Марина Серова - Покровитель влюбленных

– Ага! – с сарказмом изрек Мохов. – Я как-то сразу по их глазам понял, что им не очень понравится, если я от них что скрою.

– Я, знаешь, тоже умею сердиться, – усмехнулась я. – И мне тоже очень не понравится, если ты попытаешься мне навредить. Или обмануть. Как они к тебе подъехали, где?

– Я в рейс отправлялся, они неподалеку стояли. На синем "Фольксвагене", – сказал Павел.

"Ну, все точно!" – подумала я, а вслух спросила:

– Когда это было?

– Это было… – Мохов закатил глаза. – Так, девятнадцатого у Артема выходной должен был быть, а двадцатого он уже не вышел… Но мы тогда еще не знали ничего, и в тот день было тихо. Появились они на следующий… Значит, двадцать первого. Точно, двадцать первого!

Мохов даже повеселел от того, что так удачно ответил на этот вопрос.

– Так, кроме машины и номера телефона, что тебе еще о них известно?

– Ничего! – Мохов прижал свободную руку к груди.

– Имена, фамилии!

– Да откуда же мне знать их фамилии? – искренне удивился Павел. – Между собой они друг друга никак не называли. Да, только когда позвонить просили, один сказал – спросишь, мол, Санька или Аристократа.

– Здорово! – невольно фыркнула я. – Санек и Аристократ – Ильф и Петров отдыхают!

– Ну, как назвались, так и передаю, – обиделся Мохов.

– Ладно, ладно, – примирительно подняла я руку. – И что? Они появлялись еще?

– Нет, больше не появлялись, – покачал головой Павел. – Я уж и забыл про них, пока сегодня ты не появилась. Ну, я и позвонил.

– Так, и что сказал? В подробностях!

– Да что там в подробностях говорить-то! Ну, сказал, что баба приходила, Артема искала. Что на белом "Опеле" была. Еще номер сказал. Ну и… все.

– А они что?

– Ничего. Спасибо сказали, и все!

– Они никак не объяснили при первой встрече, зачем им Артем?

– Объяснили, – хмыкнул Павел. – Сказали, что долг ему хотят вернуть. Я в такую мулю, конечно, не поверил…

– И все-таки сдал приятеля? Ну, то есть не его самого, а меня. Но это практически все равно. Значит, ты и Артема бы сдал точно так же!

– А вы что, не сдали бы? – неожиданно переходя на "вы", запальчиво спросил Мохов. – Можно подумать, по-другому бы поступили.

– Не знаю. Но постаралась бы предпринять все, чтобы не сдавать друга, – твердо ответила я. – Да и директор твой, Михаил Васильевич, никого сдавать не стал.

– Ему хорошо, он начальник, – ворчливо проговорил Мохов. – А я лично человек подневольный, от всех зависимый. К тому же Артем мне и не друг вовсе. Так, напарник… Да мне вообще все эти разборки по барабану! Я и знать их не желаю! Я… Я вообще уволюсь! – как-то истерически выкрикнул он и всхлипнул.

– Ладно, ладно, успокойся, – похлопала я его по плечу рукояткой ствола. – Мобильник в куртке, говоришь?

Мохов кивнул, не отвечая. Он продолжал всхлипывать, левой рукой размазывая по щекам слезы. Я тем временем залезла в карман его куртки и выудила телефон. Просмотрев список вызовов, я увидела, что в двенадцать тридцать был произведен звонок на номер, который был сохранен в телефонной книге под надписью "Санек".

– Это они? – спросила я, сунув телефон Мохову под нос.

– Угу, – пробурчал тот.

– Ну вот что, парень, телефон я у тебя забираю во временное пользование, – деловито проинформировала я Павла.

Тот раскрыл было рот, чтобы высказать какие-то свои возражения по этому вопросу, но потом раздумал. Вид у него стал какой-то вялый и безразличный.

– Сейчас я тебя освобожу и оставлю в покое, – пообещала я. – И можешь мирно ложиться баиньки. Но запомни: если ты каким-то образом передашь этим двоим о нашем разговоре – лучше бы тебе вообще на свет не рождаться.

– Да пошли вы все! – грубо выкрикнул Мохов. – Мне вообще ваши разборки по барабану.

Я молча перерезала скотч ножницами, и Мохов сразу же вскочил на ноги. Но вступать со мной в разбирательства он не стал, просто молча смотрел и ждал, когда я уйду. Я не стала задерживаться. Сунув моховский мобильник в сумку, я двинулась к выходу. Теперь мне было с чем идти в милицию.

Я твердо решила, что без помощи правоохранительных органов мне не обойтись. Но, к сожалению, знакомых в питерской милиции у меня не было. Но этот факт не останавливал меня. Я прекрасно понимала, что у меня есть возможность позвонить в Тарасов, подполковнику Мельникову, например, или полковнику Кирьянову, которые, в свою очередь, могли связаться с Питером и, объяснив, кто я такая, попросить оказать мне помощь. И я бы так и сделала, если бы не знала, что капитан тарасовского Кировского РУВД Гарик Папазян в настоящий момент находится в Питере. Поэтому я на всякий случай еще раз набрала его номер.

