Ему не надо было разъяснять ситуацию, смысл дошел сразу же. Крафт для того и способствовал созданию «Оникса», чтобы посылать к Глебу своих клиентов. Поддерживаемый авторитетом Крафта, Глеб заключал крупномасштабные сделки. В свой карман он отстегивал лишь личный навар — те деньги, которые изловчился урвать сам. Но тот, кто ограбил счета фирмы, разбогател на пару миллиардов долларов. За полчаса. — Совсем неплохо. Что же дальше? Напрашивался нехороший вывод.
— Ты понимаешь, друг мой, что твоя легальная карьера завершена? Глеб Сарычев должен исчезнуть. И только от тебя самого зависит, так сказать, форма отступления: исчезнуть физически или метафизически… — Изрядно выпивший на нервной почве, Россо стал не в меру красноречив, получая явное удовольствие от выигранной битвы. Его деловые отношения с Глебом Борисовичем всегда носили характер соперничества. Они никак не могли поделить реальную власть. Но Крафт все основательно просчитал и решил пожертвовать Сарычевым. А ведь могло случиться и наоборот! Эта мысль доставляла Россо особое удовольствие. Он даже догадался, что перевесило в тяжбе — его жена. Отец Фредерики являлся тем человеком в итальянских теневых кругах, с которыми состоял в тесной связи сам Крафт. Это делало Красновского неуязвимым. А Сарычев попался на крючок вместе с экс-генералом Ласточкиным. Теперь оба они заглочены с потрохами.
— Почему твой монстрило ещё не растворил меня в серной кислоте? прищурил Глеб зоркие хохлацкие глаза в сторону Травки.
— Сам знаешь, не дурак. Я тебя уважаю. Сумел хорошо подстраховаться.
Глеб довольно хмыкнул:
— Ты хочешь получить «Синицу»? Стоящая птичка, есть над чем попотеть. Но ключик от золоченой клетки в моих руках.
— Разумеется, разумеется, старикан. Все учтено, все заметано. Мы предлагаем тебе пятьдесят процентов и полные гарантии сохранности жизни. Не тут, конечно, не тут. Подбери что-нибудь поюжнее. В этих краях скверный климат. Я бы лично предпочел Бразилию или, допустим, Аргентину.
— Учту, когда буду выписывать тебе командировку. — Глеб поднялся. Поздно, я привык соблюдать режим. Сон семь часов, фруктовый завтрак не позже восьми, спорт.
— Значит, хочешь подумать?
— Потренировать извилины не помешает, да и отдохнуть заодно. Кстати, мне надо сделать личный звонок.
— Шутишь, дорогой, все шутишь. — Красновский кивнул, из глубины темного холла появился Травка. — Проводи гостя в апартаменты.
Глеб демонстративно сунул руки в карманы вечернего темного пиджака и, отставив указательный палец правой, изобразил пистолет: «Ложись, гады!»
Россо по-спортивному ловко рухнул и прижался к ковру за диваном. Травка не шелохнулся.
— Хватит бузить, родимый. Нашутишься еще, как парашу увидишь.
— Идиот, это новейшая модель биотуалета, — разъяснил, поднявшись с пола, Россо. — Что посеешь, то и пожрешь. Круговорот, понял? Безотходное производство. Может и крупную биологическую массу переварить. Кило на восемьдесят. — Он окинул Глеба выразительным взглядом. — Не враз, правда. По частям.
— У вас чудное настроение, господа. Сочувствую, но не разделяю. Метнувшись к Россо, Глеб схватил компаньона за грудки так ловко, что страж не успел его остановить. Травке пришлось оторвать руки Глеба от свитера шефа и скрутить их за спиной. — Я только хотел тебе сказать, мразь, если с Полиной что-то случится, «Синица» выпорхнет в небо. Она не достанется никому.
Красновский изобразил крайнее удивление:
— Потрясен! Мальчику нужна российская шлюшка. Ты полагаешь, в Аргентине не найдется замены? Там блядей хоть отстреливай…
Глеб ухитрился садануть его ногой по коленям и тут же был нокаутирован Травкой. Пришел в себя на раскладушке в подвале с омерзительным вкусом крови во рту. Два передних зуба шатались, десна распухла, а язык упорно тянулся ощупывать нанесенные повреждения. Но это были сущие пустяки по сравнению с тем, что делалось в душе попавшего в ловушку бизнесмена. «Ты по уши в дерьме, парень. Вернее, по самую макушку. И нахлебался — на всю жизнь сыт будешь. На всю жизнь? Ха! Может, осталось-то не более получаса. Пересмотрят в верхах приговор, и концы в воду. Еще один воротила бесследно исчез с арены российского бизнеса. Такая вот вышла «госпожа удача»…
По рождению Глебу Сарычеву полагалось находиться в середняках родители пролетарского происхождения, с дипломами ПТУ. Слесарь энд слесариха — вери вел! Шикарно! Двухкомнатная «распашонка» — отвратная дыра с полированной «дорогой» мебелью, приобретенной в трудах и экономии. Место жительства — ни туда, ни сюда — ни деревня, ни город. Глушь.
