мы его ждали в гостиной, так?
Паша кивнул. В гостиной ему было особенно не по себе. Может, из-за камина, раззявившего черную закопченную пасть? Или из-за голых — без ковров — полов? Звуки шагов ничто не скрадывало, и паркет скрипел оглушительно. Так ему казалось.
— Потом нас повели через какую-то проходную комнату коридором на террасу. Так?
— Я помню, как мы шли, Леонова, — возмутился Паша. — Ближе к делу.
— Фотографии, столько было везде фотографий! — словно не слыша его, продолжила Алена. — На каминной полке, на стенах проходной комнаты, коридора и лестницы, ведущей на второй этаж. Ты их рассмотрел?
— Нет.
— А я мельком, но глянула и уловила одну странность, майор. — Леонова сплела пальцы, обхватывая ими колено, хитро прищурилась. — Ни на одной из них нет его старшего сына. Сам Жора во всех ракурсах, начиная от бани, заканчивая охотой и рыбалкой. Его жена, ее сын от первого брака. И близнецы — приемные. Везде они! А родного — наследника — нигде нет. Ни на одном фото. Почему?
— Ну… Может, жена против? — предположил Павел, выезжая из парковочного кармана на дорогу.
— Стал бы он ее спрашивать! — недоверчиво фыркнула Алена. — Взял бы и повесил портрет родного сына. Замечу, единственного родного из всех его отпрысков.
— Ну, судя по твоему взгляду, у тебя готова версия, Леонова.
— Готова. Говорю…
И она наговорила такого, что Фокин всю дорогу от дома Агапова до отдела чертыхался.
— Надо же было такое придумать, Леонова! И чего ты сказки не пишешь? Или современное фэнтези? У тебя бы вышло. Сказочница!
Они вышли на парковке перед отделом и зашагали плечом к плечу. Фокин набирал номер телефона с записки, врученной ему вчера Анной Степановной — бабушкой Леоновой.
Алена о чем-то напряженно размышляла. Ну и дулась на него попутно, конечно. И пока она размышляла и дулась, он успел договориться о встрече со старым коллегой ее бабушки.
— А я прямо к вам приеду, если позволите. Живу неподалеку от вашего райотдела, — порадовал Иван Николаевич — так его звали. — Чего мне старику еще делать-то? Да еще зимой! Скоро буду…
Он зашел к ним в кабинет очень скоро. Фокин едва успел снять куртку и за кофе сходить, а Иван Николаевич его уже ждал у двери. Леоновой в кабинете не было. Загадочно улыбаясь, она сказала, что ей необходимо срочно наведаться на фирму «Геракл». Попросила для сопровождения Ходакова. Тому в отделе сидеть и с бумагами работать — страшная мука. Он готов был за тридевять земель ехать, лишь бы не отчеты писать. А с Леоновой и на самый край света укатил бы. И даже пешим ходом двинулся бы туда. Очень она ему нравилась.
Странно, что сама Леонова до сих пор не пленилась тридцатипятилетним красавчиком. Все его знаки внимания игнорировала. И ни разу, ну вот совсем ни разу не предложила ему ни бутерброда, ни печеньку. А он, случалось, клянчил…
Иван Николаевич Фокину понравился с первого взгляда. Высокий, худощавый, не суетливый. Сразу, как вошел, снял куртку и, накинув ее на спинку стула, сел. Темные, аккуратно отглаженные брюки. Начищенные зимние ботинки. Черный свитер с высоким горлом, плотно обтягивающий довольно внушительную мускулатуру.
— Вот не думал никогда, что вернусь к событиям тех лет, — проговорил Иван Николаевич сразу, не дожидаясь вопросов от Фокина. — Полагал, что выйду на пенсию и забуду. Можно мне немного подробностей по ходу вашего дела? Анна рассказала мне вкратце, что убит Орлов? Орлов Сергей Иванович? Мы же его все считали погибшим. Взорвали этого Орлова в его же машине двадцать пять лет назад.
— У нас он проходит как Ивушкин. И паспорт не поддельный. Нам удалось установить, что документ выдан был много лет назад взамен утерянного. Фамилию, как оказалось, Орлов взял девичью матери. Под ней и улетел за границу. Паспорт с новой фамилией он получил за день до того, как его машина взлетела на воздух и его признали погибшим. И кого-то похоронили как Орлова. Почему, как думаете? Как такая путаница получилась?
— Никакой путаницы, майор. Никакого паспорта он не терял, — недовольно поморщился Иван Николаевич. — Я сам его в руках держал, когда к его тетке приехал сообщить о гибели племянника. Я документ спросил. Она мне его и отдала. А вот то, что паспорт на тот момент уже был недействительным, нам сообщить забыли. Времена лихие были. То там пожар вспыхнет, то там кого-то убьют. Это я к чему? К тому, что паспортный стол по месту жительства Орлова как раз и полыхнул. Никакой оцифровки тогда не было. Все на бумаге. Ничего в том пожаре не уцелело. Год потом восстанавливали данные по бумагам из центрального архива на основании дублирующих документов. И Ивушкин там наверняка фигурировал, только никто его с Орловым не связал.
— Выходит, что бумажные носители с информацией о замене паспорта Орлова-Ивушкина были уничтожены?
— Видимо, да. Раз я ни разу не наткнулся на эти документы. А потом и не искал, если честно. Погиб человек и погиб. И могилка имеется. Да-а, всех обвел вокруг пальца. — Иван Николаевич осторожно тронул макушку, приглаживая растрепавшиеся под вязаной шапочкой седые волосы.
— А кого всех? Врагов?
— И врагов, и друзей. Жорка-то тоже не знал. Даже плакал на его похоронах. Я там был, видел. Скажу, что смерть Орлова сильно на него повлияла. Группировку он свою распустил, затих, через пару лет легализовался. Сейчас, видал, уважаемый бизнесмен! Интересно, как Орлов ему на глаза явился? Сколько отвалил за то, что ожил?
— Думаете, он заплатил ему за это?
— Думаю, да. Такие вещи бесплатно не прощаются. Сколько он проработал у Жорки?
— Почти семь лет.
— Немало… — Иван Николаевич задумался.
— Может, кофе или чай? — проявил Фокин вежливость.
— Нет, спасибо. Ем и пью по часам, — слегка тронул свой плоский живот бывший сотрудник полиции. — За здоровьем слежу.
— Иван Николаевич, мне тут мысль одна стучится в голову… — Паша потюкал себя пальцем по виску. — Если Орлов заранее готовил себе документы на другую фамилию, то мог готовить и свою смерть. Надо было ему исчезнуть как Орлову, он и взорвал свою машину. И исчез как Орлов. И воскрес уже Ивушкиным. Только об этом никто не знал. И документы, подтверждающие это, сгорели. Не помните, при каких обстоятельствах пожар в паспортном столе случился?
— Вот вы сейчас сказали это вслух, и все вдруг выстроилось порядком, — покивал Иван Николаевич. — Тогда никто не связал Орлова с тем пожаром. Никто! Девушка, которая там работала, постоянно включала обогреватель. Старый, самодельный. Ее неоднократно
