– Просто нужна. А я тебе?
– Если ты будешь моим, то ты станешь для меня всем. Таких, как ты, мне больше не встретить, это же ясно.
– Но я не смогу тебе отдать всего себя.
– Нет-нет, это я тебе отдам всё. Просто некому больше.
– Вот так просто?! Анна!
– А что усложнять? Всё ясно: тебе нужно будет всё и всегда. А мне хватит того, что ты дашь.
– Анна, я отдам тебе целую жизнь, но не обычную жизнь, а тайную. Ты будешь моей тайной, а я – твоей.
– Значит, нам суждено не жить, а только фантазировать нашу жизнь?
– Нет, не только, еще мы станем играть ее. Все происходящее в реальной жизни будет превращаться в нашу игру. Моя жена, твой муж.
– Так у меня будет муж? Ты уже готов отдать меня за кого-то замуж?
– Анна…
– Впрочем, я согласна. Раз я буду твоей тайной, то стоит стать страшной тайной!
– Мне нравится, когда ты так смело говоришь. Можно я поцелую тебя?
Анна прикрыла глаза в ожидании поцелуя.
– Нет, не сейчас. Завтра я приеду в восемь утра.
Граф подошел к Анне сзади, обнял ее и поцеловал ее в шею, в позвонок, соединяющий шею со спиной.
Изящно одетый молодой человек в задумчивости постоял перед входом в Московский вокзал, потом неожиданно потер позвонок, соединяющий шею со спиной, так называемый позвонок Атланта, и решительно вошел внутрь. Потереть этот позвонок было необходимо, чтобы придать гибкость шее, играющей немалую роль в образе метросексуала. Он знал, что значение этого слова никакого отношения к метро не имеет, так же как к нетрадиционной сексуальной ориентации. Одним из корней слова было английское metropolitan, то есть «столичный». А синонимом – устаревшее слово «денди».
«Как денди лондонский одет», – пробормотал молодой человек и, оторвавшись от размышлений об этимологии этого нового для русского уха словечка, направился через здание вокзала к выходу на платформу.
Одет он был с иголочки, словно только что сошел с обложки модного журнала. Изящные сапоги из мягкой крокодиловой кожи на невысоком каблуке, брюки в обтяжку, темно-синий твидовый пиджак в крупную клетку, из-под серого пуловера виднелся узел серого же шерстяного галстука, завязанного самым модным узлом, английское пальто с меховым воротником, небрежно, но стильно наброшенный шарф. Голову этого создания венчала меховая то ли шапка, то ли каскетка, но сшитая тоже по самой последней моде.
Упругая походка, гордо поднятая голова и ее легкое до незаметности покачивание. Равнодушный взгляд слегка прикрытых, подернутых поволокой глаз. Он изящно выкатил на платформу дорогой кожаный чемоданчик, едва не сбив с ног стоящего у первого вагона Эдуарда. Тот пристально рассматривал всех проходящих пассажиров и только в самую последнюю секунду успел увернуться от пахнущего духами коротко подстриженного молодого человека. Англичанин смерил метросексуала взглядом, полным явного презрения. Тот даже не обернулся. Лишь обдал возмущенного Эдуарда волной Scuderia Ferrari, самого модного в этом месяце аромата, и как ни в чем не бывало покатил свой чемоданчик по льду платформы по направлению к началу состава.
Молодой человек быстро вошел в вагон бизнес-класса и занял свое место. Поезд шел до Москвы три часа сорок пять минут. Он рассчитывал выспаться за это время, поэтому попросил проводника его не беспокоить, затем откинул кресло и надел на глаза маску для сна. «Только бы заснуть после всего этого! – размышлял Александр, а это, конечно, был он. – Как он меня не узнал?»
Идея с маскарадом пришла ему в голову, когда он удирал от опешившего Эдуарда на такси. Тот бросился следом за ним, замахал рукой подъезжавшей машине, но, видно, отстал в пробках. Александр же благополучно доехал до Гостиного Двора. Там он первым делом постригся по последней моде, покрасился в рыжий цвет, сбрил бороду и – какая это была мука! – позволил слегка выщипать себе брови, чтобы изменить их форму. Автозагар придал его бледному лицу слегка медный оттенок.
Очки он снял, а вместо них вставил контактные линзы. Затем вошел в первый попавшийся торговый центр и купил себе всё-всё самое модное. Слава богу, Эдуард денег ему дал авансом, и предостаточно, так что оделся Александр от ботинок и носков до пальто и шапки. Последним штрихом стал iPhone последней модели. Как раз на пару к новенькому MacBookу, подумалось Александру, безо всякой жалости выбрасывающему телефон, подаренный Эдуардом, в урну. Правда, безлимитную симку он предусмотрительно вынул – мало ли что! И вот, из безразличного к своему имиджу интеллигента он превратился в безразличного к своему интеллекту метросексуала!
