- Пелларес пытался разговаривать с ней о пролетарском движении, а она в ответ твердила всякий бред из американской конституции. Команданте разозлился и не сдержал себя...
- Анджела, не говори глупостей! Человек, способный столь четко вычислить своих противников и хладнокровно устроить вооруженную партизанскую засаду в центре Европы, никогда не даст волю своим эмоциям, как бы не были они сильны! Я повторяю - несчастная заложница узнала что-то очень секретное, возможно, увидела кого-то знакомого... Даже тот факт, что Пелларес не стрелял ей в голову, говорит о спокойном состоянии его рассудка - от пяти пуль сорок пятого калибра от головы остались бы кровавые ошметки, и это затруднило бы опознание трупа, что в данном случае было нежелательно для всех заинтересованных сторон. Я понятно излагаю?
- Пока понятно... - Анджела закурила следующую сигарету. - Да, ты действительно учился на юридическом факультете - говоришь, как адвокат из Арканзаса... Я даже в растерянности - на что ты намекаешь?
- На истину, радость моя!.. Поэтому прекрати демонстрировать героизм и начинай диктовать адреса, имена и приметы, я должен встретиться с этими людьми раньше, чем они догадаются о моем приближении. Доставай блокнот и запиши мой парижский адрес - пошлешь открытку, мне передадут. Если, конечно, я ещё буду жив... - добавил Боксон. - И, пожалуйста, не тяни время, иначе программа защиты свидетелей может не сработать...
- Этого парня зовут Хосе-Рауль Мартино, - начала рассказывать Анджела. Обыкновенный кубинец, никаких особых примет. В Орландо у него дом, на окраине, почти за городом. Адрес я не помню, давай блокнот, нарисую схему, как найти... Ещё у него грузовик, возможно, именно на нем вывезли из Орландо Стефани Шиллерс... Её держали здесь, в Майами, была снята лачуга к западу от города, в лесу. В городе опасно, очень много стукачей... Или мне следует называть их информаторы? - спросила она, повернувшись к Боксону.
- Не останавливайся, рассказывай!.. - ответил он, одновременно делая пометки в блокноте.
- А больше нечего рассказывать, никого другого из группы Пеллареса я не знаю.
- Тебе известен кто-либо из гватемальских повстанческих группировок?
- А зачем они тебе? - насторожилась Анджела.
- Меня очень интересует возможность победы гватемальской революции...
- Победа несомненна! - воскликнула журналистка.
- Да, покойный Че Гевара думал так же, но почему-то не учел вероятность сопротивления боливийских властей и наркотическое безразличие боливийских угнетенных классов... Но об этом позже... Что ещё ты можешь рассказать о группе Пеллареса вообще и о самом Эухенио в частности?
Анджела вспомнила ещё несколько малозначительных подробностей, Боксон уточнил некоторые детали.
- Ты помнишь место, где держали Стефани Шиллерс? - спросил он.
- Нет, конечно, я же там никогда не была!..
- У тебя есть пистолет?
Она замешкалась с ответом.
- Если есть, - сказал Боксон, - дай его мне, во враждебной обстановке без оружия мне как-то неуютно...
- Револьвер лежит дома...
- Где именно? Отвечай, я должен взять его сам, иначе не позволю тебе даже шагнуть за порог!..
- Под холодильником...
- Поехали! Заодно составь список вещей, которые возьмешь с собой в бега дома тебе можно появиться только один раз...
Когда желтый "датсун" подъезжал к дому Анджелы, Боксон проговорил:
- Нам повезло, посторонних пока нет...
В квартиру Боксон вошел первым, быстро достал из-под холодильника небольшой револьвер.
- Я не хочу оставаться без оружия... - с сомнением в голосе сказала Анджела.
- А тебя все равно не пустят в самолет с револьвером... - произнес в ответ Боксон и рассмотрел оружие. Это был шестизарядный "кольт-кобра" 32-го калибра. Боксон проверил наличие патронов в барабане, спросил:
- Ещё патроны есть?
И, получив отрицательный ответ, вздохнул:
- Жаль, шесть штук - это только для первых трех секунд боя...
- На шоссе тебе хватило семи... - напомнила Анджела.
- Я до сих пор не могу поверить в тогдашнюю удачу... - совершенно серьезно признался Боксон. Он спрятал револьвер в карман, потом достал из кармана деньги, отсчитал десять стодолларовых купюр.
- Это твоя доля, сестренка...
Потом, подумав самую малость, он прибавил ещё пятьсот долларов:
- Будем считать, что я купил у тебя оружие... Храни тебя Бог, Анджела Мария Изабелла Альворанте-Санчес!.. Вероятно, больше не увидимся... Пока!..
Уже в дверях Боксон обернулся:
- Да, кстати... Если ты меня все-таки обманула, то до моей смерти ты не доживешь!..
