ног, спортсменка достала из бокового кармана пальто айфон и набрала номер. Рома, следя за ней с крайним беспокойством, прощебетал:
– Машенька, не надо! Уже час ночи! Дедушка спит.
– Заткнись, развратная тварь! Алло! Это я не вам, Юрий Яковлевич! Простите. Это я вашему внуку, Ромочке. Извините за очень поздний звонок. Просто я сейчас заехала к Роме, и знаете, кого здесь застала? Не угадаете. Бывшую любовницу Хордаковского и корреспондентку "Лиха Москвы". Представьте себе! Понятия не имею. Он в "Пилигриме" их подцепил. Мне звонил охранник. Они тут вашего мальчика разводили на информацию. Да. Что делать-то, Юрий Яковлевич? Ну, нет! Такие шаги я предпринимать не буду без крайней необходимости. Как обычно. Об этом спросите Рому. Спокойной ночи.
Убрав мобильник, третья ракетка мира опять взглянула на Риту с Таней. И неожиданно рассмеялась. У Танечки отлегло от сердца. Её лицо также осветилось улыбкой. Но ненадолго. Одна из самых известных блондинок в мире вдруг снова стала серьёзной.
– У вас проблемы, сударыни!
– Что такое? – спросила Рита, – генпрокурор опять недоволен?
Спортсменка мрачно встретилась с ней глазами.
– Ты, … шизоидная, когда-нибудь успокоишься?
– Я спокойна, – пожала плечами Рита, – у меня нет причин волноваться.
– Не поняла. Ты мне угрожаешь?
– Нет.
– Ты что роешь здесь?
– Ничего. Он сам меня захотел. Спроси в "Пилигриме", если не веришь.
Машенька снова перевела внимательный взгляд на Рому. Тот задохнулся от возмущения, но она опять велела ему молчать. Обратилась к Танечке:
– А ты, сука, что здесь забыла?
– А почему такой тон? – оскорбилась Танечка, – Рома знает, кто я такая! У него были ко мне вопросы. Когда ко мне есть вопросы, я на них отвечаю по мере сил.
Маша издала удивлённый возглас, будто услышав нечто приятное.
– Хорошо, – весело кивнула она своей белокурой, какими только шампунями не отмытой в рекламных роликах головой, – снимайте штаны, красавицы.
Рома начал сопеть. Обе его гостьи сперва очень удивились, но именно что сперва. Им была присуща сообразительность.
– Что такое? Снимать штаны? – прикинулась дурой Таня, – это ещё зачем?
– То есть как, зачем? Во всех ночных клубах знают, что проститутки, которых я здесь ловлю, расстреливаются солью в голые попы. Вам я влеплю по две соляные порции, чтобы вы до Пушкинской добежали за пять минут и всем передали большой привет от Марии Юрьевны. Раздевайтесь! Кофточки можете не снимать, сапоги – надеть. Мне всё же не хочется отправлять вас на улицу совсем голых и босиком.
После этих слов Машенька сняла орудие казни с предохранителя. Звук от этого действия получился очень пугающим. Даже Рита заволновалась.
– А почему это нам – по две? – спросила она голосом принцессы, которая получила от короля две новых кареты вместо обещанных трёх, – чем мы хуже шлюх?
– Вы они и есть. А кроме того, лазутчицы. За двойную работу – двойная плата. Я жду.
– Никого нельзя отправлять на улицу без штанов! – возмутилась Таня, – там ведь мороз! Два градуса!
– Очень жаль, что не двадцать два. Вы бы, паразитки, крепко запомнили, как соваться куда не следует! Впрочем, есть другой вариант. Я звоню в полицию, Рома письменно подтверждает, что он вас сюда не звал, и вам шьют попытку квартирной кражи со взломом.
По лицу Ромы было понятно, что он готов подтвердить даже и попытку убийства.
– Дрянь! – превзошла достоинством Марию Антуанетту на эшафоте Таня, расстегнув джинсы, – я твоего взяточника-деда так натяну, что ты не на "Мазератти" будешь гонять, а на самокате!
