Заснул Ян сразу, даже громкие щелчки в соседнем номере, где проживал некто Олли Брюс, человек неопределенного возраста, рода занятий и национальности, в этот раз не помешали ему. С этими звуками была особая история. Неизвестно, на какие средства существовал сосед Рамирова, потому что с утра до ночи он торчал в пансионе. Тем не менее, одевался он как плейбой. Поселившись в "Голубой розе", Рамиров очень быстро обнаружил, что из номера Брюса постоянно доносятся сквозь стену какие-то нераспознаваемые звуки, весьма напоминающие чмоканье чересчур страстных поцелуев. Однако Рамиров ни разу не видел, чтобы его соседа навещали женщины. Спросить напрямую Брюса о происхождении звуков Ян не решался - не потому, что тот был замкнутым, нелюдимым типом, а потому, что сам Рамиров свято соблюдал принцип "не-лезь-в-чужую-жизнь". В то же время звуки действовали Яну на нервы, из-за них он частенько не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок и тщетно пытаясь найти убежище под одеялом и даже под подушкой... Все прояснилось совершенно случайно: как-то, находясь в пресловутом "положении риз", Рамиров перепутал двери и вломился в номер к соседу. Оказалось, что тот сидит в кресле и швыряет в закрепленную на стене мишень палочки с резиновыми присосками... Позже выяснилось, зачем Олли понадобилось "с утра до одури", как выразился он сам, упражняться в явно бесполезном для общества занятии. Просто-напросто раз в месяц Брюс совершал вылазку в какой-нибудь игорный зал, где практикуется подобное развлечение - название его напрочь вылетело из головы у Рамирова, - находил простака с тугим кошельком и заключал с ним пари, что с десяти метров десять раз попадет в "десятку". Тот, естественно, ссылаясь на положения теории вероятности или просто на здравый смысл, охотно ловился на удочку и через минуту выкладывал кругленькую сумму, еще не понимая, на кого нарвался... Заключалось второе пари: на этот раз, что Олли с завязанными глазами наберет не менее пятидесяти очков из ста возможных, и он их действительно набирал, и заполучал еще одну сумму с несколькими нулями. Поправив таким способом свои финансовые дела, Олли возвращался в пансион и возобновлял тренировки. С утра до вечера - сидеть и швырять палочки с присосками...
Итак, в тот вечер Рамиров заснул праведным сном младенца.
Однако, пробудился он, когда рассвет еще только начинал брезжить за жалюзи окон. Словно кто-то окликнул его из глубин подсознания, напрочь прогнав сон. Чувство непонятной тревоги сжало сердце.
Ян прикрыл глаза, но вместо очередной серии сновидений увидел мысленным взором события вчерашнего дня. И снова видел он бледное лицо Виктора Кранца, белизну которого подчеркивала ярко-алая струйка, сползавшая из угла рта. И вновь слышал он булькающий, захлебывающийся подступавшей к горлу кровью, голос своего старого друга: "Передай... только Бригадиру... Понял?.. Ни в коем... случае... сам не надевай "оракула"!"... И снова видел Рамиров, как роскошный черный "опель", объятый пламенем, врезается в стеклянную витрину магазина, разнося ее на миллионы мельчайших осколков... Как распахивается дверца фургона, и парни с автоматами валят на тротуар Ченстоховича и подошедшего к нему парня...
Рамиров встал и не спеша оделся. Сооружая себе кофе, он размышлял.
Выводы были не очень утешительными.
Судя по всему, Рамиров оказался помимо своей воли втянутым в противоборство двух мощных социальных группировок. С одной стороны, это были люди Брилера, с которыми его связывали отношения более чем десятилетней работы в ЮНПИСе и от которых даже сейчас было не так-то легко отрешиться. За эти десять лет было много разного. Как на всякой оперативной работе, Рамирову не раз приходилось уходить от преследования, и на него охотились, и за ним гонялись, и его били - порой весьма жестоко, и, самое главное, его не раз спасали те, кто работал вместе с ним на организацию сторонников мира.
Но с другой стороны был загадочный Легион - подпольная и хорошо вооруженная организация, созданная из отборных экс-милитаров и использующая методы партизанской войны на территории "врага". Как известно, в ходе боевых действий такого рода не щадятся те, кто случайно оказывается на траектории пуль, и этого Рамиров при всем своем сочувствии к "бывшим" одобрить никак не мог.
Однако, Ян понимал, что с того момента, как взвалил на себя ношу поручения Кранца, ему, так или иначе, придется действовать.
В этом месте Рамиров прекратил пока размышления, допил остывший кофе и ткнул пальцем в клавишу тиви-бокса. Было уже девять часов утра, а в это время должны были работать все сто тиви-каналов Европейского Сообщества.
