей.
– Что?! Что случилось?! Он еще спрашивает! Где яхта?!
Этот краткий вопрос, объяснивший все лучше всяких речей, мигом вывел парня из полусонного состояния.
– Пап, да это все нечаянно получилось. Мы просто покататься хотели.
– Просто покататься? А кому было сказано – из дома ни шагу? Я с кем вчера разговаривал? Я с этой стеной, что ли, беседовал?! И ты, Женя, – укоризненно произнес он, оборачиваясь ко мне. – Ведь просил. Предупреждал.
– Но Дмитрий, не могла же я удерживать Сергея силой, согласитесь.
– Да легко! Если он русского языка не понимает! И силой, и как угодно. На минуту оставить нельзя. Куда ты ее дел?!
– Кого? – снова ошарашенно вытаращил глаза Сергей.
– Яхту!
– Никуда я ее не девал. Там она стоит.
– Где там? Ты до вечера теперь будешь тянуть? Отвечай, когда спрашивают!
Поняв, что господин Антонов пока еще не полностью в курсе дела и что, узнав новости в полном объеме, он огорчится еще больше, я посчитала нужным вступить в разговор. В конце концов, я же взялась защищать Сергея. Нужно исполнять свои обязанности.
– Послушайте, Дмитрий. Я знаю, где сейчас яхта, и могу проводить к ней вас или вашего человека. Сергею ведь все равно нельзя выходить, а я могу показать. Мы ведь вместе катались.
– Катались они. На лодочке. Кто разрешал? – постепенно остывая, выпускал остатки пара Антонов.
– Дмитрий, это моя вина. Я должна была проследить, не идти на поводу. Я повела себя непрофессионально. Вы имеете полное право вычесть с меня часть гонорара или наложить любое другое взыскание, какое сочтете нужным.
– Не о взыскании речь, – кажется, побежденный моим безоговорочным смирением, уже совсем спокойно проговорил Антонов. – Тут и без того проблема за проблемой, и этот еще добавляет. Что ни день, то новость.
– Да, кстати, – вспомнив о том, что есть и приятные новости, поспешила переключиться я. – Есть информация, что в момент катастрофы на месте были очевидцы, которые могут подтвердить, что у Стаса была возможность затормозить и избежать столкновения с поездом, и если он этого не сделал, то это вина не Сергея. Если бы вы смогли договориться о встрече с господином Дворжецким, то, я думаю, это можно было бы ему объяснить.
– Да что тут объяснять, – сокрушенно произнес Дмитрий, – он и слушать не захочет. Сегодня уже восьмой день. Ладно. Сейчас нужно решить с яхтой. Там от нее осталось что-нибудь вообще? – спросил Антонов, и я поняла, что внутренне он уже готов к худшему.
– Там все осталось, – торопливо вступил Сергей, стремясь оправдать себя. – Все почти что целое, чего ты сразу набрасываешься-то. Так, слегка только помялась, а в остальном все в порядке.
– Я не тебя спросил! Короче, Женя, бери людей – я сейчас скажу Игорю, он отрядит тебе кого-нибудь – и буксируйте ее сюда. Там у нас еще катер небольшой, он знает. Мощности у него хватит, подтащите к причалу, а там видно будет. А ты смотри! – сделав зверское лицо, вновь обратился он к Сергею. – Высунешь нос из дома – сам тебя убью.
На этой оптимистической ноте строгий папа вышел, для верности хорошенько хлопнув дверью, а мы, как провинившиеся дети, еще какое-то время стояли, молча глядя друг на дружку и переваривая только что услышанное.
– Нос высунешь, – первым опомнился Сергей. – А что мне, как в тюрьме, здесь, что ли, сидеть? Жень, давай я с вами поеду? Я тут сдохну со скуки.
– Даже не думай, – решительно отрезала я. – Водолазов тебе не хватило? Еще хочешь попробовать?
Воздержавшись на этот раз от того, чтобы сообщить Сергею, что он еще далеко не все знает, я ограничилась тем, что еще раз очень убедительно попросила его не выходить из дома.
