– Как с колото-резаной? Откуда? У нас таких данных нет, – озабоченно сказал капитан.
– Вот и я о том же! Так что бери ноги в руки и срочно выдергивай следователя, докладывай руководству и приезжайте разбираться, кто же в морге лежит. Действуй!
А через тридцать минут в отделении судмедэкспертизы было не протолкнуться от милицейско-прокурорских чинов. Каждый из них, посмотрев на рану и покрутив носом, принимался выяснять, кто из них виноват. И где дедушка с мотоцикла, если этот убит ножом. Ну, а если это «мотоциклист» и есть, то почему у него рана очень даже подозрительная и почему следователь, что выезжала осматривать место происшествия, не нашла этой раны? А бедненькая девчушка-следователь в лейтенантском звании стояла в уголочке ни жива ни мертва и молчала.
В конце концов я предложил им – изысканно-вежливо, конечно! – освободить помещение и дать Эксперту возможность провести полноценное исследование трупа и установить, от чего же все-таки умер лежащий на столе человек, а напоследок еще и ляпнул, что рана может и не прижизненная. При этих словах Эксперта на лицах всех начальников засветилась надежда, и они, постояв пару секунд, тихонько и почтительно вышли, при этом начальник милиции мечтательно вздохнул:
– А хорошо бы!
Пока Эксперт проводил исследование, следователь молча стояла рядом и все видела сама. Когда мы почти через час вышли из секционной комнаты, в отделении их дожидались только два следователя, а остальное начальство убыло. Оставшимся Эксперт и объяснил, что у дедушки имело место ножевое ранение сердца с тампонадой перикарда, которое послужило причиной смерти. Также он обрисовал примерные характеристики оружия. Когда следователи окончательно приуныли, Эксперт добавил:
– Но, – сказал он, глубокомысленно подняв палец, – на трупе имеется и перелом шейного отдела позвоночника с полным разрывом спинного мозга, который возник от удара головой об… асфальтоукладчик, например. А вся картина мне представляется примерно такой: дедушка в предутренней темноте въехал в препятствие, вылетел с мотоцикла, ударился темечком о препятствие – травма по типу так называемой «травмы ныряльщика». Это можно утверждать почти со стопроцентной точностью. А вот потом кто-то подошел и нанес удар ножом в грудь, то есть убил. Все.
– И ваша судьба незавидная, – добавил Эксперт, – искать того, кто это сделал – ударил умирающего ножом.
* * *
– …а наша судьба, – вздохнула медрегистратор, – немедленно попить чаю. А то у меня от этого нашествия важных чинов что-то голова разболелась! Тем более что чайник уже закипает. – И мы пошли остудить головы горячим чаем.
– А вот интересно, кому это потребовалось человека в таком почтенном возрасте еще и ножом убивать? – спросила медсестра после принятия первых расслабляющих глотков обжигающего чая.
– Знаешь, мне это тоже, конечно, интересно, но пусть этим занимаются менты и прокуроры, а нам надо печатать заключение… Пока никого нет.
Однако не успела медсестра сесть за пишущую машинку и нажать на клавишу, а Эксперт открыть рот для изречения первой умной мысли, как хлопнула входная дверь и кто-то зашел в отделение. В коридоре к тому времени находился уже освободившийся от работы в секционке санитар.
– Слушаю вас, – важным голосом сказал он.
– Скажите, когда можно нам будет забрать дедушку, ну того, что на мотоцикле разбился?
– А вы кто ему будете? Дочь?
– Да, дочь.
– Однако ваш папа – мастер, в таком-то возрасте на мотоцикле рассекать… – тут Эксперт, решив, что разговор принимает нежелательное направление, вышел из кабинета и пригласил женщину зайти к нему, украдкой показав санитару кулак.
Вошедшая женщина выглядела лет на шестьдесят, не больше. Быстро решив вопросы, которые ее интересовали, Эксперт не удержался и спросил о причине прекрасного здоровья погибшего – все-таки в девяносто четыре года ездить на рыбалку на мотоцикле, да и вид его никак на такой возраст не тянул.
– Наверное, никогда не пил, не курил? – напоследок спросил он.
Дочь погибшего лишь махнула рукой:
– Знаете, доктор, до семидесятилетнего возраста он пил каждый день. Понимаете, он всю жизнь работал сторожем – сутки дежурит, трое отдыхает. А эти трое суток он работал столяром – у него же руки золотые были – мог все сделать: и куклу топориком выстругать, и шикарные резные фигурные рамы для окон. Так вот, не пил он только на дежурстве, а трое суток не просыхал. Минимум бутылку водки или самогона выпивал за день. Знаете, как это бывает? Хватанет полстаканчика и дальше с топориком или рубанком. А что бы напиваться вусмерть – никогда не было. Вот до семидесятилетнего возраста и пил… но и работал. Я его праздношатающимся или валяющимся на диване сроду не видела.