Обычно Ян ставил переключатель поиска каналов в режим автоматического поиска и развлекался давным-давно придуманной им игрой. Первая фраза, услышанная им по тиви-боксу, расценивалась им как своеобразный эпиграф к начинавшемуся дню. Все равно что открыть наугад книгу, выбрать вслепую строку и считать ее иносказательным предсказанием своей судьбы. Детские игры...
На сей раз тиви-бокс автоматически включился на какой-то религиозной программе с лощеным проповедником в белой хламиде, хорошо поставленным голосом вещавшим с трибуны прихожанам:
- ...ибо как гласит Библия, "А я всегда с Тобою; Ты держишь меня за правую руку, Ты руководишь меня советом Твоим и в конце примешь меня в Славу"...
Тут переключатель каналов перескочил на другой канал, где усиленно рекламировали акции компании "Евростар".
Рамиров налил себе вторую чашку кофе.
Так, подумал он. Ничего себе эпиграф!..
В тот момент он еще не знал, что данная цитата из Экклезиаста вскоре станет поистине пророческой для него...
А потом Ян сел за стол, чтобы поработать над своей повестью, и тут же забыл и о поручении Кранца, и о перипетиях вчерашнего дня, и о том, что на нем висит долг госпоже Лэст по плате за проживание в пансионе.
Он снова бежал по лесу, продираясь через хитросплетение веток, а сзади стучали нервной чечеткой автоматные очереди, и в душе нарастало отчаяние, потому что ребята погибли, и некому было довести их дело до конца, некому было предотвратить залп ракетных батарей, и он совершенно забыл, кто и зачем послал его в этот ночной лес...
Как всегда неожиданно, на запястье раздался писк зуммера. По наручному видеофону Рамирова могла вызывать только его пятнадцатилетняя дочь Джулия.
Временами - справедливости ради, следует отметить, что такое бывало не часто - отношения Рамирова с дочерью приобретали односторонне-корыстный характер. Вот и сейчас, после дежурных вопросов о делах, Джилька осведомилась, не будет ли в состоянии "милый папхен" выдать своей любимой и единственной дочери пару сотен юмов "на мелкие расходы".
Рамиров изумился не самому факту бесстыдного вымогательства, а сумме, на кою оное предполагалось.
- Сколько-сколько? - недоверчиво повторил он. - Да зачем тебе столько денег?
- А тебе? - ловко парировало удар его чадо. - Ты все равно старый, тебе не нужны ни наряды, ни развлечения...
- Извини, Джилька, - сказал Рамиров. - Я сегодня на мели. Нет, серьезно... Ты лучше скажи, кто это там виднеется за твоей спиной? Что это за молодой человек? Твоя новая "первая любовь"?
- Дурачок, - сказала Джилька. - Никакая это не любовь, а Вильгельм. Вильгельм Клозер, мы с ним вместе занимаемся в колледже...
- Знаю я, чем вы там занимаетесь с господином Клозером, - продолжал ехидничать Рамиров. - Ладно, не пыхти, не пыхти... Когда встретимся-то?
- Давай в среду вечером, пап, - предложила дочка.
На этом и договорились.
"Да, - подумал Рамиров, усаживаясь за стол и собираясь заткнуть ватой уши, чтобы не слышать больше ни удручавших своим однообразием звуков из номера Брюса, ни вызовов по видеофонам, телефонам и прочим средствам связи. - Тяжела ты, шапка... не Мономаха, конечно. Отца. Особенно такого непутевого отца, как я".
Что-то вспомнилось ему в связи с этой мыслью.
ШАПОЧКА! ШАПОЧКА, КОТОРУЮ Я ДОЛЖЕН ПЕРЕДАТЬ БРИГАДИРУ ЛЕГИОНА!
Где она? Я же как сунул ее вчера в карман куртки, так и не вытаскивал больше! А любопытно было бы узнать, что это за головной убор такой, из-за которого поднялась самая настоящая буря в стакане воды на Вандербильд-бульвар?!. Может, это сказочная шапка-невидимка? Но почему тогда Витька советовал ни в коем случае не надевать ее?..
Он достал шапочку из кармана и внимательно оглядел ее со всех сторон. Не было в ней, однако, ничего зловещего или особенного. Обыкновенный головной убор черного цвета, вот только материал какой-то не совсем обычный.
Ян повертел шапочку в руках и обнаружил, что в материале, из которого она была изготовлена, прощупывается сеточка тонких металлических проволочек, похожая на некий каркас.
Господи, да что же это может быть? Очередной вариант пуленепробиваемого головного убора типа каски? Не похоже... И вообще, непонятно все это, а раз так - остается одно: попробовать надеть ее.
