– Мама у меня по профессии логопед. Но она работает на радио и дает частные уроки риторики.
Богдан тихо засмеялся:
– Понятно, почему ты умеешь так быстро и четко говорить.
– Ну да, – призналась Катя. – Меня в детстве заставляли читать скороговорки и декламировать взрослые стихи по памяти. Но я не жалуюсь. Зато могу реп читать быстрее, чем некоторые реперы.
Наконец она увидела главный ориентир – огромный памятник и кованый крест рядом. Могила дедушки с бабушкой совсем близко, будет легко найти. Цветы уже повяли, а небольшая березка почти полностью сбросила листья. Катя убрала пожухлую траву, рукавом куртки протерла фотографии на маленьком памятнике.
На железный столик – синяя краска уже начала отколупываться – выставила две толстые свечи, а на саму могилку выложила бутылку магического пива, пару бутербродов и раскрошила одно яйцо. А потом села на скамейку. Богдан вежливо отошел в сторону, но Катя все равно чувствовала себя неуютно. Но и пойти сюда одной – слишком жутко. Поэтому она глубоко вздохнула и принялась говорить. Рассказала, что перешла в новую школу, что у нее есть замечательные подруги, что хорошо учится, что ведет себя вежливо и даже начала постоянно носить юбки, как и положено девочке. Сама не заметила, как забыла о хорошем слухе Богдана. Улыбалась, вытирала рукавом слезы, шмыгала носом и прятала озябшие руки в карманах. Замолчала как-то внезапно.
– Ты его сильно любила? – от голоса Богдана она вздрогнула.
Катя снова шмыгнула носом:
– Он был самым нормальным взрослым. Мои родители ведь молодые совсем… косячили постоянно. Не знали толком, что со мной делать. Бабушка у меня актриса была. До самой смерти на сцене играла. Тоже к быту особо не приспособлена. А дед со мной возился больше всех. Как можно его не любить? Он – это мое детство. Пойдем уже?
Богдан кивнул. Он махнул рукой в сторону небольшой рощицы, что располагалась ближе всего к ним: оттуда удобнее будет порталом уйти.
– И это… у тебя грязь на лице, – чуть улыбнувшись сказал Богдан.
– Где? – испуганно спросила Катя.
– Везде, – едва сдерживая улыбку, ответил он.
Сначала протерла рукавом пыль с памятника, а потом этим же рукавом слезы вытирала. Теперь все щеки в серых разводах. Катя беспомощно пыталась вспомнить – есть ли у нее с собой зеркало, а Богдан уже открыл бутылочку с водой, плеснул на свой платок и, удерживая ее за подбородок, принялся вытирать с щек грязь. Катя замерла, не зная как на это реагировать.
Он высокий очень. Наверное, где-то под метр девяносто. Раньше это как-то не особенно бросалось в глаза. Даже возвышаясь над многими в школе, он не казался таким уж огромным. Но вот в крохотной прихожей панельной пятиэтажки Катя отчетливо поняла, насколько он высокий.
– У тебя такой вид серьезный, – ухмыльнулся он. – Боишься меня?
– Просто не ожидала, – призналась Катя.
Она снова потянулась рукавом к щекам – платок ведь влажным был, но Богдан, смеясь, поймал ее руку и показал причину испачканных щек. Катя удивленно посмотрела на грязный рукав и тоже расхохоталась.
До рощицы шли уже веселее. За этот день в его компании Катя осмелела, начала задавать вопросы, которые раньше боялась произносить вслух.
– А правда, что ты со временем сможешь в волка по собственному желанию обращаться?
– Смогу, – кивнул Богдан, – а потом бегать голожопиком за запасными штанами.
Катя несильно ударила его по спине. В отличие от Ратмира и Макса, Богдан в выражениях особо не стеснялся.
– А от чего это зависит? – уточнила она, уж слишком было интересно, а информации в книгах не было.
– Сильные эмоции, – туманно объяснил Богдан, но исправился, когда Катя снова стукнула его кулачком в спину. – Страх. Очень сильное желание защитить. Обычное первое обращение происходит, когда мы пару свою находим. Я имею в виду первое обращение вне полнолуния.
Катя хихикнула:
– И что, вот влюбишься и разом в волка? И такие шмотки в клочья, сам весь красивый, в шерсти.
