— А вы будете держать свой длинный язык за зубами.
— С чего это мне держать язык за зубами? — осведомился Ричер.
— Потому что у вас есть мозги, Ричер. Не забывайте, против Ламар нет ровным счетом ничего. Вы можете указать на мелкие и несущественные косвенные улики, но зачем они присяжным? Крупный мужчина ненавидит маленькую женщину. Он бродяга, а она федеральный агент. Он ломает ей шею и ее же за это винит. Невероятные россказни о гипнозе. Забудьте об этом.
— Так что не трепыхайтесь, ладно? — подхватил Блейк. — Теперь вы наш со всеми потрохами.
— Нет уж, спасибо.
— Тогда отправитесь за решетку.
— Один вопрос, — произнес Ричер. — Лоррейн Стенли убил я?
— Нет, не вы, — ответил Блейк.
— Откуда вы знаете?
— Вам известно откуда. Мы следили за вами всю ту неделю.
— И передали копию отчета о слежке моему адвокату?
— Верно.
Ричер улыбнулся:
— Может, у вас и получится упечь меня за Ламар, но вам никогда не удастся навесить на меня убийства женщин, потому что мой адвокат располагает отчетом, из которого следует, что я их не убивал.
— Ну и что? — спросил Блейк. — Вы все равно окажетесь за решеткой.
— Подумайте лучше о будущем. Вы объявите на весь свет, что я их не убивал, и с пеной у рта начнете доказывать, что и Ламар их не убивала. Значит, вам придется сделать вид, будто вы продолжаете искать убийцу. Так? Подумайте о газетах. «ЭЛИТНОЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ ФБР ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ. ДЕВЯТЬ ЛЕТ ПОИСКОВ НИЧЕГО НЕ ДАЛИ». Вам останется только утираться, читая подобные заголовки. Вам придется охранять остальных женщин, тратить из года в год деньги налогоплательщиков на поиски убийцы. Вы готовы на это пойти?
Молчание.
— Нет, не готовы. А раз не пойдете на это, то тем самым признаете: вам известна вся правда. Ламар мертва, поиски прекращены, я не убивал. Значит, убийцей была Ламар.
Молчание.
— Ну так как? — улыбнулся Ричер.
Они успели прийти в себя.
— Мы — Бюро, — сказал Дирфилд. — Мы можем устроить вам веселую жизнь.
— Жизнь у меня и без того веселая, — возразил Ричер. — Но можете оставить угрозы, потому что я так и так сохраню вашу тайну.
— Сохраните?
— А что мне еще остается? Не сохраню — это ударит бумерангом по Рите Симеке. Она единственный уцелевший свидетель. Ее замучат до смерти — полиция, пресса, телевидение. Я этого не хочу, так что буду хранить вашу тайну.
Блейк уставился на столешницу.
— Хорошо, — произнес он. — По рукам.
— Но мы будем за вами следить, — добавил Дирфилд.
— Только смотрите, как бы я не застукал ваших агентов. Не забывайте, ребята, о судьбе Петросьяна.
Так все и закончилось — вничью, патовым положением обоюдного недоверия. Ричер поднялся и вышел из комнаты. Нашел лифт и спустился на первый этаж. Никто за ним не последовал. Он толкнул дубовую парадную дверь и оказался на зябком ночном воздухе.
— Привет, Ричер, — окликнула его Харпер.
Она стояла у него за спиной, в тени одной из украшающих вход колонн. Он повернулся и заметил блики света на ее волосах и белое пятно там, где из-под куртки выглядывала рубашка.
— И тебе привет. Как сама?
Она подошла к нему.
— Буду просить о переводе. Может, в Орегон, мне там нравится.
— Тебя отпустят?
— С превеликой радостью. А дело станет самым тихим за всю историю ФБР.
— Никакого дела вообще не было, — произнес Ричер. — На том мы с ними и порешили.
— Возьми, — сказала она, протягивая полоску тонкой бумаги — дорожный ваучер, выписанный бухгалтерией в Квонтико. — Сможешь долететь до Нью-Йорка.
— А ты? — спросил он.
— Скажу, что потеряла. Мне вышлют телеграфом новый.
Она шагнула к нему и поцеловала в щеку. Затем отступила, повернулась и пошла.
— Удачи, — пожелала она на ходу.
— И тебе тоже.
Он проспал все четыре часа полета. Самолет приземлился в Ла Гуардиа в час дня.
