Ознакомительная версия.
— Да я сам, слышь, порой удивляюсь. И чего только народ сейчас не пьет! — охотно поддержал он светскую беседу. — Иной раз такую беду найдешь, что ее даже в приемку нести страшно — вдруг не возьмут?
Сергей достал пачку сигарет, припасенную для подобных случаев, и предложил знакомцу. Не церемонясь, мужик жадно схватил сигарету и закурил, выдыхая едкий, вонючий дым. Некурящий Бабкин героически терпел, к тому же запах дыма слегка перебивал ароматы, исходившие от самого бомжа.
— А че сам не куришь? — подозрительно осведомился мужик.
— Завязываю, — признался Сергей. — Бабок больно много на них уходит.
— Бабок на все много уходит, — философски вздохнул бомж, докуривая сигарету в три затяжки.
Сергей достал пачку и предложил ее всю. Через десять минут сидения с «персонажем» на старой скамеечке он был в курсе того, кто обычно «окучивает» территорию лесопарка. Новый «приятель», назвавшийся Женей, был одним из них. Бабкин старался особо не расспрашивать, зная, как прямые вопросы настораживают такого рода людей, но Женя и сам оказался довольно проницательным.
— А ты чего ищешь-то, а? — спросил он, искоса посмотрев на Бабкина.
— А почему, Жень, ты решил, будто я что-то ищу?
— А то по тебе не видно! Ты меня за красивые глаза, что ли, куревом-то угощаешь? Или хочешь печенку купить?
Представив себе состояние Жениной печенки, Бабкин содрогнулся и честно ответил:
— Да не, Жень. Но ты прав. Узнать я хотел кое-что, про одних людей. Вот в прошлую пятницу кто из ваших в парке был?
— Ну, я был. Вот тут, на скамеечке, и сидел.
— Случайно мужиков на озере не видел? На этой стороне?
Бомж замялся, и Сергей понял, что мужик сейчас уйдет.
— Слушай, — торопливо заговорил сыщик. — Вот как на духу: у меня бумажник два часа назад в метро вытащили, денег с собой ни рубля нет. Давай так: ты мне сейчас рассказываешь, что видел, а я тебе завтра прямо вот сюда гонорар привезу. Согласен?
Женя оценивающе взглянул на Бабкина и неожиданно кивнул.
— Ладно. Любовника, что ли, ловишь?
— Вроде того. Так кто здесь был-то?
Бомж на удивление быстро припомнил тех, кто приехал около полудня на озеро. Сергей даже подумал, не привирает ли тот, но потом хорошая память Жени легко объяснилась:
— Денег они мне дали, вот что. Я культурненько так подошел, хотел бутылочки собрать — у них там штук десять было, не меньше. А бывает, знаешь, хайло на тебя разевать начинают, вроде как пошел отсюда, потом придешь. А какое там «потом»? Конкуренты же, суки, везде! — пожаловался Женя. — А эти — нет. Еще и бабок один достал, сунул мне. Хотел больше дать, да его другой, гад, отговорил.
— Глянь-ка сюда…
Охваченный недобрым предчувствием, Бабкин достал фотографии и сунул Жене под нос.
— О! — обрадовался тот. — А я что говорил! Вот этот мне денежку дал, а вон тот, падла, зажмотился. Чтоб его…
И Женя вкратце описал, какой бы он хотел видеть дальнейшую судьбу жмота. Бабкин его не слушал, хотя некоторые выражения были для него неизвестны. Он смотрел на фотографию «падлы», известной ему как Юрий Андреевич Воропаев.
Договорившись на следующий день о встрече с Женей, причем время было установлено бомжем весьма приблизительно («ну, ты так примерно к полудню подъезжай, а я ближе к обеду подойду»), Бабкин поднялся и пошел ловить такси. Предупредив водителя, что за деньгами поднимется к себе, Сергей мрачно смотрел на город за пыльным стеклом и размышлял.
Итак, что мы имеем? А ни хрена не имеем. Мало того что одного возможного исполнителя вообще не было в городе, так еще и у другого алиби подтвердилось самым неожиданным образом. На секунду мелькнула мысль о том, что Воропаев попросту подговорил бомжа рассказать всем интересующимся историю о трех приятелях на шашлыках, но Сергей сразу откинул ее. Во-первых, для этого мужичку актером надо быть первоклассным, чтобы так убедительно все задвинуть, а потом — вряд ли Воропаев такой предусмотрительный. Отловить бомжа и заставить его рассказывать свою сказку любому, кто ни спросит… Нет, очень сомнительно.
Получается, что Затрава все-таки нанял человека со стороны. Черт, чужого-то фиг выследишь — даже отпечатков обуви около входной двери милиция не нашла, что уж там говорить об отпечатках пальцев! Ну да, наш хитрый хохол решил не экономить. И правильно сделал — наверняка ни менты ни хера не найдут, ни я сам. Елки, как плохо-то…
Даже мысль об обещанном гонораре не утешила Бабкина — проигрывать он не любил. Размышляя о том, как же ему выйти на этого чертового исполнителя, сыщик не заметил, как машина остановилась.
