— Ламар здесь? Перед ней тоже надо бы извиниться.
— Она дома и сюда не возвращалась. Говорит, что вся разбитая. Не могу ее винить.
— Такой стресс! Ей бы уехать куда-нибудь.
— Куда? — вздохнул Блейк. — В самолет ее и силком не затащишь, а за руль в таком состоянии я ей садиться не позволю. — Его взгляд стал жестче. — Я начинаю искать другого консультанта. От вас никакого толку.
— Хорошо, — сказал Ричер.
Харпер поняла намек и увела Ричера из кабинета. Они поднялись на третий этаж и остановились у знакомой двери.
— Почему она ее ждала? — спросила Харпер. — Почему Элисон ждала коробку с краской, а все другие не ждали?
— Не знаю, — пожал он плечами.
Харпер открыла дверь.
— Что ж, спокойной ночи.
— Ты на меня злишься?
— Ты без толку потерял тридцать шесть часов.
— Нет, эти тридцать часов я потратил на дело.
— На какое такое дело?
— Пока что и сам не знаю.
— Странный ты человек.
Ричер поцеловал ее в щеку и вошел в комнату. Она заперла дверь и вернулась к лифту.
Ричер подошел к кровати и улегся, не сняв пальто. Было три часа ночи, слишком поздно для звонка Джоди. Он уставился в потолок. Попытался вызвать перед глазами образ Джоди, но вместо нее увидел Лайзу Харпер и Риту Симеку. Подумал о лице Симеки, об обиде в ее глазах. О ее жизни там, в Орегоне, — цветы, рояль, домоседство как средство защиты. Он закрыл глаза, потом снова открыл и стал пристально разглядывать белую краску на потолке. Подумал о фигуре Харпер, о том, как она движется, о ее открытой улыбке и открытом же, привлекательном взгляде.
Взяв телефон, Ричер набрал номер сотового Харпер. Когда она ответила, он произнес:
— Мне нужно сейчас же с тобой поговорить.
Харпер не стала стучать, просто открыла дверь ключом и вошла. Пиджак она уже успела снять.
— О чем?
— Хочу задать тебе один вопрос. Что бы случилось, если б мы спросили Элисон Ламар про краску? Что бы она нам сказала?
— Вероятно, то же самое, что и водителю «Парсел».
— Нет, — возразил Ричер, — она бы нам соврала.
— Соврала? Зачем?
— Потому что все они нам врут. Мы опросили семь женщин, и все как одна соврали. Путаные истории про соседок по дому и ошибку с доставкой. Чушь собачья! Успей мы поговорить с Элисон о краске, услышали б от нее то же, что от других.
— Откуда тебе знать?
— Потому что Рита Симека нам соврала, я только что это понял. Не было у нее никакой соседки по дому. Концы с концами не сходятся. Ты сама видела, как она живет. Все прибрано, чистенько, натерто до блеска. Это «пунктик», а при таком «пунктике» она бы не потерпела другой женщины в доме. Да и пускать жилицу за деньги ей не нужно. Ты видела ее роскошный автомобиль. И рояль. Ты знаешь, сколько стоит такой рояль?
— Ты на что намекаешь?
— На то, что она ждала, когда доставят краску, как ждала этого Элисон. Как ждали все. Когда привозили коробки, все они говорили: «Прекрасно», совсем как Элисон.
— Не может быть. С какой стати?
— Потому что этот тип обладает над ними какой-то неведомой властью. Он заставил Элисон передать ему список имен. Заставил Лоррейн Стенли украсть краску и в нужное время отправить по назначению. Заставил каждую принять груз и сразу уничтожить накладную.
Харпер уставилась на Ричера:
— Но каким образом? Как ему удается?
— Не знаю, — ответил Ричер.
— Шантаж? — предположила она. — Угрозы? Страх?
— Не знаю. Запугать их было не так-то просто.
— Так чего ты от меня хочешь? — спросила Харпер.
— Пожалуй, только одного — чтобы ты продолжала ломать голову. Блейк перестал меня слушать.
Харпер присела на кровать рядом с Ричером. Он посмотрел на нее.
— В чем дело? — спросила она.
— Скрытая камера включена?
— Они поставили на ней крест. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что хочу поцеловать тебя еще раз.
— Только поцеловать? — вспыхнула она.
Он утвердительно кивнул.
— Ну, тогда я согласна.
Она повернулась к нему, он ее обнял и поцеловал. Она, как в прошлый раз, тесно к нему прижалась и просунула язык ему в рот. Он провел рукой по ее спине. Она впилась в его губы, затем уперлась рукой ему в грудь и оттолкнула.
— На этом остановимся, — сказала она.
— И то верно.
Она поднялась.
— Я ухожу. До завтра.