Затем, проверив боеготовность и засунув за пояс револьвер, снова надежно спрятанный под стильным черным жилетом, я вышла во двор и направилась к командному пункту – небольшому строению, где располагался центральный штаб охраны коттеджа.
Войдя, я увидела нескольких молодых мужчин, поинтересовалась, кто из них Игорь.
На меня смотрели тоже весьма заинтересованно. Мужественного вида брюнет, вежливо поднявшийся с места мне навстречу, продемонстрировал, что мое присутствие здесь ему, несомненно, приятно.
– Дмитрий уже говорил вам? – доброжелательно улыбаясь в ответ, спросила я. – Мы должны съездить за яхтой.
– Да, конечно, – не сводя с меня глаз, произнес Игорь. – Я хотел Гену послать, но ладно, сам съезжу. А то еще перепутает что-нибудь.
Не очень понимая, что там можно перепутать, и догадываясь, что причина не в этом, я выразила полную готовность к сотрудничеству. Через некоторое время мы уже шли знакомой дорогой к причалу, на ходу обмениваясь замечаниями о погоде.
Катер, о котором говорил Дмитрий, оказался почти точной копией яхты, только гораздо меньшего размера.
Игорь и еще один парень, которого мы взяли для подмоги, недолго повозились у края пристани и сняли катер с прикола. Оказавшись на свободе, он довольно бойко поплыл в направлении моста.
По дороге Игорь ненавязчиво поинтересовался, что же произошло, и я в общих чертах, не вдаваясь в подробности и обходя историю о водолазах, рассказала о наших с Сергеем приключениях.
– Но как же вы из дома-то вышли? – удивился он. – Во дворе никто не появлялся, периметр контролируется. Где же это у нас пробел в знаниях?
– Найди сам, – хитро улыбнулась я. – На то ты и охранник.
Поскольку на этот раз мы не тратили время на водные процедуры, то довольно быстро добрались до моста, от которого уже был хорошо виден белый силуэт одиноко стоящей у пустынного берега яхты.
Увидев цель, Игорь прибавил ходу. Через полчаса мы уже покачивались на легкой волне, размышляя, как удобнее прицепить потерпевший крушение катер к тому, который был еще цел.
За ночь в трюмы набралось еще больше воды, корма окончательно просела, и сейчас судно стояло почти перпендикулярно. Конечно, оно давно уже затонуло бы, если бы не прибрежное мелководье.
– Нужно с берега, – проговорил Игорь, внимательно осматриваясь и оценивая обстановку. – Причалить где-нибудь рядом и привязать трос. За нос подцепить. За корму бесполезно.
Подойдя малым ходом к берегу и ткнувшись в песок, катерок замер на месте, все мы дружно попрыгали в воду.
– Женя, да тебе не обязательно, – произнес Игорь. – Мы сами. Сейчас быстренько подцепим. Валек, давай трос, я его сейчас закреплю.
Игорь занялся катером, но я, конечно, весьма польщенная таким вниманием и заботой со стороны сильного пола, не спешила возвращаться обратно. Яхта, столь долгое время остававшаяся без присмотра, могла таить в себе какие угодно сюрпризы. Уже наученная горьким опытом, я намеревалась, прежде чем мы тронемся в обратный путь, проверить, все ли в порядке.
Заходя то с одной, то с другой стороны, я выискивала пути, которыми можно было бы проникнуть внутрь. Но смотревшая носом в небо яхта не предоставляла возможностей для подхода. Проникнуть в ее внутренние помещения, сейчас наверняка уже почти полностью залитые водой, можно было, только цепляясь, как обезьяна, всеми конечностями за все, что попадется. Догадываясь, что неудобства, которые могли ожидать там меня, ожидали бы и любого другого, кому вздумалось бы проникнуть внутрь, я как-то поуспокоилась насчет того, что кому-то могло прийти в голову устроить здесь засаду.
