Весть о случившемся на родине Глеба распространялись быстро. Ранение Артура Конева не помешало сходняку вынести Виноградову приговор, однако Мурманские ребята не были скоры на расправу. Местный авторитет Саша Мельник прозондировал почву и узнал, что состояние Артура нестабильное. Если он умрет, его сын вряд ли сможет удержать город в своих руках. А с Глебом было приятно работать: он часто рисковал, но до сих пор ему везло. Выбор между неукоснительным соблюдением бандитских законов, которые Мельник уважал и старался не нарушать, и между стабильным и надежным источником дохода был болезненным, но время пока оставляло небольшой резерв.
Мельник решил подождать до утра, пока специально нанятые люди не разберутся в ситуации, которая возникла в областном центре, где у Мурманских были серьезные интересы, связанные с торговлей металлом.
Он был спокоен, поручив Виноградова своему опытному коллеге Олейникову: тот своего клиента никогда не упустит.
Саша уже спокойно спал, согретый двумя молодыми упругими женскими телами, а пятидесятипятилетний Олейников обзванивал всех, кто мог дать информацию о Винограде.
Вскоре появились первые весточки. Голубой мерседес видели мчащимся на всех парах в сторону аэропорта.
— Продались, суки, поубиваю! — Он давно собирался высказать Мельнику свое отношение к подбору бойцов, основанному на личных симпатиях, а не их профессиональных качествах. — Впрочем, может быть я зря обвиняю пацанов, такой тип, как Глеб Виноградов, может выскочить в любую щель.
Через двадцать минут они были в аэропорту. Кассирша, при виде такой многочисленной компании с криминальными физиономиями, окончательно проснулась и оторопела. К ней подошел высокий подтянутый мужчина в солидном костюме и молча положил на стойку пятидесятидолларовую купюру.
Кассирша не стала сразу хватать деньги, она боязливо посмотрела на незнакомца, а потом на его свиту.
— Куда летите? — Глупее вопроса она не могла задать даже при всем желании.
— Виноградов Глеб Александрович недавно не покупал у вас билет?
Кассирше даже в голову не пришло сказать, что подобная информация конфиденциальна.
— Был, взял один билет до Киева. Самолет улетел полтора часа назад.
— Черт, — Олейников побагровел. — Он был один?
— Нет, второй пассажир Дмитрий Салодовниченко тоже сначала собирался лететь в Киев, но потом передумал и купил билет до Сочи. Вылет в шесть ноль восемь.
— А как можно проверить, улетел Виноградов или нет?
— Такая информация есть только у диспетчера, а она сменилась час назад.
— А у нее есть домашний телефон? — Олейников вцепился зубами в свою последнюю возможность. Чутье подсказывало ему, что Виноград мог выкинуть какой-нибудь хитрый фортель. И оставалась маленькая надежда, что он перехитрит сам себя.
— Кассирша с сомнением посмотрела на часы, потом на пятьдесят долларов. Позднее время и хорошие деньги уравновешивали друг друга. Но потом она заглянула в глаза незнакомца, и немедленно продиктовала ему номер домашнего телефона Веры Николаевны Куницкой, сменившегося диспетчера.
Олейников тут же достал мобильный телефон и отошел в сторону. Через пять минут он подбежал к своим, сияя улыбкой.
— Он не полетел, эта баба запомнила. Зарегистрировалось всего восемь пассажиров, а вылетело семь. Отсутствовал Виноградов. Завтра не забудьте напомнить мне отблагодарить ее. Хоть и послала сначала, стерва.
Он почесал подбородок и задумчиво произнес:
— Здесь должны быть таксисты, которые работают круглосуточно, надо еще с ними поговорить.
* * *
Прокурор Радочин метался по кабинету. Только-только он получил свой пост, как сразу вынужден расхлебывать разборки бандитов, устроенные в самом центре города. А еще и жена третий раз звонит и достает расспросами, куда мог подеваться Роман. Одиннадцать часов, а от него ни слуху ни духу. Как ушел утром в институт, так и не появлялся.
Дура, — вслух выразился Алексей Степанович. — Пацану двадцать один год, трахает самую богатую девку в городе, а она его домой ждет в одиннадцать часов. — Но через секунду ему стало жалко жену, которая в молодости так намучилась с его постоянными отлучками. — А вообще, мог бы позвонить и соврать что-нибудь матери, типа «я на дискотеке», или «с друзьями курсовую пишу».
Вспомнив о Юле Коневой, он испугался своего предположения. «А вдруг он с этой лярвой в больнице у ее папочки. Вот это будет номер. Журналюги из этого такой репортаж отбабахают, что как прокурор я для этого города закончусь».
