– Скажите, я могу обратиться к Суровцеву для того, чтобы он подтвердил ваши слова? – спросила я.
– Если это действительно необходимо, – протянула Светлана.
– Светлана, каковы сейчас отношения между вами и Суровцевым? – вспомнив сплетни Юленьки, решила уточнить я.
– В курсе уже? – засмеялась Полянская. – Кто насвистел? Юленька?
Я оставила вопросы без ответа.
– Что ж, мне скрывать нечего. Теперь нечего! – с вызовом произнесла Светлана. – Мы с Виктором состоим в близких отношениях. До свадьбы еще далеко, но все к этому идет.
– Рада за вас, – искренне поздравила я. – Прежде чем уйти, я должна задать один деликатный вопрос. Можете вспомнить, где вы были пятого мая с шести до восьми утра?
Я постаралась, чтобы мои слова прозвучали как можно мягче.
– Так вы все-таки подозреваете меня, – покачала головой Светлана. – Хотя это вполне логично. Не буду ходить вокруг да около. Представьте себе, я прекрасно помню, как провела майские праздники и что делала в тот день. С первого по четвертое мы с Виктором уезжали на турбазу. Были там одни. А четвертого вечером немного повздорили. Я собрала вещи и уехала. На попутке. Поехала не домой, а в гостиницу. Я подозревала, что Виктор может сорваться следом за мной и будет обивать порог, требуя немедленного примирения. Мы ведь с некоторых пор живем вместе. У Виктора просторная квартира.
Светлана украдкой следила за моей реакцией.
– Мне же нужно было время, чтобы остыть, – продолжала она. – В гостинице я пробыла до восьми утра. К девяти приехала в офис. Прямо из гостиницы. Это могут подтвердить администратор, горничная и девушка на ресепшне. Я достаточно исчерпывающе ответила на ваш вопрос?
– Название гостиницы помните?
– «Онегин», – односложно ответила Светлана.
– Поэтичное название, – улыбнулась я.
– И обстановка соответствующая, – заметила Светлана.
– Надеюсь, мои расспросы не доставят вам хлопот, – произнесла я, поднимаясь.
– Я тоже на это надеюсь, – проговорила Светлана, провожая меня до выхода. – Надумаете пообщаться с Виктором, звоните по этому номеру телефона.
Светлана достала визитку, сунула ее мне в руку и почти насильно выпроводила из кабинета. Номер Суровцева я набрала сразу, как только осталась одна, надеясь опередить Полянскую. Я понимала, что Светлана непременно поставит Виктора в известность насчет частного детектива, интересующегося давней историей с увольнением Фирузова. Линия была занята. Я подождала пять минут и повторила попытку. На этот раз Суровцев ответил. На встречу он согласился без лишних уговоров, из чего я сделала вывод, что Полянская меня опередила. Ну, что ж, будем пользоваться тем, что есть.
Беседа с Суровцевым заняла еще меньше времени, чем разговор с Полянской. Суровцев слово в слово подтвердил показания невесты, добавив от себя парочку нелестных отзывов о поведении Фирузова. Съездила я и в гостиницу «Онегин». Там тоже подтвердили, что Полянская занимала номер в ночь с четвертого на пятое мая. Горничная вспомнила, что лично будила постоялицу по ее просьбе. Только время точное не запомнила. Сказала лишь, что было раннее утро. История получалась слишком складная и от этого подозрительная, но в целом придраться было не к чему.
Пока я занималась расспросами, наступил вечер. Пора было возвращаться домой. Так бы я и поступила, если бы не внезапный телефонный звонок. Он застал меня в тот момент, когда я собиралась заводить машину. Взяв трубку, я услышала взволнованный голос сторожа Макарова.
– Татьяна, вы просили позвонить, если я что-то новое вспомню! – без предисловий начал он. – Можете сейчас приехать на стройку?
– А что случилось? – полюбопытствовала я.
– Фрукт один объявился. Утверждает, что может назвать человека, по чьему наущению в мае алкашня забор сломала. Естественно, не задаром, – заявил Макаров. – Интересует вас это?
– Спрашиваете! Держите своего фрукта в боевой готовности, я уже выезжаю!
Бросив телефон на соседнее сиденье, я хлопнула дверцей автомобиля и помчалась к объекту. Макаров поджидал меня у ворот. Я поздоровалась и огляделась, ища глазами того, кто владел нужной мне информацией.
– В домике он, – поймав мой вопросительный взгляд, сообщил Макаров. – Только сомневаюсь, что он сможет вам что-то рассказать.
– Передумал? – спросила я.
– Не то чтобы передумал. Скорее способность внятно изъясняться потерял, – смущенно пояснил Макаров. – Ума не приложу, как так вышло. Я ж с него глаз не спускал! Всего-то один раз его на пять минут без присмотра оставил. Да у него, видать, с собой было.
