– Никто меня не заставлял. Просто ко мне пришли люди и напомнили ту историю. Про твоего отца. И про моего. И намекнули, что если я не хочу повторить судьбу папы, то должен сам позаботиться о своей безопасности.
– Тебя заставили, – теперь уже грустно произнесла Леночка. – Они на тебя надавили. И ты испугался. Гена!
– Что «Гена»? Что «Гена»? Думаешь, мне легко?
– Ты что, в самом деле хочешь меня убить?
– А что мне делать? Добровольно уехать ты же не согласишься?
– Почему? Ты меня спрашивал об этом? Очень может быть, что и соглашусь.
– Все равно, – пробормотал Гена. – Все равно это теперь уже не имеет никакого значения. Ты должна умереть.
– Но зачем, Генка?! Клянусь тебе, я уеду! Спрячусь так, что меня никто и никогда не найдет.
– С этим своим… Со своим хмырем?
– Он не хмырь! Он мой любимый. И он примет меня и богатую, и бедную.
– Как же!
– А я верю! – настаивала Леночка. – И ты специально наврал, что он все узнал про меня. И наврал, что Владик в бешенстве! Как я тогда испугалась! Даже вино расплескала себе на платье! А ты стоял и смотрел, как я мечусь по квартире. И знал, что Владик на меня не сердится!
– Сама во всем виновата! Не надо было искушать судьбу!
Но Леночка его не слушала и твердила:
– Да, я боялась, что Владик сейчас появится и мне придется смотреть ему в глаза. А ты, оказывается, все это просто наврал! Наврал, чтобы выманить меня из дома! Я теперь точно поняла это!
– Ну да! Наврал, – хмыкнул Гена. – И еще кое-что сделал. Так что на него не надейся, его любовь для тебя в прошлом.
– Что?! – воскликнула Леночка. – Что ты сделал? Говори, подлец! Говори!
– Вот как ты запела! А то Геночка, миленький. Геночка хороший. Я даже почти уже растрогался. Думал, может быть, в самом деле тебя отпустить. А ты вон как!
– Что ты ему сказал, иуда?
– Ничего особенного! Да я с ним и не разговаривал.
– А кто?
– Помнишь Лариску в твоем магазине?
– Да. А при чем тут она?
– Я ведь следил за тобой больше суток. И заметил, как она тебя «любит»!
– И что дальше?
– Я дал ей кое-какие фотографии. Твои фотографии.
– Не понимаю.
– Ну, где ты с разными мужиками тискаешься! И нашу с тобой фотку для наглядности добавил.
– Что я… Но этого же не… Я ни с кем… А уж с тобой… Ах ты подлец! Ты сделал фотомонтаж!
– Ну да! – радостно подтвердил Геннадий. – И мне показалось, что получилось неплохо! Все-таки цифровые камеры – это великое дело! Этот лопух даже не догадался, что можно такого намудрить, что станет видно то, чего и не было никогда.
– Подлец!
– Предпочитаю, чтобы меня называли – предусмотрительный человек!
– Ты же меня подставил! Он будет думать, что я его обманывала!
– А то нет! Ты ему лгала с самого начала! Бедная сиротка, надо же такое придумать! Лгунья!
– Но это же… Это же совсем другое! Я его люблю. И никогда ему не изменяла. А он будет думать, что я – проститутка!
В голосе Леночки прозвучало отчаяние. Девушка едва не плакала. Похоже, собственная судьба волновала ее куда меньше.
– Какая тебе разница? – теперь в голосе Геннадия слышалась усталость. – Теперь уже все равно. Идти тебе некуда. Твой Владик тебя презирает. Так что будет лучше, если ты умрешь.
– Кому лучше? Тебе? Или мне? Так вот мне это точно не лучше!
И Леночка яростно уставилась на предателя. Но Геннадий уже думал о другом.
– Кстати, как тебе удалось позвонить старухе? – спросил он у Леночки.
– Какой старухе?
– Ну, своей домработнице.
– Я… Я ей не звонила!
– Вот как? Что же, наверное, старая дура все перепутала. Тебе не кажется, что она вообще в маразме?
– Тебе доставляет удовольствие говорить гадости про тех, кого я люблю?
– Может быть, может быть, – бормотнул Геннадий. – Сколько я себя помню, всегда тебя ненавидел!
– Гена! Мы же были друзьями!
И тут Геннадия прорвало.
– Никогда! – взвизгнул он. – Никогда мы с тобой не были друзьями. Ты – мисс Богачка. Даже после смерти своих родителей ты никогда и ни в чем не нуждалась. Всегда к твоим услугам были и дорогие школы и вкусная еда! А я… А ты хоть знаешь, как мы жили с мамой после того, как мой отец отдал свою жизнь за твоего?
– Но мой папа помогал твоей маме. А потом управляющие всегда выплачивали вам с мамой пенсию!
– Жалкие гроши! На них даже нельзя было съездить на нормальный курорт! Мы отдыхали в Турции или Египте! В убогих номерах. В трех звездах! Четыре было для нас уже слишком дорого!