На сей раз телефон оказался включен, и я услышала довольно бодрый голос Гарика:

– Таня-джан? Привет, дорогая, где ты?

– Ты лучше скажи, где ты! – чуть не закричала я.

– Я в гостинице, – весело поведал Папазян. – Я…

– Я сейчас приеду, немедленно! – оборвала я его. – Номер какой?

– Триста двадцать пятый, – ошарашенный, ответил Гарик, и только потом я поняла, насколько двусмысленной, наверное, выглядела моя реакция, коей он никак не ожидал.

Но тем, что там про меня подумал Гарик, я не заморачивалась. Я была рада тому, что он нашелся, и поэтому теперь вовсю спешила к гостинице "Ярославская".

Папазян ждал меня в вестибюле, и вид у него был встревоженный. Увидев меня, он лишь мельком скользнул по моей фигуре взглядом, но остался равнодушным. Взгляд его озабоченно скользил по дверям гостиницы и по входящим.

– Привет, Гарик, – подходя почти вплотную, невесело улыбнулась я.

Папазян нахмурился, потом лицо его просветлело:

– Таня? – он взял меня за руку. – Что это значит? Что за маскарад?

– Это значит, что наступил тот самый момент, Гарик, когда ты можешь мне помочь, – решительно взяла я его под локоть. – Мы можем поговорить у тебя?

– Конечно! – с готовностью произнес Папазян и повел меня к лифту.

Мы поднялись на третий этаж, и Гарик провел меня в свой номер. Он был двухместным, но в данный момент там находились только мы с Папазяном.

Присев на диван, я на одном дыхании рассказала Гарику все, что произошло со мной с того момента, как мы расстались с ним на площади вокзала. Папазян слушал внимательно и сосредоточенно.

– Он точно тебя не сдаст? Уверена? – спросил он, когда я закончила.

– Думаю, точно, – кивнула я. – Во-первых, у него больше нет телефона. Вряд ли он помнит наизусть все записанные в нем номера. Во-вторых, ему и сообщать-то обо мне нечего – он же ничего не знает! Утром он знал хотя бы, на какой я машине, но теперь и эта информация не актуальна: машинка-то в переулке стоит. Надо бы ее забрать, кстати, а то она там стоит, родимая, а денежки-то идут.

– Ты типичный рационал! – рассмеялся Папазян. – Ее жизни опасность угрожает, а она беспокоиться, как лишнего не переплатить!

– Кто же любит переплачивать, Гарик, – вздохнула я. – Тем более что деньги не мои, а моей клиентки, которая, между прочим, не для себя старается, а для подруги. И мне как-то не хочется пользоваться ситуацией и тратить ее средства направо и налево! Тем более что она не производит впечатления уставшей от роскоши дамы. И у нее двое детей!

– Ладно, ладно, не грузи меня так сильно, я же просто пошутил! – примирительно замахал руками Гарик. – Просто хотел немного разрядить обстановку. Ты вообще знаешь, как я перепугался после твоего звонка? Не веришь?

– Верю, – серьезно ответила я. – Поверила, когда увидела, что ты меня не узнал. Что принял за другую женщину, а разглядывать не стал, чего ни за что бы не сделал в другой ситуации. При твоей-то любвеобильности…

– Ты все неправильно понимаешь! – категорически заявил Папазян. – Ты делаешь из меня какого-то бабника, любвеобильного ко всем подряд! А я всего лишь любвеобилен к тебе одной!

Папазян шагнул мне навстречу и крепко сжал мои руки. Признаться, в тот момент я была очень рада и даже благодарна ему за то, что он переживает за меня, за то, что готов помочь, и даже просто за то, что он оказался на месте и у него был включен телефон. Но на лирические отступления у меня не было ни времени, ни желания, поэтому я быстро, мягко, но решительно отстранилась и спросила:

– Так что делать-то будем, Гарик? Нужно к питерским ментам обращаться. С тобой мне это проще будет сделать.

– Значит, так, – сдвинув соболиные брови, решительно проговорил Папазян. – Сегодня уже поздно. А вот завтра, прямо с утра, мы едем с тобой вместе и все решаем. Договорились?

Я не стала спорить с таким решением. Признаться, я очень сильно устала. Так сильно, что это ощущение перебивало даже чувство голода, которое к ночи у меня разыгралось не на шутку. Гарик сходил вниз в кафе и принес оттуда горячий обед на двоих. Я чуть ли не засыпала в кресле, но аромат курицы со специями вернул меня к жизни. Через пару минут я за обе щеки уплетала окорочок с хрустящей сырной корочкой и закусывала салатом из свежих помидоров.