Последние деньги Ричер потратил на автобус до метро и на метро до Манхэттена. Он вышел на станции «Канал-стрит» и пешком добрался до Уолл-стрит. В холл здания, где находилась фирма Джоди, он вошел в самом начале третьего. В приемной фирмы не было ни души. Ричер двинулся по коридору, уставленному стеллажами с юридической литературой. В кабинетах по обе стороны коридора тоже никого не было.
Дойдя до двойных дверей, Ричер услышал за ними громкий гул разговоров. Он потянул ручку правой половинки дверей, и на него обрушилась волна шума. Зал заседаний был полон публики в темных костюмах, снежно-белых рубашках и галстуках приглушенных тонов. Длинный накрытый белой скатертью стол был уставлен рядами сверкающих бокалов и бутылок шампанского. Два бармена едва успевали разливать пенистое золотое вино. Все не сводили глаз с Джоди.
Она проплывала сквозь толпу, притягивая людей, как магнит. Поворачивалась направо и налево, чокалась, улыбалась. Стоящего в дверях Ричера она заметила в тот миг, как сам он увидел свое отражение в зеркале на стене. Небритый, в мятой задубевшей рубашке цвета хаки с пятнами зеленой краски. На Джоди было роскошное дорогое платье. Она повернулась к Ричеру, и добрая сотня лиц обратилась к нему следом за ней. Разговоры смолкли. На какую-то долю секунды Джоди растерялась, затем прошла через толпу и обняла Ричера.
— Праздник в честь нового партнера, — произнес он. — Поздравляю, милая. Прости, что опоздал.
Она потянула его в толпу, их обступили со всех сторон. Он пожал руки сотне юристов — сдержанно, как в свое время пожимал генералам иностранных армий. Главным здесь был мужчина лет шестидесяти пяти с румянцем на сероватого оттенка лице. Костюм на нем стоил, вероятно, больше, чем вся одежда, какая в жизни была у Ричера.
— Она у нас большое светило, — сказал он. — Я благодарен, что она приняла наше предложение.
— Лучшего адвоката я не встречал, — заметил Ричер, перекрывая шум голосов.
— Вы полетите с ней?
— Куда?
— В Лондон, — ответил старик. — Она что, вам не сказала? Каждый новый партнер начинает с того, что пару лет ведет наши дела в Европе.
Подошла Джоди, улыбнулась и увела Ричера. Собравшиеся постепенно сбивались в небольшие компании, разговоры переходили на служебные дела. Джоди отвела его к окну.
— Я звонила в городское управление ФБР. Волновалась из-за тебя, к тому же я все еще твой адвокат. Поговорила с подчиненными Алана Дирфилда, но ничего не узнала.
— Мы поговорили и разошлись.
— Значит, тебя отпустили. — Она помолчала и спросила: — Дело пойдет в суд?
— Суда не будет.
— Значит, только похороны?
Ричер неопределенно пожал плечами.
— У нее не осталось родственников, в этом все дело.
Джоди опять замолчала, словно готовилась сообщить ему нечто важное.
— Мне предстоит два года работать в Лондоне.
— Я знаю. Старик мне сказал. Когда вылетаешь?
— В конце месяца.
— Ты ведь не хочешь, чтобы я полетел с тобой?
— У меня будет масса дел.
— К тому же Лондон — цивилизованный мегаполис.
— Да. А ты хотел бы со мной улететь?
— На два года? Нет. Но, может, я бы тебя там навестил.
Джоди неопределенно улыбнулась:
— Да, это было бы хорошо.
Он промолчал.
— Страшно подумать, — сказала она, — в пятнадцать лет я жить без тебя не могла, а теперь выясняется, что не могу жить с тобой.
— Понимаю. В этом виноват я один.
— Но у нас есть еще время до конца месяца.
— У большинства нет и этого, — согласился он. — Ты можешь сейчас уйти?
— Конечно. Я ведь теперь партнер и могу поступать, как захочется.
— Так идем.
Они поставили пустые бокалы на подоконник и прошли сквозь толпу. Их проводили глазами, и спокойные деловые разговоры возобновились.
Ли Чайлд родился в Англии и восемнадцать лет работал техником на телевидении. Но когда он потерял место, попав под сокращение штатов, он решил заняться тем, о чем давно мечтал, — писанием романов.
За четыре месяца он сочинил свой первый боевик о Джеке Ричере, «Смертельные танцы».
Книга вышла в 1997 году, была восторженно встречена критикой и принесла автору несколько премий. За ней последовали еще два бестселлера, выдвинувших Чайлда в число признанных авторов.
В 1998 году он воплотил в жизнь другую давнюю мечту — перебрался в Соединенные Штаты. Сейчас он и его жена-американка живут севернее Нью-Йорка, недалеко от дома его вымышленного персонажа Джека Ричера.