Он в гневе пнул высокий деревянный стул, который сделали лет двадцать назад.
Так, -продолжал рассуждать Радочин, — свидетели из числа Коневских узнали в нападавших на Артура людей Глеба Виноградова. Один из них, некто Василий Реутов, так и остался лежать возле дома Конева старшего. Второй, Степан Батурин, тоже из Глебовских. Ситуация ясная. В ближайшую неделю стоит ожидать пополнения городского морга за счет ближайшего окружения Виноградова, ну и конечно его самого. Одним подонком меньше станет, уже легче.
По нашей информации Виноградов сейчас в Мурманске, и ему мы вряд ли сможем пришить статью. Так что если Коневские его не достанут, то объявлять Виноградова в Федеральный розыск нет никаких оснований.
А вот если Конев не выживет, то будет еще хуже. Несмотря на свою мало сказать неприязнь к отцу девушки Романа, Алексей Степанович понимал: с Коневым работать проще. В свое время он наворотил дел, но сумел избежать законного наказания, как большинство нынешних крутых бизнесменов. Теперь он исправился не на словах, а на деле, стал солидным деловым человеком. Новых грехов не совершает, а за старые раньше надо было ловить.
Он еще немного помозговал над наилучшем для прокуратуры, а следовательно для государства результатом. «Конев выживает, объявляет своему конкуренту вендетту. Глеба ловят и отправляют в мир иной, но при этом попадаются нам. Мы раскалываем этих парней и садим Конева за решетку по обвинению в подготовке и организации убийства Виноградова».
— Эх, — Радочин тяжело вздохнул, — если бы они хоть иногда получались, эти наилучшие ситуации.
Он с наигранным выражением покорности судьбе открыл сейф и извлек оттуда початую бутылку водки и граненый стакан. Затем присовокупил к сей трапезе блюдце с сыром, два соленых огурца и свежий помидор.
Никогда до переезда в этот город Алексей Степанович не пил на работе.
* * *
Игорь Буран шел по вечернему городу, стараясь не привлекать внимания. Менты наверняка ищут его вместе с людьми Артура, и от того, кто доберется раньше зависело, погибнуть на месте, или уже в камере предварительного заключения.
До его дома пешком надо было топать минут сорок, да еще и рискуя нарваться на случайный патруль, но он чувствовал настоятельную потребность пройтись, собраться с мыслями, успокоить эмоции. И еще что-то в глубине сердца вело его этими закоулками, похожими один на другой.
Такое часто бывает, но только в жизни у сильных и смелых людей. Когда кажется, что судьба уже бросила их под паровоз рока, удача убежала и спрятала голову в песок, бывшие друзья стали лютыми врагами, тогда в груди словно загорается Божественная искра, которая сама ведет тебя. И в этом нет ничего чудесного, это тоже логика, логика Бога. Одни называют это чувство интуицией, другие предвидением, третьи фартом, но только к немногим оно неожиданно приходит в своем самом обостренном, совершенном варианте.
Так случилось и с Игорем. Его влекло по странному маршруту, который немного удлинял путь, но Буран не стал противиться своему внутреннему порыву.
Раздумывая о своем тяжелом положении, он не забывал поглядывать по сторонам. Ноги несли его мимо заброшенного пункта приема стеклотары. Сейчас там размещался какой-то то ли склад, то ли просто сарай. Игорь знал это место, так как год назад думал купить это помещение под компьютерный клуб. Но Виноград и компания не делали серьезных ставок на легальный бизнес, поэтому идея заглохла.
Возле старых давно некрашеных дверей стояла черная новенькая Вольво с выключенными фарами.
— Странно, — подумал Игорь, — кто это здесь развлекается. Неужели кто-то додумался привести девушку в подобный гадюшник, имея такую престижную машину, да еще и с широким задним сиденьем.
Буран уже собирался пройти мимо, но внутренний голос снова ожил. Игорь отошел в тень забора и медленно подкрался к складу. Стены из тонкого металла неплохо проводили звук. Внутри кто-то разговаривал.
Игорь подошел вплотную к боковой стороне и прислушался.
— Давай, — сказал мужской голос, — ты покараулишь наших друзей, а мы поедем к шефу, доложимся, а потом, наверное, на дело, которое эти идиоты так и не довели до конца.
Буран слушал с огромным интересом. Тут, видимо, разворачивалось интересное действо. Его пытливый характер ни за что не позволил бы отказаться от удовольствия влезть в чье-то незаконное дело и поиметь с него свои дивиденды. То, что тут не все гладко было совершенно очевидным.