Харпер пришла в восемь утра — прямо из-под душа, свежая, в новом костюме. Ричер был усталым, несвежим, но ждал ее у дверей в застегнутом пальто, и его сердце билось от нетерпения.
— Идем, нельзя терять ни минуты, — сказал он.
Блейк, как всегда, сидел за письменным столом в своем кабинете.
— Ричер, займитесь отработкой досье, — распорядился он.
— Нет. Мне нужно в Портленд. Предоставите самолет?
— Самолет? — повторил Блейк. — Вы рехнулись? Да ни за что на свете.
— Ладно, — ответил Ричер, в последний раз обвел кабинет взглядом и вышел.
Харпер поспешила за ним.
— Почему в Портленд? — спросила она.
Он взглянул на нее:
— Правда и ложь.
— Но что это значит? Что вообще, черт возьми, происходит?
— Не скажу. Сейчас это всего лишь карточный домик. Дунь — и рассыплется. Нужно, чтобы ты все увидела собственными глазами. Черт, да я и сам хочу это видеть! А ты мне понадобишься для задержания. Где твоя машина?
— На стоянке.
— Тогда поехали.
Когда Рита Симека служила в армии, побудка неизменно поднимала ее в 6.00. В новой гражданской жизни она осталась верна этому распорядку — спала шесть часов, от полуночи до шести.
Сегодня ей предстояло поработать над Бахом. Она оттачивала исполнение его трехчастных инвенций, ей нравилось, как их темы, согласно неумолимым законам логики, развиваются по нарастающей, а потом завершаются на исходной ноте. Но играть эти пьесы было очень трудно.
Пятый опус был самым сложным, но и самым любимым. Она дважды проиграла его с начала до конца и осталась довольна том, как у нос получается. Она решила поиграть еще три часа, а потом сделать перерыв на обед.
Укрытие занято заблаговременно, с тем чтобы успеть в нем освоиться до смены охраны в восемь утра. Все идет, как накануне. Агент ФБР по-прежнему бодрствует, но внимание его слегка притупилось. Приезжает местный полицейский. Они болтают, не вылезая из машин. «Бьюик» укатывает вниз по склону, полицейская машина ползет вперед и занимает его место. Полицейский глушит мотор и оглядывается. Устраивается поудобнее в водительском кресле. Завтра ему не доверят даже регулировать движение по Северному полярному кругу.
— Но как мы туда попадем? — спросила Харпер, забираясь в свой маленький желтый двухместный автомобиль.
Ричер сообразил, что впервые видит эту машину. Он с грехом пополам втиснулся в пассажирское кресло, она бросила свою сумку ему на колени. Тут было не повернуться.
— Полетим как самые обычные пассажиры, — ответил он. — Гони в Национальный аэропорт, он, кажется, ближе всех. У тебя есть кредитные карты?
— Все просрочены. А у тебя?
— Как всегда, сижу без денег, — ответил Ричер, лихорадочно думая.
Он открыл ее сумку и вытащил телефон. Закрыл глаза и попробовал вспомнить, какой номер набирал тогда на кухне у Джоди. Вспомнил, медленно набрал и долго слушал гудки вызова. Наконец ему ответили.
— Полковник Джон Трент, — произнес низкий голос.
— Трент, это Ричер. Ты все еще меня любишь?
— Что?
— Двух человек нужно доставить с базы Эндрюс в Портленд, штат Огайо.
— Когда примерно?
— Примерно прямо сейчас. Немедленно.
— Шутишь?
— Нет. Мы уже в пути, будем на базе через полчаса.
— Хорошо, — сказал Трент и отключился.
— Он поможет? — спросила Харпер.
— Да, за ним должок, — ответил Ричер. — Едем.
Она включила сцепление, выехала со стоянки Бюро и вынеслась на магистраль.
— Так в чем разгадка? — спросила она.
— Мы знаем все, что требуется. Кое-что знаем вот уже несколько дней. Но мы, Харпер, напутали везде, где только могли. Нас подвели крупные ошибки и ложные предположения.
— Какие ошибки? Какие предположения?
— В высшей степени нелепые, но вина тут не только наша. К тому же, думаю, мы купились на несколько больших обманов. Таких очевидных, что никто их не распознал.
По прибытии на базу Эндрюс капитан проводил их в предполетную комнату ожидания — казенное помещение, освещенное лампами дневного света.
— Что это за обманы? — спросила Харпер, когда капитан вышел.
— Начни с мотива, — сказал он. — У кого есть мотив?
— Не знаю.
— Вернись к Эми Каллен. Допустим, она единственная жертва. Кем бы ты заинтересовалась на предмет мотива?
— Мужем. Погибает жена — всегда проверяешь мужа.