Внешне — заурядность, способности к обучению — умеренные. Таланты — в рамках общепринятого набора — на гитаре пару аккордов взять, по-английски «фейсом об тейбл», да ненормативная лексика на уровне местной шпаны. На экстремалку — упиться, уколоться, криминал с мордобоем — не тянуло. По бабам ходить уже в училище утомило. Скучно, муторно, да все не то, не то…
Когда валялся на песке у мутного, всяческими болезнетворными инфекциями кишащего озерка, мысли лезли в башку самые кислые: лишний человек. Индивидуум без индивидуальности. Авангард мирового прогресса в смысле возраста и физических данных, а фуфло фуфлом, никакой цели в жизни нет и не видать. И вдруг откуда что взялось: смелость, цепкость, сообразительность, упрямство. Государство провозгласило новую экономическую политику. Пацаны-дружки обзавелись иномарками. Кто за кордон подался, кто в тюрьму угодил, кто научился бабки вертеть. Жили интересно, рисково, осмысленно. И цели появились возвышенные — хата, тачка, шмотье.
В формировании мировоззрения Глеба ведущую роль сыграло киноискусство. Вернее, единственный, увиденный по видаку у случайной подружки фильм. «Уолл-стрит» назывался. Ничего не понявший в приемах биржевой деятельности, Глеб прозрел глобально. Он родился, чтобы быть капиталистом, делать деньги, отвоевывать место под солнцем, грызть глотки за власть. Видать, ген от пра-прадеда, крупного купчины-золотодобытчика, затесался и дал о себе знать при первом же подходящем случае: Сарычев выиграл деньги в «Лотто-миллион». Приехал в Москву, познакомился с симпатичным джентльменом, предложившим вложить бабки в дело. Джентльмен оказался кристально честным — капитал Сарычева, снабжавшего шефа кое-какой информацией, не заграбастал. Напротив, помог ученику раскрутиться.
Однажды этот человек, а именно — Марк Вильяминович Красновский, предложил Глебу вступить в долю. Он как раз затеял собственное дело с гордым названием «Атлант». Но появляться Глебу на арене предпринимательства в форме зачаточной интеллигентности не посоветовал. Отправил парня на курсы финансового учета и познакомил с девушкой Ланой, фотомоделью, вернувшейся из Штатов после работы по годовому контракту. Смысл их двухгодичного союза состоял не в том, чтобы в койке секс-рекорды устанавливать. Лана стала Пигмалионом Глеба. При помощи собственной прабабки, окончившей непосредственно перед революцией Смольный институт благородных девиц, провинциальный увалень превратился в столичного бизнесмена средней весовой категории. Без аристократических замашек, но с хорошими манерами и благородной сдержанностью. Через Лану Глеб обзавелся многими весьма полезными в деле связями, научился пользоваться первоклассными вещами и усек: «Если вырываешь из глотки куш, то не стесняйся, — хватай самый большой!» Он оказался хорошим учеником, потому что теперь имел ясную цель: выйти на уровень коммерсантов «высшей лиги», то есть взлететь на такую высоту, от которой у обыкновенных сограждан крыша плывет.
К счастью, Глеб по природе не отличался многословием. Молчаливость придавала ему весомую значимость, а полученное от Ланы умение организовать имидж привносило в его облик оттенок солидности, обстоятельности. И деловые качества у Сарычева складывались вовсе не на «удовлетворительно», как было в эпоху изучения в техническом училище основ марксистско-ленинской философии.
Упорство, выносливость, терпение помогли Сарычеву обойти конкурентов, толкавшихся вокруг Красновского. Он стал компаньоном Россо. Фирма «Атлант» процветала, охватывая все большие сферы экспорта продукции оборонного комплекса.
Глеба не смущали контакты с теневиками. Быстро разобравшись в механизмах легального бизнеса, он понял, что лишь за счет хитроумных приемов, ловко проводимых его компаньонами, можно набрать необходимую высоту. А не пользовались этими приемами лишь совсем глупые или убогие.
Когда Россо изложил план относительно отпочкования «Оникса», дававшего Глебу самостоятельность, он насторожился. Но шефы предложили обзавестись прикрытием — назначить директором экс-генерала Ласточкина, имевшего отличные связи в Министерстве обороны, «Оборонэкспорте», среди сотрудников торгпредств и посольств. Эта кандидатура обладала и другим достоинством репутацией честного служаки и качествами раритетно-исторического значения неподкупностью, смелостью, добродушием.
