Как и многие, Юлия не была религиозна. Она считала, что верит в Бога, но храм посещала только по большим праздникам, раз в год жертвуя более или менее значительные суммы. Но мистицизма в ней не было ни на грош, и к возможности вмешательства потусторонних сил в человеческие дела она относилась скептически. Не надо себя обманывать и приписывать все удачи благосклонности провидения, а промахи – козням нечистой силы. Главное – человек, его воля и стремление распорядиться собственной жизнью. Прожить достойно или бесповоротно загубить себя.
Проще всего – согласиться с тем, что Руслан был одержим бесами. В этом когда-то убедила их мать бабка-ведунья из Новой Гребли. Обратиться к бабке родителям присоветовали знающие люди, и мать трижды возила туда младшего брата. Бабка ворожила, что-то «выкатывала» яйцом, но результатов от ее ворожбы не было.
И Юлия тогда пришла к простому выводу: каждый человек – сам себе бес.
И все же: как объяснить, что Барон в ту памятную ночь молчал?
Перебрав все варианты, она пришла к выводу: единственное объяснение – в сад в ту ночь действительно проникло бесплотное существо. И это не домысел, потому что Антон Сахновский видел в точности то же самое. У двух взрослых людей, в то время даже не знакомых друг с другом, не могла возникнуть одна и та же галлюцинация.
– Ты, парень, смотри у меня в оба! – Юлия погрозила псу пальцем. – Не давай тут шляться всякой нечисти! Что, проголодался? Ладно, пошли – поставим машину в гараж, а там и до миски дело дойдет.
Туча между тем приближалась. Ветер изменился, стал ровнее и теперь гнал ее прямо на Жашков. Еще через полчаса, когда Юлия уже кормила Барона, донесся отдаленный рокот грома. Наконец-то потянуло желанной прохладой, вскоре на сухую землю упали редкие капли.
«Последняя гроза случилась глубокой ночью, как раз накануне того дня, когда Антон Сахновский обнаружил в погребе тело брата», – невольно вспомнилось Юлии.
Она выпрямилась и окинула двор и сад пристальным взглядом. Затем в сопровождении пса обошла по периметру дом, хоть в этом и не было особой необходимости. Уже в прихожей, захлопнув за собой наружную дверь, проверила пульт сигнализации – все включено, гроза защищенной линии не страшна. Удостоверилась, что городской телефон работает.
Но ощущения безопасности все равно не было.
Она не знала, в чем причина внезапно возникшего страха. Скорее всего, нервы.
Теперь – проверить замки. Принять ванну. И спать немедленно: завтра тяжелый день, понадобятся силы.
Заснув под шум дождя, Юлия очнулась от резкого звука.
Открыв глаза, она обнаружила, что лежит на правом боку, плотно укутавшись в простыню. Дневная жара, перешедшая во влажную ночную духоту, заставила женщину раздеться почти полностью – на ней были только тонкие трусики и легкая маечка. Это было необычно для нее – на ночь она и в юности почти всегда натягивала длинную сорочку, которую позже сменили пижамы.
Подруги, зная об этом, в последние годы надарили Юлии с полдесятка пижам всех цветов радуги. Она и сейчас получала подобные подарки к Рождеству, в день рождения и даже на Пасху. И в течение всего времени, пока по воле случая ее спальню занимал посторонний – то есть Антон Сахновский, – несмотря на жару, укладывалась в пижаме.
Однако усталость и треволнения минувшего дня заставили Юлию забыть об этой привычке, и после ванны она сразу юркнула в постель.
Она никогда не могла заставить себя раздеться полностью – и это стало далеко не последней причиной ее разрыва с мужем: тот открыто потешался над ее «бабьими» предрассудками.
А еще она не позволяла мужу включать свет, когда они…
Стоп!
О чем она? Почему в ее голове роятся эти мысли и почему, собственно, она проснулась?
Юлия приподняла голову и прислушалась.
Ничего. Везде тихо и темно. Но ведь что-то же ее разбудило? Какой-то звук, происхождение которого сейчас, едва стряхнув с себя сон, Юлия не могла объяснить.
В саду шумел ветер – в щель стеклопакета, оставленного в позиции «микропроветривание», тянуло свежестью – дождь, по-видимому, совсем недавно закончился. Может, в этом причина? Из окна сквозит, а она почти голая, под тонкой простыней. Взять одеяло потеплее, укутаться, закрыть глаза…
Но звук-то определенно был!
И не за окном – гроза прекратилась еще тогда, когда Юлия забралась в ванну. Движения на этой окраинной улице практически нет, дом ее стоит самым последним, да еще на порядочном расстоянии от проезжей части. Именно такой она и подыскивала: подальше от городской суеты, чтобы никто не посягал на ее личное пространство.