Они пересекли край кладбища и теперь смогли идти рядом. Волков ответил без шуток:
– У нас же не фантастический фильм какой-то, чтобы мы с первого взгляда влюблялись и сразу на всю жизнь. Нет, никакой одежды в клочья. Находим подходящую девушку, начинаем встречаться. Если появляются чувства – то все, у нас это на всю жизнь. И если кто-то на невесту или жену начинает кричать, или – еще хуже – нападать, то тогда да. Одежда в клочья и стр-р-рашный волчара прикроет любимую. Даже если шансов защитить нет. Даже если стоило сбежать, потому что обоим не выжить.
– Серьезно? – удивилась Катя. – Прям вот до собственной смерти?
– Проклятье Василис, – улыбнулся Богдан. – Слышала уже эту историю, как Воронцовы решили себе и своим вассалам генофонд улучшить?
Катя кивнула. Говорить о том, что ей позавчера эту сказку рассказали, она не стала. Ей все еще было сложно привыкнуть, что в мире магии легенды правдивы.
– Через год, после окончания русалочьей недели, Волковым передали наследника. И где-то в тоже время и прокляли. Ну как прокляли… никто из наших это проклятьем не считает. Спокойнее мы стали. Уравновешеннее. Теперь все звериные инстинкты только в любви и проявляются. Это ведь в природе волков и оборотней – самку защищать. Раньше эта черта так не проявлялась, только что вспыльчивые все были. А потом вот что получилось.
– Мне уже Эля сказала, что Волковы чаще всего становятся героями низкопробных дамских романов, – засмеялась Катя. – Теперь понятно почему. А ты себе уже пару выбрал?
– Не только я должен выбрать, – улыбнулся Богдан. – Но и меня. Я могу лишь примерно знать – подойдет мне девушка, или нет.
– Да? – удивленно, с явным восторгом и нетерпением спросила Катя. – А как?
Богдан улыбнулся. Он на ходу постоянно оборачивался к ней, смотря с высоты своего немаленького роста. Катя тоже интуитивно старалась смотреть на собеседника. Вот только она постоянно спотыкалась о кочки и коряги, а Богдан и сам нормально шел, и ее ловил. Это все волчья сущность виновата, не иначе.
– По запаху. Характер, какие-то привычки – все это тоже отражается в запахе. Ну и физиология, конечно. Если девушка приятно пахнет – значит можно попробовать с ней сблизиться.
Катя призадумалась. Звучит достаточно фантастично, но не настолько невероятно, как ей казалось ранее. Все же эта странная черта Волковых – преданность в любви – казалась Кате жутко интересной и странной.
– Хватайся, – Богдан протянул ей небольшую стальную палку, их портал обратно.
Несколько крайне неприятных мгновений – и вот они уже стоят на взлетной площадке Колдовстворца. Здесь еще была середина дня, а во Владивостоке уже темнело. Вот тебе и разница во времени, маги осознают это особенно четко.
Волков проводил ее до дверей общежития. Впрочем, ему было по пути – мужское находилось дальше по дороге. Вернул пакет: мама насобирала дочери немного гостинцев, все же девочки по утрам завтракают в комнате. Катя почти дошла до дверей, как Богдан ее окликнул. Здесь было тихо, никого вокруг. Люди либо отсыпались после веселой ночки, либо разошлись по домам.
– Кстати, Катюш. У тебя очень приятный запах. Лучший из всех.
Весело помахал ей рукой и скрылся за пышными кустами, что до сих пор не растеряли листву. Катя осталась пораженно стоять на крыльце. Она не знала, как эту фразу понимать. Точнее – знала, но не хотела. Раньше парни не оказывали ей знаки внимания, а тут… и сразу прям вот так… и после всех разговоров на кладбище. Белая встряхнула волосами и снова повторила фразу любимой книжной героини своей мамы: “Я подумаю об этом завтра”.
========== Глава 10. Проклятия ==========
Сестры Бельские слыли главными красавицами среди аристократок. Вася, познакомившись с Элей, уже не была в этом столь уверена, но приходилось признавать: Анна и Мария обладают незаурядной внешностью. Светловолосые, с большими зелеными глазами, они были похожи, но близняшками не являлись. Хотя это не мешало Васе путать их. Кто там Маша, а кто Аня? Какая разница, если они все равно друг без друга нигде не появляются.