4
Хосе-Рауль Мартино родился в Гаване. Волею судьбы день его рождения совпал с днем смерти великого шахматиста Капабланки, и отец новорожденного увековечил память кубинского гения, дав сыну его имя. Семейство не бедствовало - старший Мартино владел несколькими туристскими катерами, американские промышленники, вырвавшись из-под надзора постаревших жен, любили выходить в море на рыбалку в компании темпераментных кубинских девчонок. Сотрудничество с боссом кубинской мафии Сантосом Траффиканте приносило фирме дополнительную прибыль - несколько катеров, сохранив внешность прогулочных, были приспособлены для многомильных морских переходов - марихуана с островов Карибского архипелага по качеству ничуть не хуже мексиканской.
Когда народный социалист Фидель Кастро во главе своих бородачей и с католическим крестом на груди вошел в Гавану, семье Мартино пришлось спешно перебираться в Майами. Казалось, что возвращение домой состоится со дня на день, поэтому жизнь вели неосновательную, в отеле, около телевизора, круглосуточно ждали нужного сообщения... Всего за полтора месяца бездействия отец утратил осторожность и в конце февраля 59-го решил заглянуть на Кубу - у семьи ещё оставался один катер. Этот катер и сгорел от прямого попадания трассирующей крупнокалиберной пули в бензобак, а сумевшего выплыть владельца кастровские пограничники повязали прямо на берегу. Бедняга бесследно исчез за воротами крепости Кабанья; говорили, что тогдашний комендант Кабаньи, аргентинец Эрнесто Гевара Серна по прозвищу Че, любил беседовать с приговоренными к расстрелу, и только после этих бесед приговор приводился в исполнение.
Семейные деньги кончились катастрофически быстро - мать, бывшая танцовщица из дансинга, оказалась совершенно неприспособленной к самостоятельной жизни, а открыто проявившаяся давняя любовь к умопомрачительным коктейлям на основе настоящего кубинского рома безнадежно усугубила ситуацию. Земляки устроили Хосе-Рауля в авторемонтную мастерскую, и избалованному парню с непривычки пришлось тяжко. Но вскоре среди клиентов мастерской оказался один из давних партнеров отца по бизнесу, Хосе-Рауля сначала пригласили на беседу, потом дали мелкое поручение, потом ещё одно, и вскоре он смог уволиться из мастерской и купить белый шелковый костюм. А летом 66-го его арестовали с пакетом высококачественной марихуаны в багажнике собственного "доджа". Хосе-Рауль Мартино вышел из тюрьмы через три года.
За время его отсутствия мать окончательно и молниеносно спилась, и однажды, к великому облегчению близких, не поделила дорогу с пятитонным грузовиком. Грузовик в споре победил. На кладбище священник призвал присутствующих помолиться "за безвременно ушедшую сестру нашу" и три пожилые соседки, представитель похоронного бюро и агент страховой компании молча склонили головы. Больше на похороны никто не пришел.
Хосе-Рауль получил от домовладельца наследство, уместившееся в одном пластиковом пакете - все остальное ушло на оплату долгов или было разворовано собутыльниками. Кубинец подарил содержимое пакета соседке, угостившей его кофе и рассказавшей о последних днях покойной.
В тот же день он зашел в бар, где целыми днями сидел один из ветеранов подпольного бизнеса - Карлос Ираола. Старик помнил отца Моранто, много лет назад они часто бывали на морской рыбалке, а потом рассказывали разные небылицы бородатому американцу Эрнесто, который впоследствии оказался писателем и даже получил Нобелевскую премию. Карлос Ираола выслушал Хосе-Рауля, и вечером того же дня познакомил его с Эухенио Пелларесом. Предложенное дело сначала так напугало только что отмотавшего срок кубинца, что он попробовал немедленно отказаться, но Пелларес порекомендовал оглянуться вокруг и вспомнить работу в автомастерской. Хосе-Рауль от такой рекомендации сразу поскучнел, потом взглянул в глаза гватемальца, увидел нечто и согласился. Через неделю кубинец получил деньги, арендовал дом в Орландо, купил трехтонный грузовик и начал изучать сеть автомобильных дорог штата Флорида. Ещё через месяц на этом грузовике он и Пелларес проехали по университетским центрам Соединенных Штатов. Гарвард, Йель и Стэнфорд они изучали особенно тщательно - дети богатых родителей учились именно там. Потом Пелларес уехал в Гватемалу и вернулся через три месяца с Хорхе Латтани, у которого в том году был колумбийский паспорт. Хорхе рассказывал Хосе-Раулю о партизанской войне в гватемальских департаментах Сан-Маркос и Петен, о лихом налете на резиденцию замминистра внутренних дел, о многочисленных нападениях на латифундии, о похищении и убийстве западногерманского посла фон Шпрети. Однажды Мартино заметил, что Хорхе с любопытством прислушивается к разговору итальянских официантов в пиццерии, и сделал правильный вывод - сомнительный колумбиец отлично понимает по-итальянски. Ещё до тюрьмы кубинца научили искусству не задавать лишних вопросов, поэтому он не стал уточнять у Хорхе подробности, и о своем открытии никому не рассказал.
