— Дорогие гости, милые дамы и господа, я рад приветствовать вас на событии года: сегодня в законный брак вступают наши друзья и коллеги — сэр Нат Хатвилл, славный Зеленый рыцарь, и леди Роза, чудесная руководительница театра «Влюбленные в Шекспира». Мы от всей души приветствуем влюбленных друг в друга Ната и Розу!
Он первым зааплодировал, высоко подняв руки, и все остальные тут же поддержали его, выкрикивая поздравления и пожелания.
— Как хочешь, но я хлопать не буду, — тут же надула губки Соня.
Разумеется, ее голос заглушили дружные аплодисменты. Я усмехнулся — честно говоря, иногда капризы Сони меня утомляют.
Между тем где-то на втором плане плавно и задушевно заиграли мягкие аккорды песни «Зеленые рукава». На сцену поднялись девушки в старинных платьях, с распущенными волосами, в венках и начали неторопливый танец-кружение вокруг Томми Уингза, который начал рассказ речитативом:
— Они познакомились не так давно — а кажется, прошла целая жизнь. Нат увидел Розу в библиотеке — она, словно героиня старинного романа, вышла из средневековой рукописи, шагнув легкой поступью, приблизившись к профессору, шепнув ему без слов о вечной любви, об удивительной нежности, утопив его в золоте своих глаз…
Томми мягко улыбнулся и протянул вперед руки. Тут же к нему на возвышение поднялись жених с невестой — неторопливо, взявшись за руки, улыбаясь друг другу и публике счастливо и радостно. Они тут же оказались в центре всеобщего внимания, вызвав отдельные дружеские выкрики и даже отрывочные аплодисменты.
— Что значит Нат Хатвилл? Разве так зовут лицо и плечи, ноги, грудь и руки? Неужто больше нет других имен?
Эту реплику произнесла с прекрасно выверенными интонациями и безупречной мимикой золотоволосая Роза. Я тут же подумал, что где-то нечто подобное уже слышал. Умница Соня тут же пихнула меня в бок.
— Твоя подруга использует текст Шекспира — разумеется, сменив имя Ромео на имя Ната Хатвилла.
Я не успел ответить — монолог Шекспира продолжил Нат:
— Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет…
Тут весь зал весело рассмеялся, а Роза обняла своего новоявленного Ромео за плечи, развернув к себе, восторженно глядя на него снизу вверх:
— Любимый под любым названьем был бы тем верхом совершенств, какой он есть. Зовись иначе как-нибудь, мой милый, и всю меня бери тогда взамен!
Тут же влюбленные запечатлели долгий поцелуй, вызвавший очередной всплеск веселых эмоций в зале — коллеги и приятели счастливой парочки отпускали шутки, смеялись и хлопали в ладоши.
Когда, наконец, бесконечный поцелуй завершился, великолепный Нат, по всей видимости, ощущавший прилив энергии от собственной актерской игры, обнимая порозовевшую Розу за талию, развернулся к публике с широкой улыбкой.
— Святая ночь, святая ночь! А вдруг все это сон? Так непомерно счастье, так сказочно и чудно это все!
Роза лукаво приложила свой пальчик к его губам.
— Еще два слова. Если ты, любимый, решил на мне жениться не шутя, дай знать, когда и где венчанье. Я все добро сложу к твоим ногам и за тобой последую повсюду.
Тут Нат сделал торжественный и широкий жест рукой:
— Но нет угрозы титулам моим пожизненным: любил, люблю, любим.
Что ни говори, а бессмертные слова бессмертного Шекспира вкупе с костюмами и общим обликом главных действующих лиц волновали.
— Великие актеры, — усмехнулась несносная Соня, цепляя меня за локоток. — Такое впечатление, что они не реально собираются вступить в законный брак, а играют некую шекспировскую пьесу. Здесь вообще присутствует кто-нибудь из мэрии Уорвика или кто в Англии оформляет законные браки?
Вместо ответа на ее вопрос по ступеням на возвышение начал торжественно подниматься улыбающийся священник, сжимая в руках толстенный талмуд. Почти одновременно с этим за нашими спинами неожиданно раздалось конское ржание. Весь зал испуганно охнул хором и обернулся.
От величественного входа по широкому проходу между скамьями, где сидели все мы, друзья молодоженов, позвякивая снаряжением, скакал рыцарь черного цвета с наглухо опущенным забралом шлема. Все присутствующие от этой картинки на какое-то мгновение окаменели не хуже жены Лота. Единственным человеком, не потерявшим дара речи, оказалась моя Соня.
— Я полагаю, это тоже часть брачного спектакля? — произнесла она все тем же сварливым голосом сплетницы. — Или чья-то вольная импровизация?
