Значит, Воротниковский прибыл на такси. Номер диспетчерской у меня есть.
И еще. С Пантелеймоновым надо будет еще разок встретиться, когда он трезвым будет. Может быть, удастся выбить из него информацию. А знает он что-то о делишках друга, ох знает. Надо все-таки покопаться в деловых связях убитого.
Ладно, план действий таков. Сейчас – к Кире и в гараж. Дальше – связаться с диспетчером, выяснить, кто вез Воротниковского домой в тот вечер, и по возможности поболтать с таксистом. И все-таки разыскать Молоденчикова – я уже переживать начинаю.
Мои размышления были прерваны телефонным звонком.
– Алло, – сказала я.
– Татьяна Александровна? – спросил мужской голос.
– Да, это я.
– Это Молоденчиков, – в свою очередь отозвался мужчина. – Извините, что заставил вас нервничать. Поехал к давним друзьям за город, раз уж в Тарасове застрял. А там связь толком не ловит.
– Рада, что у вас все нормально, Александр Николаевич, – с облегчением откликнулась я. – Вы уже в Тарасове? Мне бы квартиру вашего брата осмотреть.
– Я у себя в номере, в гостинице. И полностью к вашим услугам. Да, и еще, Татьяна Александровна, завтра Костины похороны. Придете?
Я подумала, что мне стоит побывать на кладбище и понаблюдать. Мало ли кто может туда прийти. Вдруг заявится убийца Воротниковского? Маловероятно, конечно. Обычно ведь маньяков тянет к своей жертве. А Константина убил далеко не маньяк. И еще надо бы мне осмотреть квартиру Воротниковского. Возможно, там обнаружатся некие подсказки насчет того, где следует искать убийцу Константина.
– Да, Александр Николаевич, я приду на похороны, – ответила я на вопрос Молоденчикова. – Как скоро вы сможете подъехать к дому брата?
– Да, в принципе, минут через пятнадцать.
– Слушайте, а ключи от его гаража у вас есть?
– Да откуда? Может, где в квартире валяются, но я их и не узнаю. Зачем мне Костин гараж?
– Ага, понятно. Тогда давайте так поступим. Через… полтора часа встречаемся у дома Воротниковского. – А я тем временем заскочу к Кире, возьму ключи, заодно и в гараже побываю.
– Договорились, Татьяна Александровна, – сказал Молоденчиков.
К Кире я заглянула буквально на пару минут. К моему счастью, в кабинете он сидел в одиночестве. Стажера не было. А меня, если честно, несколько раздражал этот юноша бледный со взором горящим. Слишком уж он по-щенячьи радовался аресту за убийство человека, к данному преступлению непричастного.
Ключи быстренько перекочевали из ящика Володькиного стола в мой карман, приятель предупредил:
– Танюх, только осторожно. И вещдоки нужны будут обязательно, чтобы это дело пересмотреть.
– Не маленькая, Володь, понимаю. Но спасибо. – И попрощалась с ним.
Мы с Молоденчиковым подъехали к дому Воротниковского почти одновременно. Я на своей машине, Молоденчиков – на такси.
Мы поднялись на лифте на этаж, где проживал Константин, и Молоденчиков открыл дверь.
– Александр Николаевич, а откуда у вас ключ от квартиры брата? – спросила я.
«Ведь преступник взломал входную дверь квартиры Воротниковского, чтобы имитировать ограбление, – подумала я. – А где же в таком случае находился ключ?»
– А это Костя мне оставил на всякий случай, – объяснил Молоденчиков, – сказал, что пусть у меня будет запасной.
– Понятно.
Мы вошли в довольно узкую прихожую. Я натянула на руки тонкие перчатки, чтобы не насажать собственных «пальчиков», и приступила к осмотру. Кроме встроенного шкафа и тумбочки для обуви, в ней больше ничего не было. В шкафу висело роскошное пальто из бежевого кашемира, болталась недешевая светло-серая ветровка, а у стены сиротливо приютилось несколько обувных коробок. Ботинки летние, зимние, кроссовки. В тумбочке – двое потрепанных тапочек, обе пары мужские. Никаких тайников и приклеенных скотчем «секретиков» не нашлось. Из прихожей мы попали в просторную комнату. Скорее всего, это была гостиная. У одной из стен стоял диван, напротив него – плазменный телевизор. Вдоль другой стены расположились обеденный стол и четыре стула, а напротив входа в комнату – небольшой книжный шкаф. Мебель новая, но не престижная. И вообще, обстановка довольно скромная. Все только самое необходимое.
– Александр Николаевич, а почему ваш брат жил в такой скромной квартире? – поинтересовалась я.
– Говорил, что все равно здесь только ночует, семьей не обзавелся и зачем ему тратиться? А если роскоши захочется – всегда может к другу в коттедж поехать, – ничуть не удивился моему вопросу Молоденчиков.
– А что с его работой? Чем он занимался все-таки?
– Татьяна Александровна, Костя со мной не делился. Да и виделись мы с ним не часто, так – по телефону поболтаем, да и все. Так что не знаю. Что-то связанное со строительством. Мотаться ему много приходилось по области. В Москву раз в пару-тройку месяцев наезжал. Вот и все, что мне известно.
– А личная жизнь? – не отставала я.
– Тоже ничего не скажу. Постоянной дамы не было, ни с одной из его подружек он меня не знакомил. Говорю же, виделись редко.
Безрезультатно я осмотрела гостиную. Даже книжки, стоявшие на полке, и те перетрясла – ничего, ни клочка таинственной записки, ни пачки купюр или флешки в тайнике. Я вышла из гостиной в прихожую. Дверь рядом с входом в гостиную вела в спальню. Эта комната по размерам была значительно меньше. Поперек комнаты стояла двуспальная кровать, накрытая темно-красным с коричневыми разводами шерстяным пледом. У окна расположился компьютерный стол, на котором стоял компьютер. Рядом с кроватью находилась прикроватная тумбочка с настольной лампой под большим абажуром зеленого цвета. Спальню, а по совместительству кабинет, я решила оставить напоследок и заглянула на кухню. Здесь стоял встроенный посудный шкаф, небольшой стол с табуретками и холодильник.
Я открыла дверцы шкафа и увидела несколько упаковок кофе и банки для круп. Они были полупустые. В холодильнике тоже было просторно. Только в морозилке оставались запасы замороженных продуктов. Похоже, что Воротниковский предпочитал питаться вне дома.
– Я выбросил из холодильника все, что испортилось, – объяснил Молоденчиков, зайдя на кухню.
– Александр Николаевич, вы сказали, что в комнатах было все перевернуто, – заметила я.
– Да, совершенно верно. Так оно и было. Это я уже все прибрал и навел тут относительный порядок, – объяснил Молоденчиков. – Как только полицейские разрешили, разумеется.