Узнать снявшего очки, сбрившего бороду и подстригшегося человека, который сменил враз весь свой гардероб, имидж и багаж, конечно, можно, и профессионал это легко сделает, но при одном условии: он будет ожидать чего-то подобного. Но ничего подобного Эдуард от Александра не ждал и в помине. Александр и сам от себя этого не ждал! Оттого-то все и удалось. Эдуард посмотрел на него в упор и не узнал!
Эдуард простоял на платформе до 19:44, затем на ходу вскочил в последнюю дверь состава. Признаться, он вообще был уверен, что Александр давно уехал каким-то другим поездом или электричкой. Сам Эдуард так бы и сделал. Не доехал бы до Ленинградского вокзала, сошел в Бологом, Твери или еще где-нибудь поближе, и наверняка ушел бы от погони. Беспроигрышный вариант. А еще проще было взять такси до Москвы… Эдуард набрал номер телефона:
– Алло? Я его потерял… Как-как… Вот так. Сбежал от меня в аэропорту. Вскочил в первое попавшееся такси и уехал… Деньги у него есть, я ему в Лондоне дал… Не смог догнать. Это же не Лондон. Нас остановили полицейские… Да какая разница, они через два месяца станут полицейскими… Стали требовать взятку. Я тут же протянул сто фунтов – российских денег не было. Это вызвало у них подозрение. Деньги не взяли, зато стали проверять документы. Я потерял время… Нет, компьютер не включал. Телефон тоже недоступен… Наверное, выкинул. Насмотрелся фильмов про шпионов. Хотя я сам его научил… Ни в один поезд не садился, я проверил все. Околел как черт. Как кто? КАК ЧЕРТ! Всё, встречайте в Москве.
В 19:45 фирменный поезд «Сапсан», следующий по маршруту Санкт-Петербург – Москва, плавно тронулся и начал быстро набирать ход. Александр достал купленный в Питере новый мобильник и попробовал позвонить Тане – номер недоступен. Теще – не берет. Почему не берет? Незнакомый номер. Ну и что? Ей запретили брать телефон. Кто запретил? Те, кто украл Татьяну? Может, на домашний попробовать?… Пять минут до появления Эдуарда у меня еще есть… Ага, тоже не берет. Но может быть, просто дома нет. Да куда она пойдет? Пошла Никиту из секции забирать? Но какая может быть секция в сложившейся ситуации? Она должна ждать меня. Или она узнала, что самолет из Лондона не долетел до Москвы?
Александр снова надел маску для сна. Мобильные телефоны его раздражали. Еще каких-нибудь двенадцать лет назад никто не знал о существовании этой заразы. Мало того что вредно, еще и покоя человеку нет никакого! Дзынь-дзынь. Дзынь-дзынь. С одной стороны, конечно, уровень развития цивилизации определяется скоростью передачи информации. Вон в Древней Греции почту пересылали со стадами овец. Письма по три-четыре месяца шли. Но цивилизация и культура – вещи абсолютно разные, если не сказать – несовместимые. Какая культура: ни сосредоточиться тебе, ни подумать, ни поработать. Дзынь-дзынь. Дзынь-дзынь. А результат? Есть связь, нет связи – один черт. Нет! Только переписка – единственный честный вид коммуникации. Старый, как письменность, и новый, как e-mail. Но письмо сейчас писать нельзя. Эдуард в любой момент может войти в вагон и обратить внимание на новенький MacBook. Тогда весь маскарад – коту под хвост!
Всё псу под хвост! Джон Шакспер был в отчаянии. Пропала Патрисия! Конечно, позавчера он поступил с ней нехорошо. Сначала всё было как обычно, а потом черт принес эту Катерину. Услышала, видишь ли, крики. Ну, может быть, Пэт чуть-чуть неаккуратно ее связала, ну не рассчитала… Но они же никого не убивали. Джон вернулся туда потом, а она мертвая. Пришлось с Пэт разбираться, почему она молчала? «Я должен был узнать, что же произошло», – успокаивал себя Джон. Но спокойствие не приходило. Сегодня утром он пришел туда, а Патрисии нет.
Кроме всего прочего, пропал товар. Очень дорогой товар. Контрабандный. И это, пожалуй, беспокоило Джона Шакспера больше всего. Раз здесь замешан бизнес, дело плохо. История с Катериной Гамлет рано или поздно забудется. Родные больше всего обеспокоены сейчас тем, чтобы ее не признали самоубийцей, и легко согласятся на версию с несчастным случаем. Патрисия вообще никому не нужна – никто и искать не будет. Бродяжка, жила долго в его доме, но вот ушла… Как пришла, так и ушла. Бог дал, Бог взял. А вот кто вышел на его контрабандный товар – вопрос серьезный, потому что люди эти, скорее всего, тоже серьезные. Важно узнать, кто они.
