неотделимые друг от друга. У нее в ушах звучали лишь эти имена: Элеонора, Лорен, Джессика Пайк. Перед глазами стояли лишь длинные светлые волосы и бледная кожа.
– Ничего. – Поймав на себе взгляды всех собравшихся, Блю почувствовала, как заливается краской стыда. – Просто проверяю, что они соединены прочно, только и всего.
– Это еще одна твоя штучка? – спросила Сабина, но Блю со смехом предложила ей не говорить глупости.
– Какие еще штучки? – спросила миссис Парк.
– Блю обладает какой-то чудодейственной способностью узнавать о людях разные вещи. Как ты это назвала? Обратным НЛП?
– На самом деле ничего такого нет.
– Она воспользовалась этим, чтобы разузнать все о моей сестре; я решила, что это уловка, чтобы заставить меня рассказать о ней. – Теперь в голосе Сабины было меньше возмущения, чем тогда.
– Я ничего не использовала, по крайней мере умышленно. – Блю внутренне собралась, готовясь к следующему вопросу миссис Парк, лихорадочно соображая, как от него отделаться, однако хозяйка нацелилась на что-то совершенно другое.
– Вы хотели бы поговорить о своей сестре? – спросила миссис Парк, старательно избегая смотреть ей в лицо, словно Сабина была оленем, который скорее прыгнет, чем признает свою беззащитность. Затаив дыхание, Блю вслушивалась в каждое произнесенное слово, следила за каждым жестом: если проявить внимание, она сможет узнать больше.
– Честно? Нет, не хочу. Понимаю, именно ради этого я здесь, но… – Пожав плечами, Сабина оставила незаконченную фразу висеть в воздухе, подобно бомбе, которую, как ей казалось, никто не захочет ловить, однако миссис Парк ловко поймала эту бомбу. Мистер Парк склонил голову, внимательно разглядывая пазл, словно получил какое-то безмолвное указание от жены. Блю убедилась в очередной раз, как хорошо супруги понимают друг друга.
– Это необязательно. Быть может, в таком случае вы хотите поговорить о своей племяннице? – Миссис Парк протянула Сабине банку с конфетами, понимая, что, наверное, проще открыться, когда руки и глаза заняты чем-то другим, будь то собирание пазла или прикосновение к ярким шуршащим фантикам.
– Невозможно думать об одном, не думая о другом, – сказала Сабина. – Моя племянница – вылитая копия моей сестры. – Она попыталась улыбнуться, но тщетно. Ее лицо стало грустным. – Светловолосая, карие глаза, худенькая как былинка, такая же упрямая и решительная, но гораздо более веселая, более милая.
Лампы снова погасли и на этот раз зажглись после этого не так быстро. Сабина улыбнулась, однако улыбка ее получилась печальной.
– У моей сестры она единственный ребенок, а у наших родителей – единственная внучка.
Блю услышала наверху шаги, легкую поступь маленьких ножек по старым деревянным половицам. Никто больше ничего не заметил.
– Я ее крестная, – продолжала Сабина.
Порыв сквозняка раздул огонь в камине. Пламя облизало комнату оранжевым заревом.
Блю почувствовала, что если поднимется наверх, то увидит дверь в комнату Сабины открытой. Увидит девочку. Однако племянница Сабины жива, она сейчас в каком-то маленьком городке в Германии, скорбит по своему погибшему отцу. Блю ждала, что Сабина продолжит, однако у той иссякли слова, а язык ее жестов ничего не говорил.
Подавшись вперед, Сабина сделала вид, будто поглощена разноцветными элементами пазла, однако Блю почувствовала, что на самом деле она не обращает на них никакого внимания; просто у нее пропало желание говорить.
В этой женщине не было ничего от головореза, Блю была в этом уверена. Сабина одаренная, остроумная и такая красивая! Такая женщина не может…
Однако тот мертвый старик пришел следом за своей дочерью, и в той также не было внутреннего зла. Она просто попыталась сделать отцу как лучше, но все равно взвалила на плечи бремя вины.
– Что произошло с твоей племянницей? – спросила Блю, и пальцы Сабины застыли над пазлом.
– Что ты хочешь сказать?
– Сабина расскажет, когда будет готова, – спокойно, но твердо ответила миссис Парк. Блю остро прочувствовала прозвучавшее в ее словах предостережение.
– В детстве я частенько собирал пазлы со своей бабушкой, – вмешался мистер Парк с мастерством человека, привыкшего сглаживать трение. – Просто обожал это. И карты. Больше всего мне нравится вист, вы играете? – Разговор свернул на безопасную почву, и Сабина заметно расслабилась. Вместе с супругами Парк она предалась воспоминаниям о детских играх, о длинных летних каникулах, затем они поговорили о том, чем собираются заниматься предстоящим летом. Милтон практически не вносил вклада в разговор, но довольно закивал при упоминании джина рамми. Блю слушала молча. Перебрав элементы пазла, она отложила голубые, которые должны были стать небом, пытаясь найти один, обладающий безумным сиянием пророческого видения.
У Блю не было каникул за границей в детстве, не было и когда она стала взрослой. Будет ли этим людям интересно слушать про поездки на фестивали экстрасенсов, куда ее возили родители, где они ходили по шатрам с хрустальными шарами, а прорицатели читали им будущее по линиям на ладони? Мать говорила о том, чтобы съездить в Гластонбери, и Девлин обещал отправиться туда в медовый месяц, потом после медового месяца, потом на годовщину свадьбы, но в конце концов его обещание рассыпалось в пепел.
Пустая болтовня Сабины и супругов Парк развеяла у Блю ощущение того, будто за ней наблюдают, будто что-то зловещее затаилось в этом доме, в этих людях.
Она заверила себя в том, что это хорошие люди. Обыкновенные люди, такие, каких она хотела иметь рядом с собой всю свою жизнь. Единственной ненормальной здесь была она сама.
Миссис Парк поведала Сабине о том, как работала медсестрой, как познакомилась с Джошуа, когда ей было уже под тридцать.
– Я больше не встречала таких людей, как он, готовых бросить все, чтобы последовать за предметом своей страсти. Ты поднялся из низов на самый верх, а затем – ну, затем мир стал его устрицей. – Миссис Парк с чувством сжала мужу колено. Тот улыбнулся, не отрываясь от пазла, и, как с удивлением отметила Блю, покраснел.
– Я никогда не чувствовал себя уютно в мире бизнеса: слишком много моральных банкротов, жаждущих внимания, и все они такие бездушные, такие нечистоплотные, такие безынициативные. Мануфактура, где я работал, досталась мне от владельца; я познакомился с Молли вскоре после того, как ее продал, и мы начали с чистого лица. Я никогда не оглядывался назад. – Мистер Парк нежно толкнул жену плечом, после чего добавил четыре желтых элемента в свой угол пазла: россыпь примул обрела очертания.
Все разделили между собой цвета, которые нужно было искать в куче. Мистер Парк выбрал себе желтый.
Цвет верности и счастья.
Трусости и обмана.
– Пожалуй, я надену джемпер. – Сабина встала и потянулась. – И можно будет отнести чемодан обратно. Блю, хочешь, я и твой могу отнести.
Чемоданы стояли у входной двери, принесенные из машин и оставленные там. Сабина ждала ответа, и хотя Блю попыталась взять себя в руки, прекратить вести себя нелепо, глупо, прекратить бояться, она знала, что если возьмет свой
