– А вы не преувеличиваете, Илья Никитич? – осторожно спросил капитан. – Жалко парня. Понятно, дело разваливается, все надо начинать с нуля, но парня ужасно жалко.
– Будет еще жальче, если, не дай Бог, тяжеловес с широкими плечами и короткой шеей, тот, что так отлично бегает, убьет их обоих, Анисимова и его жену. Знаешь, так вот сгоряча, от обиды. Слушай, ты с чем любишь пирожки, с капустой или с печенью?
– С капустой.
– – Ну, так и быть. Бери вот этот, кругленький. У тебя кто-нибудь дома печет пироги?
– Бабушка пекла когда-то, но только большие и по праздникам.
– Тогда тем более выбор за тобой. – Илья Никитич принялся за пирожок с печенью, некоторое время молча жевал, потом отхлебнул чаю и произнес:
– Хочешь, смешную историю о петардах? Мне на днях один телевизионщик рассказал. В начале восьмидесятых он работал оператором на ЦСДФ, на Студии документальных фильмов. Отправилась как-то съемочная группа в Сибирь, снимать научно-популярное кино о дореволюционных ссыльных местах. В городе Томске в гостинице «Заря» пили ночью водку. Оператору очень нравилась дама, консультант-историк, аспирантка Университета. Он так разгорячился, что решил в ее честь устроить салют. Незадолго до этого он побывал в Китае и привез оттуда набор петард. У нас тогда понятия не имели, что это за штуки. Кроме хлопушек с конфетти и бенгальских огней, ничего не было. В общем, кинодокументалисты крепко выпили и часа в два ночи отправились погулять по городу. Единственным трезвым человеком во всей компании оставалась как раз дама-историк. Но никто ей не сказал, чем они собираются заниматься, для нее готовился сюрприз, и предотвратить безобразие было некому. На одной из городских площадей оператор велел всем отойти на несколько метров и взорвал самую мощную петарду. Она закрутилась, захлопала, искры полетели. И тут выскакивают два патрульных милиционера, видят, носится над площадью какая-то круглая светящаяся дрянь, и пальба, как при перестрелке. Милиционеры выхватили пистолеты: «Стоять! Что здесь происходит?» Вся группа растерялась, только дама-историк митом сориентировалась и говорит: «Мы бы сами хотели знать, что здесь происходит. Мы – съемочная группа из Москвы, вышли подышать воздухом перед сном и вот, увидели этот ужас. Как вы думаете, товарищи милиционеры, может, НЛО спустился с неба?»
На следующий день в газете «Томский комсомолец» появилась заметка, в которой говорилось, что над городом совсем низко пролетел НЛО. Свидетелями происшествия стали два милиционера и группа кинодокументалистов из Москвы. А еще через неделю сенсационное сообщение перепечатало несколько центральных газет, в том числе «Труд». В Томск понаехали уфологи, а администратор съемочный группы получил строгий выговор за то, что не организовал съемку летающей тарелки. Вот так, Ваня, рождаются мифы.
– Смешная история, – кивнул капитан, – а с Анисимовым все грустно. Мне кажется, его все-таки лучше отпустить. А можно вообще, между прочим, приставить к нему наружников и попробовать взять убийцу на живца. Если вы так уверены, что он попытается…
– Я уверен только в том, Ваня, что семью Анисимовых в качестве живца я использовать не позволю, – быстро, раздраженно пробормотал Илья Никитич. – Я работаю в прокуратуре, а не в спортивном обществе «рыболов-охотник». Анисимов посидит, ничего не с ним не случится, тем более он не в тюрьме сейчас, а в больнице имени Ганнушкина. Там проводили экспертизу, я попросил, чтобы его там подержали в боксе для буйных.
– Он что, буянит? – вскинул брови капитан. – У него действительно съехала крыша?
– Ага, – кивнул Илья Никитич, – буянит, домой просится. Нет, шучу, конечно. С Анисимовым все нормально. Просто я его устроил отдохнуть по блату. Зав. отделением – мой старинный знакомый. Все-таки там у них значительно лучше, чем в камере, особенно если не лечат, а просто так держат.
– А вы уверены, что убийца пойдет на такой риск? Логичней, если он сейчас исчезнет, затаится. Он ведь не дурак.
– Да уж, этот плечистый тяжеловес совсем не дурак. Он все отлично придумал, и, вероятно, ему кажется, что ни одной мелочи не упустил. Он собой чрезвычайно доволен, и если узнает, что его гениальная конструкция дала здоровенную трещину, разозлится ужасно и может сгоряча наделать глупостей. В принципе он ведь мог просто дождаться Бутейко во дворе и застрелить, как это делается в большинстве случаев. Но ему понадобилась хитрая инсценировка. Знаешь, что из этого следует?