– Но ведь…
– Заткнись! И я ничуть не жалею о том, что сейчас сделаю. Да, мне заплатили. Да, мне пригрозили. Но я и сам, слышишь ты, сам этого хотел! Отомстить тебе и всей твоей мерзкой семейке! И живым, и мертвым! Завтра будет заседание акционеров. И когда выяснится, что генеральный директор самовольно исчез больше чем на полгода, то выберут другого человека.
– Тебя?
– Может быть, и меня!
– Но ведь ты и так получаешь огромные деньги. Больше тебе не заплатят. Да и вовсе не факт, что выберут именно тебя.
– А мне плевать! Зато я буду знать, что ты сдохла. А я сделал на твоей смерти неплохие деньги! Точно так же, как когда-то поступил твой отец с моим!
И Геннадий пошел к одной из трещин, которые змеились в старой кирпичной стене и уходили высоко под крышу. И рассматривая эту трещину, он бормотал:
– В бедности ей пожить захотелось! А теперь в могилке полежать извольте! Тоже необычайно расширяет кругозор!
– Геннадий! Ты что, собираешься меня убить? Ты не сможешь! Ты трус. И духу у тебя не хватит!
– Еще как хватит! Да мне и не придется ничего делать! Камни все сделают за меня.
– Камни?
– Эти вот кирпичи. Ты же помнишь, я учился на инженера? Так что рассчитать, куда упадут камни из рушащейся стены, я смогу.
– Ты – чудовище!
– Эти камни и убьют тебя, и похоронят! – не обращая внимания на Лену, произнес предатель. – Тебя никто не найдет! К тому времени, когда разберут эти завалы, от тебя останутся одни косточки. Прощай, Леночка!
В руках у Геннадия появился лом, который он вставил в трещину на стене. Один удар по нему, и часть стены обрушилась бы на Леночку. Геннадий взял в руки увесистый булыжник и собирался треснуть им по лому. У Владика перехватило дыхание. И в этот момент справа от себя он услышал:
– Руки вверх! Стой на месте, мерзавец!
Это наконец-то вступил в дело Тоха, который выскочил из своего укрытия. Геннадий, растерянно ворочая своими рыбьими глазами, замер с булыжником в руках. А Владик кинулся к лежащей на земле Леночке.
– Милая! Дорогая! Любимая! – прижимал он светловолосую и перепачканную землей голову девушки к своей груди. – Как ты?
– Владик! Ты меня все-таки спас! Я знала… Я верила, что ты придешь за мной!
– Конечно. Я искал тебя все эти дни!
– Владик, ты не верь никому, я тебе никогда не изменяла.
– Я тебе верю!
– И насчет остального, я тебе тоже все объясню. Я не хотела… я должна была проверить, понять… А потом…
Но Владик не дал ей договорить. Он просто закрыл Леночкин ротик страстным поцелуем.
– Ты нашлась, а остальное все неважно! – произнес он, баюкая Леночку у груди, словно маленького ребенка.
Попутно он снимал с нее веревки. Растирал ее затекшие руки и ноги. И помогал встать на ноги. Говорить им было не надо. Все было и так ясно. Он был ей нужен. Она была нужна ему. А вот жизнь друг без друга им была как раз не нужна. Вот так все просто и ясно. И никакие деньги или отсутствие оных не могло изменить этого.
Встав на ноги и находясь в объятиях любимого, Леночка все же вспомнила про предателя.
– Гена, – повернулась она к нему. – Лично я зла на тебя не держу.
– Пошла ты!
И Геннадий дернулся, словно собираясь бежать. Он и в самом деле сделал скачок в сторону пролома в стене.
– Стоять! – отреагировал Тоха. – Стреляю!
Но Геннадий не остановился. И тогда Тоха выстрелил в воздух. Стрелял-то он в воздух, но пуля угодила прямиком в один из плохо держащихся кирпичей. От выстрела тот слетел вниз и ударился о все еще торчащий из трещины в кирпичной кладке лом. Лом дернулся от удара. И огромная трещина угрожающе быстро поползла по стене.
– Уходим! Сейчас рухнет!
Владик отпрыгнул в угол к Тохе, закрывая собой Леночку. А Геннадий остался стоять как раз над тем местом, где всего несколько минут назад лежала Леночка. Он лишь поднял над головой руки в тщетной надежде защититься от падающих на него камней.
Как он и обещал, кровля начала рушиться первой. Сначала упала одна балка, потом вторая. Раздался страшный скрежет, а затем вокруг стало рушиться все подряд. Вниз летели и балки, и кирпичи, и листы железа.
Поднялась страшная пыль. И Владик не видел почти ничего. Но в своих объятиях он ощущал тело Леночки. И если уж ему предстояло умереть, то лучшей смерти он и пожелать себе не мог.
Но внезапно все кончилось. Пыль осела. И Владик почувствовал, как ему на лицо падают мелкие капельки влаги.