Что-то едва различимо скрипнуло за дверью спальни.
Юлия сжалась в комок под простыней и затаила дыхание. Затем очень осторожно, сантиметр за сантиметром, передвинулась к краю кровати – а заодно и к выключателю светильника. На то, чтобы преодолеть это мизерное расстояние, понадобилась целая вечность. Наконец она освободила руку от складок простыни, нащупала выключатель и нажала кнопку.
Света не было.
Ее захлестнула волна страха. В прошлый раз, когда возникла необходимость срочно включить свет в спальне, ничего не получилось из-за вилки светильника, которую она сама же и выдернула из розетки. Но теперь женщина регулярно проверяла, на месте ли вилка. Больше того: уже в полусне, устраиваясь поудобнее, она сама выключила светильник. Он был исправен.
Вилка в розетке. Что со светом?
«Предохранители», – мелькнуло в голове. Ну конечно! Ночью, когда она уже крепко спала, гроза вернулась. Звук, который ее разбудил, – раскат грома. В грозу такие вещи случаются сплошь и рядом. Надо взять себя в руки, встать, спуститься вниз и зажечь свечу. Свеча в подсвечнике на столе в гостиной – так и стоит после вчерашнего ужина с Антоном Сахновским, который так странно закончился. Потом – проверить электрощиток. Если автоматы защиты по какой-то причине сработали – просто включить их, и дело с концом.
И хватит себя запугивать!
Она уже собралась решительно отбросить простыню, когда неплотно прикрытая дверь спальни снова скрипнула, отворилась немного шире и в образовавшуюся щель медленно вполз бесформенный сгусток мрака.
«Это сон, – тут же решила Юлия, чувствуя, как леденеют спина и ноги. – Надо просто проснуться. Я переутомилась, нервы в последние дни были на пределе. Слишком много всего, и вот – не выдержала. Ко всему в придачу – ночной кошмар, и какой убедительный!»
Черный фантом тем временем успел переместиться почти на середину спальни и замер. Юлии почудилось, что в том месте, где у обычных людей находится лицо, хищно сверкнула пара горящих глаз.
Черт, никакой это не сон!
Спальню постепенно наполнял жуткий запах: так пахнет годами не мытое человеческое тело, заплесневелый подвал, разрытая могила или сама преисподняя.
Сны не пахнут! Они могут сколько угодно пугать фосфоресцирующими глазами, таинственными видениями, жуткими образами, но запахи не снятся, тем более такие… То, что сейчас происходит с Юлией Гараниной здесь, в ее собственной спальне, – происходит в действительности!
За окном снова прошумел порыв ветра, из окна дохнуло садом и дождем, и от этого прокисший смрад стал еще более густым и тошнотворным.
Юлия хотела крикнуть, но голоса не было. Тело, казалось, навеки вмерзло в белизну постели. Вот-вот холод доберется до сердца, и оно остановится. Так же, как остановилось сердце ее младшего брата, не знавшее любви к миру и людям…
Черный призрак двинулся к кровати.
Какая-то могучая сила толкнула Юлию. Она рванулась, как пружина, и мгновенным движением скатилась с противоположного края кровати на пол, с грохотом свалив с тумбочки светильник и лишь на долю секунды опередив движение призрака – тот длинным кошачьим движением вспрыгнул на постель. Путаясь в простыне, Юлия откатилась к стене, рывком вскочила – и снова встретилась с мерцающим взглядом пары чьих-то глаз. Призрак застыл на кровати на четвереньках, словно собираясь с силами.
Призрак на четвереньках? Бестелесное существо?
Никакой это не призрак. Не сгусток мрака, не фантом, не вестник смерти и не посланец с того света. Это – человек, гораздо более опасная тварь, неизвестно как проникшая в дом. Барон снова не среагировал на чужого, не сработала сигнализация, и выходит, что ее дом – вовсе не крепость, он не защитил свою хозяйку от…
Это женщина!
Глаза Юлии, успевшие приспособиться к сумраку, только теперь разглядели на кровати женщину с длинными растрепанными волосами, закутанную в какой-то темный балахон. Так и не выпрямившись, жуткая гостья поползла к краю кровати, вытягивая шею, словно пытаясь что-то сказать, но из ее оскаленного рта вырывался только глухой рык, временами переходивший во что-то вроде невнятного мычания.
Не дожидаясь, пока Черная Дама – так она назвала про себя это кошмарное видение – прыгнет снова, Юлия отшвырнула простыню и бросилась прочь. Позади послышался грохот: Черная Дама метнулась следом, зацепилась за валявшийся на полу светильник и рухнула на всем ходу. Послышалось то же мычание, но уже полное боли – это существо не хотело или не могло говорить по-человечески.