Естественно, ответа она не дождалась — в изумлении я смотрел, как черная фигура на фыркающем коне стремительно приблизилась к возвышению, где центральной фигурой высился великолепный жених Нат, и в черной руке вдруг оказалось легко приподнятое копье — мгновенье, и копье полетело прямо в грудь потрясенно замершему на месте жениху. И тут вновь произошло нечто невообразимое.
Из актерской толпы на сцене, откуда-то сбоку, вдруг выскочил некто в костюме Гамлета, с бутафорским черепом в руке, и с пронзительным криком «Быть или не быть?» заслонил собой Ната, приняв копье себе в грудь. Зал повторно охнул. Конь отчаянно заржал, без промедления развернулся и галопом поскакал на выход, стремительно унося Черного рыцаря прочь.
Пару секунд стояла абсолютная тишина, в которой почти оглушительным казалось хриплое дыхание рухнувшего на пол парня.
— «Пронзенный рыцарским копьем», — потрясенно проговорила Соня, и ее голос в тот момент прозвучал словно набат, разом оживив публику.
Первым кинулся к телу на полу побледневший, как смерть, Нат. Я, сжав Соню за локоток, сунул ей в руки свой сотовый, дав наказ срочно вызвать инспектора Бонда, а сам рванул на возвышение, к трупу номер три.
Все напоминало некую нереально печальную постановку: народ в средневековых костюмах испуганно замер на некотором расстоянии от тела с торчащим из окровавленной груди копьем. Рядом был только Нат — он сидел на корточках и беспомощно смотрел в широко распахнутые глаза мертвого парня, принявшего удар на себя.
Я осторожно присел на корточки с другой стороны. Парень был мне знаком — дурачок Микки, который сегодня повстречался нам с Соней.
— Бедняга Микки, — проговорил Нат, словно услышав мои вопросы и торопясь ответить на них. — Я вам уже рассказывал о нем, не упомянул лишь о том, что мы оставили его в нашем театральном клубе после того, как он сошел с ума. Микки просто обожал играть небольшие роли — надевать костюм и повторять какую-нибудь простую реплику, каждый раз просто раздуваясь от гордости. В нашей постановке «Гамлета» Роза придумала мини-роль специально для него: роль эха Гамлета в его знаменитом монологе. Когда Гамлет произносил первую фразу «Быть или не быть? Вот в чем вопрос», Микки точно в таком же костюме, точно с таким же черепом в руках, бесконечно повторял «Быть или не быть», со смехом кружа вокруг Гамлета.
Нат тяжело вздохнул и попытался рукой закрыть глаза Микки, но не смог — его рука дрогнула, еще не коснувшись тела, и он поспешно отвел ее в сторону.
— Когда мы репетировали эту сценку специально для нашей свадьбы, Микки едва не расплакался, поняв, что для него роли не предусмотрено. Тогда Роза сказала: «Не плачь! Будешь эхом — повторяй знаменитую фразу Гамлета — в конце концов, вопрос «Быть или не быть?» сейчас для нас очень актуален». Боюсь, Микки толком ничего не понял из ее объяснений, но он был просто счастлив вновь играть свою роль. Вот и сейчас он выскочил раньше времени, повторяя свою коронную реплику и… И погиб вместо меня.
Зал начинал оживать — послышался гул взволнованных голосов, кто-то заплакал. Я смотрел на бледного Ната — казалось, его глаза разом поблекли. В третий раз ему угрожала смерть, и на этот раз я бы не стал обвинять его в том, что он сам убирал опасных для себя людей, — Черный рыцарь проскакал к алтарю и обратно, на глазах сотни людей метнув копье в одного персонажа, но убив совсем другого. Жестокий театр жизни.
В этот момент послышался вой сирены, и я поспешил подняться, отряхнув колени. Нат поднялся вслед за мной.
— Полиция, — проговорил он севшим голосом и облизал враз пересохшие губы. — Инспектор снова будет допытываться, кто и за что так хочет меня убить. Но поверьте, я понятия не имею! Все как в детской игре: раз, два, три, четыре, пять — отправляюсь убивать…
Глава 28. Шило-мочало, начинай сначала
Этот день почти в точности повторял два других, когда произошли первые убийства: инспектор устроился в Зале торжеств, где за длинным столом два сержанта и он сам вели допросы всех присутствовавших на этом брачном шоу, как обозвала его Соня, которую я первым делом поспешил отправить в отель, вызвав такси.
— Разумеется, ты останешься, мой добровольный помощник полиции, — сделала разумный вывод Соня, усаживаясь в такси. — В таком случае я, пожалуй, займусь своими незавершенными полотнами. Тебя сегодня ждать или?..