– Он заранее предвидел, что мог бы стать в первые ряды подозреваемых?
– Нет, Ваня. Из этого следует, что ему надо было подставить именно Анисимова. Почему, пока не знаю. Бутейко и Анисимов – одноклассники, знакомы много лет, и связывает их многое, так что в какой-то временной точке вполне могли пересечься интересы всех троих, включая Тяжеловеса. Но в любом случае, если мы сейчас отпускаем Анисимова, он сразу превращается в опаснейшего свидетеля. Тяжеловес потратил столько умственной энергии, чтобы не было вообще никакого следствия, а оказывается, оно идет, и ищут уже непосредственно его.
– Но есть еще свидетель. Сообщник, который запускал петарды, а перед этим похитил пистолет у Анисимова.
– Это совсем другое. Давай уж тогда по порядку. Я свои пирожки уже съел, так что можно и о делах поговорить. Смотри, что мы имеем на сегодня. Анисимова пригласили в ресторан, добавили в водку или в вино наркотик, потом спящего доволокли до машины, привезли к дому Бутейко, положили возле лестницы, отпечатали пальцы на пистолете. Тяжеловес знал, в котором часу у Бутейко заканчивается эфир, рассчитал все довольно точно по времени. Но он не знал, что делать с выстрелом. Нa «Вальтере» нет нарезки для глушителя. Акустика на лестничной клетке отличная и, хотя была ночь, кто-то мог не спать, моментально среагировать на звук, выглянуть если не в дверь, то в дверной глазок. Вот тут начинается самое интересное – трюк с петардами. Если во дворе, под окнами, звучит канонада, то хлопок выстрела в подъезде вряд ли кто-то услышит. Но при всей своей оригинальности, именно звуковой трюк оказался той ниточкой, за которую можно потянуть и распутать весь клубок. Кстати, инсценировка, даже самая гениальная, всегда имеет свои слабые стороны. Приходится продумывать и учитывать слишком много деталей. Сообщник, который устроил салют во дворе, запомнился сразу троим свидетелям. Если бы не эти петарды, Анисимов, возможно, так и остался бы единственным нашим фигурантом.
– Ну хорошо, а пистолет? – спросил капитан. – Ведь экспертиза показала, что ни в одном из карманов Анисимова не осталось следов оружейной смазки.
– Ерунда, – поморщился Илья Никитич, – о том, что Анисимов не прикасался к пистолету, известно со слов его самого и его жены. А они оба, как ты понимаешь, в данном случае не свидетели. Отпечатки на оружии есть. А следы смазки совсем не обязательно попадают на ткань.
Иван отхлебнул наконец остывшего чаю и принялся за пирожок с капустой, который одиноко лежал на тарелке. Илья Никитич хоть и говорил больше, чем капитан, но успел и чай выпить, и съесть свой • пирожок с печенью вместе с парой бутербродов.
– А если бы у Анисимова не возникло амнезии, если бы он вспомнил, с кем пил в ресторане? – спросил капитан, закуривая.
– Ну и что? Мало ли с кем он ужинал перед убийством? Ушел из ресторана первым, поймал такси и – привет. Откуда его приятели знают, куда он поехал и что делал дальше? Как минимум час он находился без сознания, под наркотиком. Если точно рассчитать время, можно все успеть, и самого главного он вспомнить не сможет. Так оно и произошло.
– Но подождите, Илья Никитич, вы сказали, возможно, Анисимов и убийца тоже знакомы? Известно, что в ресторан его пригласил Мухин. Вторым человеком был Тяжеловес. Если они раньше встречались, Анисимов должен знать убийцу.
– Наверняка знает, – кивнул Илья Никитич.
– Ну и как же?
– Анисимов шел в ресторан на деловую встречу с человеком, которого раньше якобы никогда не видел. Он был настроен на то, чтобы понравиться немецкому бизнесмену Эрнесту Климову и договориться о сотрудничестве, а вовсе не на то, чтобы мучительно вспоминать: где же я раньше мог его видеть? К тому же встречаться они могли давно и мельком, свет в зале был наверняка не яркий, убийца мог изменить внешность, ну и так далее.
– То есть вы считаете, что от Анисимова мы не сумеем получить никакой конкретной информации об этом Климове-тяжеловесе? Ну хорошо, а Мухин? Его ведь можно хоть сейчас брать по двести тринадцатой. Поступила жалоба от жильцов дома, это же в самом деле хулиганство – пускать петарды ночью. А потом мы получим его пальчики, они наверняка совпадут с теми, что остались в квартире Анисимовых на шкатулке и на ящике письменного стола, в котором лежал пистолет, и у нас уже будет сто пятьдесят восьмая.
– Слушай, капитан, ты с кем собираешься в прятки играть? – улыбнулся Илья Никитич. – Тоже мне, хитрый опер.