– А что в семьдесят лет случилось?
– Да понимаете, собрались мы отметить его юбилей. Родные, гости… Он встал первый, налил полный стакан водки и сказал: «Я пил много и пил всю жизнь! Вот этот стакан – последний, что я выпью. И сколько мне ни доведется жить – год, пять, десять – я никогда больше ни капли не приму».
– И?..
– И больше никогда не пил, ни капли, даже газировки, то есть почти двадцать пять лет. И никогда не курил. Вот так, доктор, бывает, – сказала она и заплакала.
Эксперт подал ей воды, и она, чуточку отпив, с горечью сказала:
– А тут, так нелепо… я так просила его не гонять на мотоцикле, а он…
– А вы знаете, он умер не от травмы…
Женщина недоуменно подняла голову и вопросительно глянула на врача…
– Нет-нет! Травма имела место быть, но… он умер от того, что получил ножевое ранение в грудь.
Эксперт ожидал всякую реакцию на такое известие: крики, плач, угрозы, но такую – не ожидал.
– Зарезали? Я так и знала, что этим все и кончится. Это Ванька, брат его меньшой. Больше некому! – убежденно и довольно спокойно сказала она.
– А сколько же лет этому… меньшому? – оторопел Эксперт.
– Да через месяц восемьдесят будет.
«Ничего себе, старики-разбойники», – подумал Эксперт и вопросительно глянул на женщину:
– А у вас что, есть доказательства или утверждаете что именно он, потому что больше некому?
– И некому, и есть доказательства, – вставая, сказала она. – Так я пошла? Мы часа в два тело заберем, можно?
– Да-да, конечно! – ответил Эксперт и, когда она вышла, вернулся в кабинет.
– Ну и как тебе такое? – спросил Эксперт медсестру.
– Филипыч, звони лучше следователям, вдруг это правда и дочь что-то знает, а не просто так думает.
Эксперт взялся за телефон и долго не мог никому дозвониться. В конце концов он попал на прокурора и только начал рассказывать ему о младшем брате, как прокурор перебил:
– Да, мы уже в курсе. Этого братца уже везут в отделение, – и, помолчав, вдруг предложил: – А знаете что, Евгений Филиппович, подъезжайте вы тоже. Поприсутствуете как Эксперт при допросе подозреваемого, хорошо? Все, жду в райотделе! – закончил Прокурор, и в трубке запикали короткие гудки.
* * *
Эксперт приехал через пятнадцать минут и нашел Прокурора в кабинете Начальника розыска:
– Филипыч, у нас расклад немного поменялся. Братца везет участковый, они уже на подъезде. Ты сиди и молчи, а на мой вопрос, когда будет готово заключение о причине смерти, скажи неопределенно, что еще причина точно не ясна. Но через месячишко и не раньше – заключение будет готово. Хорошо?
– Хорошо, – только и успел ответить Эксперт, как в дверь постучали и вошел капитан, доложивший, что подозреваемый доставлен, и завел в кабинет старичка, который ничуть не походил на убитого, хоть и был его братом.
– Присаживайтесь, – указал Прокурор на стул и после формальных вопросов спросил: – Скажите, почему вы ударили ножом своего брата?
Старик, опустив голову, пару минут сидел молча, но когда он ее поднял и посмотрел на Прокурора, Эксперт поразился, увидев его глаза! В них плескалась такая ненависть и такая злоба, что Эксперту стало не по себе.
– За что ударил? – не проговорил, а прошипел старик. – Да его тысячу раз надо было ударить! И не мертвого бы, а живого…
– Так, а еще неизвестно – живой он был или мертвый в момент, когда вы нанесли удар, – заметил Прокурор и, повернувшись к Эксперту, спросил: – Евгений Филиппович, когда будет готово?..
– …Не ранее чем через месяц, товарищ Прокурор, – как все анализы сделаем, тогда и будет точно известно, живой он был на тот момент или мертвый.
Старик никак не среагировал на эти слова. Он так же молча поблескивал глубоко сидящими глазами и смотрел то на Прокурора, то на участкового.
– Так что же между вами такого случилось, что вы?..
– Он убил мою жену! Он убил моего ребенка, которого она носила. Я почти полвека ждал, когда он сдохнет, – ведь на пятнадцать лет меня старше – а он все жил и жил, гадюка. А тут такое счастье. Теперь я наконец-то смогу плюнуть на его могилу. Вот и все! Больше я никому ничего не скажу – ни слова. Можете меня сажать…