– Дамы, я жду, – повторила Машенька, – но не более десяти секунд.
Раздувая ноздри, Рита сняла юбку и колготки, а Таня – тёплые джинсы. Обе остались в трусах и кофточках. Сложив вещи на подлокотник дивана, они застыли не хуже, чем Гера и Афродита перед Парисом. Грозной Афиной ростом почти метр девяносто была, конечно же, Машенька.
– Сапоги их сюда неси, – скомандовала она, взглянув сверху вниз на Рому, – а заодно открой дверь на всю ширину. И вызови лифт.
Рома всё исполнил. Не удостоив его признательностью, две полуобнажённые паразитки быстро обулись. Они всё ещё имели некоторое сходство с богинями.
– Вы не сняли трусы, – заметила чемпионка, – снимайте, да поживее!
– При молодом человеке? – приподняла брови Танечка.
– Разумеется. Пусть посмотрит на ваши голые задницы! Даром, что ли, деньги отстёгивал?
Повернувшись к подростку задом, две дамы сняли трусы и также сложили их на диван. Рома недовольно взглянул на то, что было ему предъявлено в качестве компенсации за финансовый и моральный ущерб. Впрочем, когда обе его обидчицы, исполняя следующий приказ Афины, встали на четвереньки, ему пришлось как бы ненароком сесть в кресло. Чувствуя себя там довольно уютно, потомок орденоносца смерил глазами длинную щель между ягодицами Танечки и взволнованно пропыхтел:
– Хорошо бы, Машка, вот этой, рыжей, всадить тройной заряд соли в задницу! Она – стерва! Знаешь, какая хитрая стерва? И жопа у неё толстая! Вдвое толще, чем у второй!
– Какая ж ты тварь, – усмехнулась Танечка и прихлопнула свой вердикт к паркету ладонями. Ограничиться одной фразой было немыслимо, и она начала ругаться совсем плохими словами. Нахально двигая оклеветанной частью своего тела, рыжая стерва антипатриотично сравнивала лицо Роминого дедушки и другие некоторые лица именно с нею. По глазам Машеньки было видно, что ей довольно приятно всё это слушать. Рита помалкивала, сцепив перед собой руки, которые упирались локтями в пол. Её обнажённые ягодицы, не в пример Танечкиным, белели над каблуками сапог уныло и неподвижно. Столь же печальны и неподвижны были её глаза с длинными ресницами, отражавшие двадцать семь с половиной метров широкого коридора и лифтовую площадку.
– Тьфу на них всех, – подвела итог своей речи Танечка, опять хлопнув ладонями по паркету, – Машка, скажи мне, ну неужели твой особняк во Флориде стоит меньше этой квартиры? Я думаю, раз в семь больше! Или там крыша течёт уже окончательно?
– Телефоны, вещи, ключи, документы, деньги завтра получите в "Пилигриме», – досадливо перебила Танечку Маша, беря её на прицел, – ваше счастье, дуры, что прокурор своих сюда не прислал! Я ему сказала, что не намерена вас удерживать. Вы готовы?
– Спасибо за информацию, только тьфу и на тебя тоже, – гордо бросила Танечка. Сморщив нос, она начала по-французски петь «Марсельезу». Спортсменке стало смешно. Прогрохотал выстрел, и сразу после него – второй. Танечка пронзительно взвизгнула и с колен совершила взлёт к потолку, пальцами схватив объект экзекуции. Приземлившись, она со спринтерской скоростью устремилась к распахнутой настежь двери. Визжать при этом она не переставала. Тут же последовали ещё два аналогичных выстрела. Рита, также издав очень тонкий вопль, подпрыгнула на такую же высоту и догнала Танечку, потому что умела бегать быстрее. Обе они держались руками за ягодицы, невольно их раздвигая. В дверной проём протискивались бок о бок, крича уже друг на дружку. Лифт был открыт.
Спустя несколько минут на Остоженке можно было