– Да что случилось-то! – вскричала я.
– Пойдемте, сами все увидите, – ответил Макаров и повел меня в домик.
Войдя туда, я без объяснений поняла, что произошло. В домике стоял тяжелый запах перегара. На топчане примостился мужичонка. Широко открыв рот, он мирно похрапывал, добавляя к имеющемуся «аромату» смрадный дух спиртных паров.
– Да, клиент, что называется, не «комильфо», – озадаченно глядя на мужичка, произнесла я. – Попробуем растолкать?
– Попытаться можно, – согласился Макаров. – Да погодите вы, дайте я сначала объясню, что к чему.
Макаров остановил мои попытки привести мужичка в чувство. Я уселась на свободный стул и приготовилась слушать.
– Мужик этот сам ко мне пришел. В округе слух прошел, что инженер наш не своей смертью помер. После вашего посещения, кстати сказать. Так вот, мужичок этот денег заработать решил. Пришел и заявил: знаю, мол, кому лаз в заборе понадобился. Я сперва погнать его хотел, а потом про вас вспомнил. Ну, думаю, хоть и не больно мне Фирузов нравился, да все же живой человек. И Пашкевича жалко. Многие ведь до сих пор его виноватым в случившемся считают. А что, думаю, если и вправду кто-то поквитаться с Фирузовым решил? Сиди, говорю мужичку, сейчас кредитора вызову. Ей все расскажешь и денежки свои получишь. Вышел из домика, вам позвонил, вернулся, а он соловый сидит. Успел, видать, дерябнуть. Пока вас ждали, он все про какого-то Ушлого твердил. Кто этот Ушлый, понятия не имею. Дружок, похоже, мужичка этого. Я так понял, что Ушлому кто-то заплатил за то, чтобы он лаз в заборе организовал. А вот кто платил, мужичок сказать не успел. Совсем его накрыло. Свалился на топчан и захрапел. А я на улицу вышел, вас поджидать, – завершил рассказ Макаров.
– Он даты называл, когда это произошло? – спросила я.
– Я про это первым делом поинтересовался. Сказал, аккурат перед фирузовской смертью.
– Надо будить, – поднимаясь со стула, проговорила я.
Мы принялись вдвоем расталкивать мужичка. Двадцать минут бились, все безрезультатно. Обессиленная, я свалилась на стул. Макаров стоял рядом, тяжело дыша.
– Нет, милая, не оживим мы его сегодня. Отложить допрос придется. До утра оклемается, тогда и продолжим, – предложил Макаров.
– Не могу я здесь до утра торчать, – возразила я.
– Вам и не надо. Поступим так: я караулить его буду. Как в себя придет, сразу вам позвоню. Или сам попытаюсь имя заказчика у него выведать. Деньги оставляйте и можете домой ехать, – сжалился надо мной Макаров.
– Другого выхода нет, – согласилась я, доставая деньги. – Вот, этого должно хватить. А я пойду в сарайчик загляну. Вдруг приятели его там? Может, удастся с Ушлым пообщаться.
– Да ты с ума сошла, девонька! – переходя на «ты», запричитал Макаров. – Там же отпетые негодяи собираются! Обчистят как липку, пристукнут, и поминай как звали.
– Я осторожно, – пообещала я. – А деньги и вещи ценные я в машине оставлю. Вы покараулите?
– Нет, одну я тебя туда не отпущу! – заявил Макаров. – Вместе пойдем!
– Тогда нам ничего узнать не удастся, – резонно заметила я. – Вы бы еще полицию пригласили. Или прокурора. Одной надо идти. Если они что и скажут, то только так.
Пришлось Макарову согласиться с моими доводами.
– Но смотри, если через полчаса тебя у машины не будет, я полицию вызываю, – пригрозил он. – Мне еще один труп на объекте без надобности.
– Договорились, – улыбнулась я.
После этого я оставила сумочку, телефон и ключи от машины Макарову, прихватив с собой небольшую сумму наличными, и направилась вдоль забора к бесхозному сарайчику. Не доходя метров десять, я услышала громкие вопли внутри его. Временные постояльцы были на месте. Заглянув в окно, лишенное стекол, я увидела следующую картину: трое мужиков неопределенного возраста возлежали на прогнившем матрасе, брошенном прямо на грязный дощатый пол. Понять, какой у них настрой, было проблематично. Один из мужиков дремал в углу сарая, двое других делили остатки водки и были явно недовольны дележом. На этом можно было попробовать сыграть.
Протиснувшись в дверной проем, наполовину загороженный перекособочившейся дверью, я стала медленно приближаться к компании бомжей. Увидев гостью в своем убогом жилище, бомжи прекратили ссору и уставились на меня, ожидая, что последует дальше.
