– тесть не раскошелился на отдельную палату или платную клинику. При виде Николая лицо Сэма оживилось, он приподнялся и сел, подложив подушку под спину.
– Привет болеющим. – Николай примостился на стуле рядом с кроватью.
– Выздоравливающим, – поправил Сэм. – Хотя болит до сих пор, зараза.
– Ну ты красавец, словно индеец в боевой раскраске.
Левая сторона лица Сэма отливала желтым: постепенно сходил синяк. Рука, закованная в пластиковый гипс, была того же цвета.
– Что говорят врачи?
– Ничего хорошего, – Сэм сморщился, – инвалидность мне грозит.
Николаю хотелось произнести что-то жизнеутверждающее, после чего Сэм бы исцелился и воспрял духом, но нужных слов не было.
– Ясно, – коротко ответил он.
– Лиза плешь проела: мол, говорила мне, чтобы я с работы уходил, – пожаловался Сэм.
– Нам всем, получается, уходить надо, – заметил Николай.
– Ну так и я про то.
Николай вытащил планшет и включил диктофон.
– Я тут не только тебя навестить, но и по делу. Рассказывай, что помнишь.
Сэм выдохнул:
– Мало что. Я старшую отвел в бассейн, а сам решил на рынок сходить, там фермерское молоко с творогом продают – жена просила. И тут впереди мужик знакомый, я не сразу вспомнил, где его видел. Сэм потер грудную клетку: – Под гипсом кожа чешется, так неудобно.
– У тебя там тоже гипс?
Сэм кивнул и продолжил:
– Иду и думаю: где я эту рожу видел? И тут меня осеняет: это же тот самый проводник, которого мы ищем!
– Ну ты и тормоз, – поддел Николай.
– Угу, – буркнул Сэм, – посмотрел бы я на тебя. И так вся голова забита: старшая в первый класс идет, столько всего купить надо.
– Ладно, – согласился для вида Николай.
– В общем, решил сам не лезть, а позвонить шефу, и не могу. Хочу достать телефон, а руки не слушаются. Такое чувство, что меня от управления телом отстранили. А потом я раз – и прямо под «газель» шагаю. Демон меня, как пластилин, смял. – Сэм подался вперед и вполголоса произнес: – Я лично больше такого испытать не хочу, одного раза хватило. Я чуть в штаны от ужаса не наложил. Наши прививки против жруна – пшик, не уверен, что и Безя справится.
После больницы Николай отправился на работу. По дороге зашел в кафе, чтобы перекусить. Заказал грибной суп-пюре, тефтели с картошкой по-деревенски и крафтовый чай с черникой. Думать над словами Сэма не хотелось, это прерогатива шефа. Николай лучше пообедает, наслаждаясь вкусом еды, а затем будет жить как всегда – так проще.
В кабинете собрались все, кроме отсутствующего Сэма.
– Как Симеон? – первым делом поинтересовался шеф.
– Нормально, Виктор Иванович, – ответил Николай и передал слова Сэма.
– Значит, он не вернется, – подытожил Михаил.
– Струсил, – заметил Денис.
Шеф возразил:
– Дело не в трусости. Просто Симеон растерялся.
Николай не был согласен ни с Денисом, ни с шефом. Сэм никогда особой смелостью не отличался. Вероятно, из-за наличия семьи и ответственности перед домашними. Но и в кусты напарник не лез. Видимо, на самом деле прихватило так, что проще уволиться, лишь бы не сталкиваться с этой сущностью.
После планерки Николай подошел к Женечке за анальгином.
– Опять голова болит? – участливо поинтересовалась она.
– Ага, – не стал отнекиваться Николай, – погода меняется.
– А у Ольги сегодня день рождения, – как бы между прочим сообщила Женечка, рассматривая ногти.
– А?
Николай не смог выдавить из себя ничего вразумительного: он и не знал, когда у Ольги день рождения.
– Да я просто так сказала, – Женечка хранила невозмутимое выражение лица. – Вдруг вам интересно будет.
– Спасибо, – поблагодарил он и вернулся за свой стол.
Хм… После ссоры идти к Ольге не хотелось: она будет считать, что он ждет примирения и согласен на ее условия. Но и оставлять без внимания личный Ольгин праздник Николай не желал: он влюбился. А что так вышло… Они оба слишком взрослые, наверное, каждый со своими привычками и привязанностями.
– Кстати, – вспомнил он, – а что с той странной женщиной?
Денис оживился, щеки покрылись румянцем.
– Лярва у нее, Николай Григорьевич, – откликнулся он, – заблокировал я сущность.
Лярва объясняла многое: что-то типа клопа, присосавшегося к жизненной энергии человека. Вечно голодная и жадная до чужого. Лярва часто подчиняла себе человека, делая его скандальным и истеричным, а то и доводила до сумасшествия.
– Ну, разум ей это не вернет, – заметил Михаил, – но хотя бы перестанет цепляться к людям.
Бесноватость не поддавалась лечению. Можно изолировать сущность от человека, но поврежденный разум не восстановить: человек продолжит жить в мире иллюзий.
Пока обсуждали лярву, Николай определился с подарком. Да, сам он не пойдет к Ольге, но передать презент через курьера никто не помешает. Николай выбрал на цветочном сайте небольшой, но со вкусом оформленный букет из мелких розочек и васильков, а в довесок к нему коробку шоколадных конфет ручной работы. Подписывать открытку не стал: Ольга и так догадается, а давить на нее не хотелось. Расплатился картой: так проще и меньше вопросов от коллег.
Позвонила Роза. Николай вышел в коридор, чтобы скрыть от остальных беседу.
– Ну, в общем, нашла я бабку, – сообщила Роза. – Хотя она не бабка, ей пятидесяти нет.
– Спасибо! – обрадовался Николай.
– Рано еще спасибо говорить, – проворчала Роза. – Потом поблагодаришь. Она в Кингисеппе живет. Я тебе адрес сообщением скину.
– А как с ней договориться? – спросил Николай. – Телефон ее есть?
– Езжай и на месте договаривайся. – Роза не скрывала, что догадалась, с кого надо снять порчу. – Я в испорченный телефон играть не хочу. А номера целительницы нет, не дает она его. – Роза зевнула, будто только встала с постели, и Николай с трудом удержался, чтобы не зевнуть в ответ: день пасмурный, хочется спать. – Так что пока! – попрощалась Роза и после секундной паузы добавила: – Удачи!
Глава восемнадцатая
Проводник
Ольга не объявилась. Николай особо не надеялся… нет, все же надеялся в глубине души. Но Ольга то ли не поняла, от кого был подарок – курьер прислал фото с врученными цветами и конфетами, – то ли сделала вид, что не поняла. Дождь кончился, Николай бесцельно брел по улице по знакомому маршруту: наверное, следовало самому прийти к Ольге и… попросить прощения? Сказать, что с завтрашнего дня все будет по-другому? Не будет. И виноватым Николай себя не ощущал.
В том-то и дело, что они с Ольгой оба правы. Каждый по-своему. Она права в своем желании видеть рядом мужчину, для которого будет на первом месте. Николай прав в том, что не хочет менять привычный уклад. Даже ради любви. Он дошел до автобусной