— Товарищ, вы там уснули? — обернулся к нему водила. — Пять минут стоим уже. Приехали.
Бабкин вздрогнул и полез за бумажником. Пару секунд переживал неприятное ощущение человека, обнаружившего пустоту в заднем кармане брюк, но тут до него дошло: «Черт! Его же еще в метро украли!»
Оставив водителю в залог куртку, Сергей вылез из «пятерки», тут же освобожденно приподнявшейся, и отправился за деньгами.
Наташе Эдик не стал ничего рассказывать. Он едва ли не впервые в жизни чувствовал себя человеком, который сам принял решение и несет за него ответственность. Но та заметила, что с мужем творится что-то непонятное, и попыталась узнать, в чем дело. В магазине игрушек, где Тим долго и придирчиво выбирал себе динозавра, она начала было расспрашивать, но Тимофей ее отвлек, и Эдик облегченно вздохнул. Долго сопротивляться Наташе он бы не смог, а рассказывать о предложении и опасениях матери ему не хотелось.
После магазина Эдик завез Наташу и Тима домой, а сам поехал на сервис проверить машину. Довольный Тим быстро взбежал по лестнице, спрятался за любимой шторой напротив своей комнаты и закричал:
— Мам, смотри, кто это? Отгадай, только неправильно!
— Может, лев? — предположила Наташа.
Тим за шторой бешено замотал головой.
— Тигр?
Тим опять помотал, давясь от хохота.
— Неужели… — Она сделала театральную паузу. — Динозавр?!
— Да, да, да!
Мальчик выпрыгнул из-за шторы и повис у нее на руках, размахивая доисторическим чудовищем, оказавшимся почему-то зеленого цвета.
— Дино-дино-динозавр! Завр! Завр! Дино! Дино!
Резко хлопнула дверь, Наташа вздрогнула и обернулась. В конце коридора стояла Алла Дмитриевна, очень бледная, и смотрела на нее с нескрываемой ненавистью.
— Послушайте, — начала она медленно и отчетливо говорить еще издали, неторопливо приближаясь. — Мало того что вы шпионите за всеми в доме. Мало того что вы ведете себя как… как не знаю кто. Но вы даже не пытаетесь воспитывать своего сына. Вы! Понимаете! Что он! Нам! Мешает!
Последнее слово Алла Дмитриевна почти выкрикнула. Рыжие волосы ее сегодня казались полинявшими, но глаза горели. Тим притих и спрятался за маму.
— Простите, «нам» — это кому? — негромко спросила Наташа.
— «Нам» — это мне и Игорю Сергеевичу! Вы, моя милая, живете здесь со своим сыном без году неделя, а проблем принесли, словно за десять лет. С вашим сыном невозможно в одном доме находиться! Он же постоянно орет!
— Я не ору! — неожиданно басом сказал Тим, но Наташа осторожно закрыла ему рот ладошкой.
— Вы здесь на птичьих, можно сказать, правах, — продолжала взвинченная Алла Дмитриевна. — Вот и не забывайте об этом.
Она повернулась и пошла к своей комнате. Наташа пару секунд наблюдала, как утопают в ворсе ковра невысокие каблучки стильных туфель госпожи Бобровой, а потом бросила ей вслед:
— Не хочется вступать с вами в дискуссию по поводу птичьих прав. Но вы будете первой, кого я выставлю из дома.
Алла Дмитриевна остановилась и медленно обернулась. На лице ее были написаны презрение и насмешка.
— Что-о? — протянула она. — Вы кого-то выставите? Милочка моя, у вас мания величия.
— А у вас — полная дезориентация в пространстве, — спокойно парировала Наташа. — Евгения Генриховна держит вас при себе как домашних кошек. А я больше люблю собак.
— Ваши вкусы здесь никого не интересуют! — визгливо выкрикнула Алла Дмитриевна.
— Очень скоро единственное, что вас будет интересовать, это именно мои вкусы! — прошипела Наташа, схватила Тима за руку и заскочила в его комнату.
Внутри она свалилась на диван и расхохоталась.
— Мам, ты чего смеешься? — удивился Тим.
Наташа взглянула на него и подмигнула.
— Мы с тобой напугали тетю, — объяснила она. — Но только пускай это будет наш с тобой секрет, хорошо? Мама хулиганила.
— Ладно, — разрешил мальчик. — Мне тетя Алла не нравится.
«Мне тоже, признаюсь, — мысленно произнесла Наташа. — И еще кое-кто. И пусть только тот самый „кое-кто“ попробует моего сына обидеть!»
Степан Затрава, облокотившись на стол, смотрел на своих помощников. Алексей Козлов, по своему обыкновению, глядел куда-то в пространство с непроницаемым выражением лица, а Ботвинник задумчиво выдвигал и задвигал обратно нижнюю челюсть.
Ознакомительная версия.
