Маргарет не внушала мне ни малейшей симпатии, да и я ей, скорее всего, не понравлюсь. Если бы был хоть один способ избежать этого разговора, я бы ухватилась за него обеими руками. Увы, такого способа не было. Другие родственники Эндрю оставались в тени, у нас просто не было времени искать их.
Маргарет не сиделось на месте – у людей, которые ничего толкового не делают, энергии с лихвой. Но это пошло нам на пользу. Когда мы добрались до города, Маргарет как раз сообщала всеми миру, в каком ресторане она собирается пообедать. Вот там мы с ней пересеклись.
Она была блондинкой, очень светленькой – совсем как ее брат. Но при этом Эндрю определенно выиграл в генетическую лотерею, а ей достался пустой билет. Маргарет чем-то напоминала полевую мышь: мелкие черты лица, бегающий взгляд, суетливость в каждом движении. Косметика дело подправила, но не кардинально.
Понятно, что она была возмущена, когда я устроилась за ее столиком. Мы с Владом решили, что ему пока лучше остаться в стороне, чтобы она не шарахнулась: пара незнакомцев пугает больше, чем один. Меня же она не испугалась, просто не желала со мной общаться. Да и не мудрено: я выглядела не лучшим образом. Во время путешествий я почти не пользовалась косметикой, носила джинсы и светло-серый свитер, на ногах – ботинки в дорожной пыли. Рядом с Маргарет в ее жемчужном платье и пальто из верблюжьей шерсти я смотрелась работягой, который достоин разве что стекла в ее машине протирать.
Я бы сумела впечатлить ее, если бы накрасилась, завила волосы, нацепила платье. Сделала все, что я обычно делаю, притворяясь ведьмой. Но на это у меня не было ни времени, ни сил. Пришлось преодолевать ее сопротивление настойчивостью.
Упоминание имени ее брата не произвело на нее особого впечатления и присмиреть точно не заставило. Она не понимала, зачем его вспоминать, потому что не хотела понимать. А хотелось ей только одного: высосать свой суп с брокколи, или чем там такие питаются, и бежать домой. Но и я не вчера родилась, знаю, как с людьми общаться.
Мне потребовалось почти полчаса, чтобы усмирить ее. Уговорить не звонить в полицию, не закатывать истерику и не выбегать из ресторана так, будто я ей клеймо на ягодицу влепила. Естественно, она все это сделала не ради меня и даже не ради Эндрю. Я просто намекнула ей, что могу публично связать его смерть с ней, причем перед журналистами. Доведение до самоубийства и все такое. Единственный способ помешать мне – помочь разобраться в его судьбе.
Ей пришлось согласиться, пусть и неохотно.
– Расскажите мне, чем он занимался перед исчезновением, – попросила я. – Он как-нибудь давал понять, к чему готовится?
– Спрашиваете, прямо как полиция тогда… Да ничего по нему было непонятно! Не только мне, нашим родителям тоже. Может, и следовало догадаться, что он нечто подобное выкинет, он же псих… Но бесполезно предугадывать действия психов. Они все равно будут на шаг впереди.
– Значит, у него не было причин все бросать?
– Нет, конечно! Он жил той жизнью, о которой иные только мечтают. Но мой братец был неблагодарной свиньей всегда, сколько я его помню. Ему все доставалось легко, и он этого не ценил. Деньги, квартиры, машины… То, на что люди берут кредиты или копят десятилетиями. Он получил это играючи. Чего еще ему желать?!
Она и правда верила, что ничего людям больше не нужно. Только то, что покупается за деньги, а денег у Эндрю Мартина хватало. Я не собиралась читать ей лекцию о том, что такое духовные ценности, поздновато уже, да и не поможет. Я продолжала слушать.
– Хотя без определенного катализатора его безумие вряд ли проявилось бы в такой степени, – задумчиво добавила Маргарет. – Или, по крайней мере, не так рано. Но иногда обстоятельства играют против нас, что уж тут поделаешь!
– Что, по-вашему, стало катализатором в его случае?
– Секта. Я ведь всегда говорила, что он связался с сектой!
Вот тут меня словно ледяным ветром обдало – ощутимо так, почти до дрожи. Я не первый раз слышала про секту! О ней уже упоминала соседка Тэмми. Но тогда я сочла это неважным, отмела, как очевидно тупиковый вариант.
Что если я поторопилась? В одной истории секта, в другой… Не бывает таких совпадений. Да, Тэмми и Эндрю пропали в разное время – между их исчезновениями годы! Но это делает возможную связь еще более страшной.
– Что за секта? – уточнила я.
– Да не знаю я и знать не желаю! Я стараюсь держаться подальше от такой грязи.
– Тогда с чего вы взяли, что к этому имела отношение какая-то секта?
– Я слышала, как Энди перед исчезновением говорил с родителями о каком-то сообществе, убеждения которого он разделяет, – признала Маргарет. – Мои друзья в то же время упоминали о секте, которая вербует людей в нашем городе. Я предупреждала об этом родителей!
– Но они не послушали?
– Ясно же, что нет! Они считали, что Энди слишком умен, чтобы попасться на такую удочку. Даже когда он исчез, они мне не поверили! И полиция не восприняла мои слова всерьез… Сами виноваты. Я их предупреждала!
Ей наверняка хватило совести сказать об этом, когда нашли тело Эндрю. Я же говорила, я говорила! Или нет… надеюсь, что нет.
– Что вам известно об этой секте?
– Ничего! – отрезала Маргарет. – Все, что нужно, собрала полиция. Они мне сказали, что связь между Энди и этими людьми не обнаружена. Но знаете, что? Сомневаюсь, что они действительно искали связь. Просто сказали мне, чтобы я отвязалась и не жаловалась журналистам. Всегда так!
– То есть, вы считаете, что его убила секта?
– Вот еще! Этого я не говорила, вы что, меня совсем не слушаете? Энди убил себя сам. Он был достаточно сумасшедшим для этого. Секта всего лишь подтолкнула развитие худшего, что в нем было.
Ничего более важного она мне сказать не могла. Маргарет уже отпустила ситуацию, ей было удобно не вспоминать Эндрю без острой необходимости. Деньги, которые она унаследовала, благополучно слились с капиталом ее мужа. Будто и не было у нее никакого брата! Теперь ей хотелось избавиться от любого напоминания о нем, как от мухи, размазанной по лобовому стеклу. Она никак не могла дождаться, когда же я наконец уйду.
После долгой дороги мне хотелось нормально пообедать, но я физически не могла сделать это в том же ресторане, что и Маргарет – меня от этой бабенки мутило. Я могла догадаться, почему Эндрю Мартину, при всем его успехе, было некомфортно в собственной семье. Родители видели
